Амир Ваддах аль-Амири - 12 классиков Палестинского сопротивления

• Название: 12 классиков Палестинского сопротивления
• Автор: Амир Ваддах аль-Амири
• Жанр: Книги

---

история

я расскажу вам историю

живущую в снах народа

историю

рожденную миром

палаточных лагерей

инсценированную голодом

в декорациях черных ночей

моей

 страны –

 горстки беженцев

что делят на двадцатерых

фунт муки

и на всех –

 посулы помощи

гуманитарные свертки

это история мучеников

 наученных

десятками лет голодать

в слезах и агонии

в тяготах

и тоске

* * *

это история

обманутого народа

который

на годы и годы

был вышвырнут

 в лабиринт

но вызов был принят

и люди учились

объединяться

чтобы вернуться

к свету

прочь из палаток

из мира

несущего тьму

Абу Салма

Абу Салма (Абделькарим аль-Карми) родился в 1907 году в Хайфе. Изучал юриспруденцию и работал в Хайфе до оккупации ее Израилем в апреле 1948 г., когда ему пришлось переехать в Акку, а оттуда – в Дамаск. До самой смерти Абу Салма хранил ключи от дома и офиса в Хайфе, не теряя надежды вернуться. И все время изгнания он писал о своей любви и тоске по Палестине. В 1978 году Ассоциация писателей Азии и Африки присудила ему Международную премию за вклад в развитие литературы. Кроме того, Абу Салма был удостоен звания “Палестинская Олива”. Он умер в 1980 году.

Мы вернёмся

Возлюбленная Палестина, как могу я спать,

когда, закрыв глаза, я вижу пытки?

В попытке мир очистить именем твоим

не утомлюсь, и свои чувства в тайне сохранять

я не устану. Дней проходят караваны,

о сговорах – врагов? друзей? – уносят разговоры.

Возлюбленная Палестина! Как могу я жить

вдали твоих равнин и каменных предгорий?

Меня зовут подножья гор, окрашенные горем,

и горизонты, полные страданья,

и берега рыданием зовут меня,

и время слышит мое плачущее эхо.

Меня зовут стремительные реки –

чужие на чужой земле, без смеха

осиротевшие селенья, города,

их купола зовут меня вернуться.

Друзья тревожатся: “Увидимся ли снова?”,

“Вернемся ли?” – О да!

Вернемся! И пересохшими губами прикоснемся

к земле желанной.

Завтра – навсегда – вернемся мы.

Услышат поколенья звук чеканный

шагов – так будем возвращаться мы,

неся с собою бури и шторма,

неся с собою молнии и метеоры,

неся с собою песни и надежды,

неся с собою утро в волнах моря,

полет орла, рассвет, смеющийся в пустыне,

кровоточащий флаг,

блистающие копья и мечи.

Валид Хазиндар

Один из самобытнейших палестинских поэтов Валид Хазиндар родился в 1950-м в Газе. В 28 лет получил степень юриста в Бейруте, затем переехал в Тунис, где сотрудничал с Организацией освобождения Палестины. Его творчество удивляет необычностью метафор и беспрецедентной для арабской поэзии близостью стихов к жанру короткой новеллы. В 1997 году он был удостоен 1-й Палестинской премии в области поэзии. Живет в Тунисе.

Дома

В его глазах отражается уплывающее облако –

и в кожаном портфеле, в книге, в карандаше, в семейных фотографиях,

в оставшейся на ладонях ржавчине металлической скамейки,

в ржавчине перил и дверных ручек,

в ржавчине рукопожатий.

Портфель, подпирающий стену, –

с чего начать? Вытащить из него подарки

или, как фокусник, вытащить страну:

дом,

улицу,

столицу?

Он закрывает глаза и ложится спиной к знакомым предметам.

Он не подружится с другой вазой,

он не исповедуется кровати, которая взорвется в следующей войне,

он не будет заваривать чай или петь.

Он будет шагать взад-вперед в течение долгого времени между прихожей

и кухней,

он будет вслушиваться в звуки, доносящиеся со стороны садовой калитки.

Но там – только шелест листвы под ногами,

то приближающийся,

то стихающий –

так, что ничего, кроме гула разговоров в домах по соседству, не различить.

Абдельрахим Махмуд

Абдельрахим Махмуд родился в селении Анабта, неподалеку от Тулькарма, в 1913 году. Учился в Наблусе, в Национальной школе Аль-Наджах (теперь это университет) у Ибрагима Тукана, который и раскрыл в нем поэтический дар. Некоторое время Махмуд работал в Аль-Наджахе профессором арабской литературы. В самом начале восстания против британского мандата он оставляет работу и включается в борьбу. Вскоре Махмуд на три года отправляется в Ирак, чтобы окончить там военный колледж. Вернувшись в Палестину в 1947-м, он вступает в борьбу с сионизмом. 13 июля 1948 года Абдельрахим Махмуд погиб в бою близ Аль-Насираха (Назарета).

Мученик

Моя душа зажата в кулаке,

я зашвырну ее в долину смерти.

Все просто. Жизнь –

это когда друзья смеются,

а смерть – когда враги лютуют.

И у души, достигшей благородства,

есть только два исхода –

умереть или достичь мечтаний.

Жить в страхе, в оцеплении запретов –

да разве это жизнь? –

так говорю, и эхо моих слов

летит от человека к человеку.

Я вижу свою смерть,

я мчусь навстречу смерти,

надеюсь, она выйдет благородной,

иначе почему я терпелив

со злом, среди всей этой боли?

Из-за страха?

Но жизнь не так уж ценна для меня.

Из-за смирения? Но я их презираю!

Я брошу свое сердце

в лицо врагам.

Железо и огонь – вот мое сердце!

Я очерчу земли моей границы

лезвием меча,

чтобы народ во мне увидел человека.

Иззидин аль-Манасра

Аль-Манасру по праву считают одним из самых прогрессивных палестинских поэтов протеста и сопротивления. Он родился в Хевроне в 1946 году. Будучи специалистом по славянской литературе, в 1981 году получил степень доктора наук в Болгарской Академии наук. Работал директором культурных программ на Иорданском радио, редактором журнала “Палестинские вопросы”, профессором сравнительной литературы в Университете Константина в Алжире. Генеральный секретарь Общества арабской современной литературы с 1984 года. Автор множества критических работ и поэтических сборников. Участник “Палестинской культурной весны” (Франция, 1997 г.). В числе его научных интересов – восстановление стиля и тематики канаанской поэзии. Живет в Иордании.

Свидетели рассвета

У столичных ворот я встретил его,

растерянного и печального,

в тревожных чертах,

пригнувших его, как кипарис,

застывший и тихий.

Его обвевал ветерок,

нашептывал что-то,

но он не ответит.

Ворота столиц...

Имена городов пусть останутся тайной –

я пою их арабские имена, когда горе ликует

и детей моего народа

срезают снаряды,

я взываю к ним, я кричу, но никто

не ответит.

Они все ушли на запад и север. Жаль,

что они не ушли на восток, жаль,

что они не стали звездами в изгнании,

слуги чужих.

В урожай они пели под соснами,

но то был не их урожай,

а людей без сердец,

овладевших землей изгнания.

Не хороните меня ни в одной из арабских столиц,

все они долго терзали меня,

ничего не давая взамен, только бедность и смерть

и мучеников, погребенных в близком соседстве,

новых родственников,

их в достатке на каждого чужака.

Нет, не хороните меня ни в одной из арабских столиц,

избавьте меня от этого испытания!

У столичных ворот я встретил его

с навсегда поникшей головой –

и бессмертного, как земля Хеврона,

гордого, как горы Сафад.

Он был легок, подобно старому вину,

растекшемуся по телу.

Я соблазнил бы звезды

осветить его пышный отъезд.

Одну звезду, чтоб хранить его,

и одну прекрасную деву,

прильнувшую к нему навсегда.

Мохаммед Али Таха

Родился в 1931 году в Саффурии, деревушке под Назаретом, стертой с лица земли в 1948-м. Мохаммед Али Таха самоучка и начал писать стихи поздно, после пятидесяти лет. Его поэзия очень популярна в Палестине и среди арабов Израиля. Автор нескольких сборников стихов. Живет в Назарете.

тромбоз

я был дитем

когда свалился в пропасть

но не умер

я был слишком юн

когда тонул в реке

и все же выплыл

от противопехотных мин

разбросанных без счета по границам

мой бог привычно

бережет меня сегодня

должно быть ради моих песен

нервных

словно юность

здесь цветок там крик

но я не умираю

на пороге дома

меня пытались резать

как ягненка

тысячи попыток резать горло