Газета Завтра Газета - Газета Завтра 47 (1044 2013)

• Название: Газета Завтра 47 (1044 2013)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

есомо.

"Чайник вина", пластинка 1992 года, выходит в серии изданий архива "Аукцыона" от музыкального издательства "ГЕОМЕТРИЯ". Фирменный фундаментальный подход - увесистый бокс-сет - два CD, DVD, буклет с текстами, газетные статьи о первом, после пятнадцатилетнего отсутствия, приезде Хвостенко на родину. Фактически это полновесная история создания пластинки, начиная с демо-наброска, когда Хвостенко в Париже напел Фёдорову два десятка песен-куплетов, и заканчивая концертами времён записи альбома. "Отсылающий к древнекитайской поэзии, европейской лютневой музыке XVI-XVII столетий, нашему футуризму и постмодернизму века ХХ, звучащий как частушечное камлание космополита акустический, почти кухонный, тихий альбом, сотканный из стихов Хвостенко, написанных в детско-садовские годы "аукцыонщиков", по духу, нраву, обречённости и насмешливому сюру поразительно граничил с истерично-галлюциногенным "Бодуном". Но в "Чайнике вина" присутствовала и странная магнетическая нота, не звучавшая у "Аукцыона" раньше", - отметил Михаил Марголис в исследовании "Аукцыон: книга учёта жизни".

Сюда стоит добавить советский культурный андеграунд с его неутомимыми поисками неведомого, парижский эмигрантский клуб с инерцией мифа о "культурной столице мира", многомерный и до сих пор в полной мере не прочитанный Серебряный век.

Открывающая пластинку знаменитая "Орландина" выросла на сложной почве - основой истории послужила новелла из знаменитого романа-лабиринта Яна Потоцкого "Рукопись, найденная в Сарагосе", мелодия песни позаимствована из французского шансона - Жан Ферра "Посвящение Жоржу Брассенсу". В 1970 году всё это материализовалось в виде песни Хвостенко Волохонского "Свидание", которая впоследствии также приобрела известность в исполнении "Колибри". Минималистские интонации в "Тайне", депрессивная "Не вижу птиц я" на мотив песни из бродвейского мюзикла "Звуки музыки", жутковатый русский блюз "Внутри собаки", "Прощальная" на мотив "Берёзоньки", где Хвостенко предстаёт в образе какого-то домового, "Милая моя" - с цитатами из Баха и Доминико Чимарозы, наконец, триумфально-ироничный финал "Мы всех лучше" - вольная интерпретация темы "Little Boxes" Мальвины Рейнольдс.

Первое знакомство с альбомом "Быть везде", появившимся пару месяцев назад, - удивляет. Рок? Песни? Как художники ведут бои на тему: картина или инсталляция/перформанс, так и в средах, связанных с современной музыкой, случаются споры о жизнеспособности песенной формы. Фёдоров без лозунгов внёс свою лепту. Заодно Леонид Валентинович лихо улизнул от условного противостояния между Фёдоровым-мелодистом и Фёдоровым-импровизатором.

Альбом - коллаборация Фёдорова и музыкантов израильского коллектива "Крузенштерн и пароход" - Игоря Крутоголова и Гая Шехтера. Драйвовая, летучая, лаконичная запись. За сорок с небольшим минут Фёдоров совершает настоящее "путешествие в рок-н-ролл". Агрессивная виртуозная ритм-секция, жёсткая гитара. Одновременно очень узнаваемые интонации и нечто совсем неизвестное. Хватает прототипов и приветов - от рубежа шестидесятых-семидесятых, арт-рока и rock in opposition до Марка Рибо, Тома Вэйтса и чуть ли не хардкора. И "аукцыоновской" энергии здесь вдоволь.

В строю Дмитрий Озёрский - основной сочинитель текстов фёдоровских произведений, использована также "О том, что я" Инны Лиснянской, а венчает альбом композиция "Ангел", вариант небылицы Юнны Мориц "Шло по улице окно" - "из сборника для детей от 5 до 500 лет". Композиция "Ю" напоминает про курьёз с одноимённым сорокинским рассказом, когда в части тиража сборника "Пир" полностью исчезла буква ю. Песни альбома не решают прозаических задач, не служат оформлением сугубо публицистических идей и мыслей.

Леонид Фёдоров не увлекается проективным мышлением, это в чистом виде "опыт" - открытость миру, звукам, мгновениям жизни, которые на сей раз преломились в удивительный и чудный альбом.

Личный тоталитаризм

Алексей Касмынин

21 ноября 2013 0

Культура Общество

Творческие портреты объектов тоталитарной архитектуры

Пивоваренный завод "Московская Бавария", впоследствии винный комбинат, нынче центр современного искусства под названием "Винзавод". О "Винзаводе" народ, в принципе, наслышан. Хорошее название, врезающееся в память, с ним охотно формируются самые разные ассоциации. "Винзавод" находится неподалёку от метро "Курская", на его территории, кроме выставочных залов, которых всего четыре, существует множество кафе и магазинов. В Цехе Красного (так называется один из залов) прошла выставка Михаила Розанова "Тоталитарная Архитектура".

"Винзавод", как мне показалось, дружит с современной фотографией. С такой фотографией, которая производится и потребляется нашими современниками и соотечественниками. На базе этого центра, уже который год проводится фотофестиваль "Best of Russia", по замыслу призванный демонстрировать жизнь России в кадрах. Со своей задачей он справляется, и на сегодняшний день стал крупнейшим отечественным фотособытием.

"Тоталитарная Архитектура" посвящена трём объектам: Ленинской библиотеке, что в Москве, Дворцу итальянской цивилизации на юго-западе Рима и Долине Павших - мемориальному комплексу под Мадридом. Три этих монументальных строения родились примерно в одно и то же время, их строительство было долгим, затратным и трудоёмким, на судьбы всех трёх, так или иначе, повлияла Вторая мировая. Ленинке пришлось останавливать авиабомбы. Дворец итальянской цивилизации так и не выполнил своей задачи - его, как один из элементов комплекса деловых зданий, возвели по приказу Бенито Муссолини для проведения всемирной выставки, которая не состоялась. Долину Павших строили заключённые, которым за это сбивали сроки, сам монумент посвящён гражданской войне в Испании 1936-39 годов.

Выставка не рассказывает об истории этих строений, об их общей архитектурной концепции или политическом контексте, связанном с ними. Фотограф Михаил Розанов не пытается показать нам три объекта такими, какими хотели бы увидеть их туристы - цельными, упакованными в удобную тару, готовыми для осмысления и поглощения, с непременными акцентами на деталях декора. Такими, которыми их можно было бы демонстрировать друзьям и знакомым, гордо заявляя, что, например, Ленинка была осмотрена. Используя эстетику трёх сооружений, фотограф создаёт собственное произведение.

И произведение, которое складывается из чёрно-белых фотографий, во многом родственно тоталитарным объектам. Перед зрителем то, что можно назвать неоклассицизмом. Выверенная игра светлых и тёмных зон, взаимодействие горизонталей и вертикалей, осознанный ритм. Присутствует даже некое сопоставление всего этого с размером конечного принта, чем многие российские фотографы обычно пренебрегают и чему посвящены отдельные главы или даже целые книги на Западе.

В серии "Тоталитарная Архитектура" нет отстранённости от объекта съёмки, которая в последние десятилетия доминировала в среде художественного архитектурного фото, когда весь кадр может быть радикально размыт или же построен вокруг одной микроскопической детали сооружения, и внутренний дискурс снимка формируется вопреки центральному объекту или вовсе в чуждой ему плоскости.

В каком-то смысле "Тоталитарная Архитектура" прямолинейна. Объект съёмки и метод фотографа взаимодействуют, не противоречат друг другу. Но подход к объекту порой жёсток. Не важно, как внутри собственного комплекса взаимодействуют различные элементы архитектурной постройки, в плоскость кадра они войдут так, как решает фотограф. И не имеет значения, что во Дворце итальянской цивилизации в арках установлено множество любопытных статуй и то, что, например, изнутри Ленинская библиотека весьма фактурно и богато декорирована. Объекты архитектуры будто бы развоплощаются и расчленяются на элементы, чтобы в застывшем мире фотоснимка собраться вновь и образовать кристалл.

Мир снимков "Тоталитарной Архитектуры" безлюден. И если Ленинская Библиотека с её чёрными колоннами, обвязанными железными скобами - чтобы не обвалился мрамор, ещё похожа на объект реального мира, омываемый дождями и осыпаемый снегами, то Дворец итальянской цивилизации, с его идеально прямыми линиями и чистейшими поверхностями, на первый взгляд вообще кажется компьютерным рендером. Потом замечаются щербинки в лестницах, неровности в щелях между декоративными плитами.

Каждый объект ощущается по-разному. Ленинская библиотека кажется постройкой северной, с нависающим над ней низким небом, по которому движутся тонкие рваные облака. На бортиках виднеются торчащие гвозди - чтобы голуби не обсиживали их и не покрывали чёрные колонны пятнами. Дворец итальянской цивилизации невольно повествует о солнце Италии, которое на некоторых кадрах ретуширует статуи немыслимо ровным градиентом. Не зря в прошлые века туда "дозревать" отправляли художников. Долина Павших из всей троицы выглядит наименее проявлено. Её внешняя часть, на которой сконцентрировался фотограф, не повествует о том, сколько тонн породы пришлось изъять для строительства внутренних помещений, где в настоящее время хранятся древние гобелены.