Мишель Пессель - Золото муравьев

• Название: Золото муравьев
• Автор: Мишель Пессель
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1989
• ISBN: 5-244-00325-9

«Золото муравьев» — очередная книга известного французского ученого-этнографа и неутомимого путешественника Мишеля Песселя. На этот раз он отправился в один из наиболее труднодоступных районов планеты — Гималаи — на поиски легендарной «Страны дардов». «Отец истории» Геродот сообщал, что в этой сказочно богатой стране драгоценный металл добывают из-под земли гигантские муравьи — «ростом больше лисицы, но меньше собаки». Песселю удается решить эту мучившую многих ученых загадку, но, пожалуй, более важен накопленный им в ходе экспедиции материал о народности минаро — древних обитателях Гималаев.

Для широкого круга читателей.

---

Позавтракав, я отправился пешком к дому нашего нового друга. Это было массивное строение из глины, кирпичей и дерева. Зной уже обрушился на Кхалатсе, проникая в лабиринты ущелий и долин. Поселок, расположенный на высоте всего лишь 3000 метров над уровнем моря, находится в окружении рощ из яблоневых и абрикосовых деревьев. Мой новый друг показал мне свои виноградники, где лозы, не знающие подпорок и садовых ножниц, карабкались вверх, как им заблагорассудится, цепляясь за тополя и даже за фруктовые деревья. Точно такие же гроздья мелкого зеленого винограда я покупал на базаре в Каргиле.

Мой друг пригласил меня посетить его жилище, дверь которого, как и следовало ожидать, украшал козлиный череп, что ограждало обитателей дома от всевозможных напастей. Я был удивлен размером внутренних помещений, а также количеством и добротностью медной утвари, вольготно расположившейся на полках над очагом. Меня угостили тибетским чаем. После того как я высказал сожаление в связи с отсутствием вина, хозяин изложил мне со всеми подробностями свои винодельческие рецепты, которые оказались довольно простыми. Неповрежденные ягоды винограда ссыпаются в глиняный горшок, который закрывают куском полотна и запечатывают мокрой глиной на двадцать четыре часа. Затем в полученный сок добавляют специальные дрожжи и в течение семи дней сусло держат в открытом горшке большего размера. После окончания брожения жидкость фильтруют и переливают в другой сосуд. Его запечатывают, и в таком виде вино может храниться несколько лет! Приготовленное этим способом вино, по словам хозяина, вначале абсолютно прозрачно и имеет светло-желтый цвет, а затем по мере выдерживания приобретает более темный янтарный оттенок.

Остающееся после фильтрации сусло не выбрасывают, а хранят отдельно. Если к нему добавить воды, то получится напиток, который называют «майура». Ценится он гораздо меньше и напоминает по вкусу молодое вино.

Приведенный выше способ изготовления вина показался мне несколько странным, так как не предусматривал выжимку сока из винограда. Впоследствии я узнал о существовании здесь и других способов. Одни предпочитали отправлять гроздья под пресс, другие — насыпать виноград горкой на каменную плиту, давая соку возможность свободно стечь в приготовленный резервуар. Некоторые местные специалисты считали, что процесс брожения сока должен длиться не меньше пятнадцати дней. Не было единого мнения и относительно необходимости фильтрования массы перед брожением. Подобное разнообразие рецептов изготовления вина характерно и для Франции, где почти у каждого виноградаря собственная технология.

Виноград в Гималаях — роскошь, поэтому вино здесь потребляют в более скромных масштабах, чем ячменное пиво. Оно появляется на столе лишь в дни больших торжеств.

После нашей беседы хозяин познакомил меня со всеми жилыми помещениями своего дома, а затем я вернулся в лагерь. Здесь меня ожидала встреча с одним из старейшин деревни, мудрым старцем по имени Шемет. Этот человек сообщил мне, что существуют еще две большие крепости, причем одна из них находится на берегу Инда. Он показал мне довольно многочисленную группу скал, украшенных рисунками горного козла и древними надписями на тибетском языке. Некоторые надписи были начертаны восемьсот лет назад тибетскими солдатами, гарнизон которых находился в Кхалатсе. Мне не удалось их расшифровать, однако я знал, что именно в Кхалатсе были обнаружены самые древние и наиболее интересные надписи во всем Ладакхе. Некоторые из них были найдены преподобным Франке и впоследствии привлекли внимание знаменитых ученых. Одна из надписей, значительно пострадавшая и в силу этого не поддающаяся расшифровке, была написана буквами брахми — шрифта, известного во времена короля Ашоки. Но ведь это позволяло отнести ее к III веку до нашей эры! Остальные надписи появились во времена кушанов и относились, по-видимому, к 187 году нашей эры. Петех считает, что в одной из них содержится упоминание о втором кушанском правителе, по имени Убима Кавтхиса. Более поздние надписи на тибетском языке были обнаружены во многих местах и занесены в каталог. Франке называл эти надписи на тибетском языке «королевскими». Как правило, в них фигурировали имена солдат, которые, вероятно, жили в местном гарнизоне.

Двигаясь по берегам Инда вниз по течению, мы встречали на своем пути такие же, как найденные ранее в Алчи, скалы с изображением горных козлов, причем на некоторых фигурировали и лошади. Мы с огорчением узнали, что многочисленные камни с рисунками и надписями были разбиты кувалдами и превращены в гравий, необходимый для новой дороги.

В поисках камней с рисунками мы бродили по склонам и перекликались, чтобы не потерять друг друга. Это насторожило солдат, охранявших новый мост, и мне пришлось давать долгие и пространные разъяснения по поводу нашего подозрительного поведения, объяснять, зачем нам понадобилось переворачивать камни и фотографировать местность с различных точек.

Письмо шейха Абдуллы, призывавшее оказывать нам «всяческое содействие в Кашмире», сыграло свою роль и успокоило представителей армии. Между тем Мисси обнаружила новые валуны с рисунками поблизости от армейского контрольно-пропускного пункта. Это привело к тому, что вскоре солдаты, заразившись от нас «козлиной лихорадкой», принялись помогать нам в поисках.

В конце концов мы покинули окрестности моста и повернули обратно, поднявшись вверх по Инду на пять километров до древней крепости Бал-лу-Кхар. Перед нами возвышалась созданная природой на самом берегу Инда скала-пирамида с вырубленными в ней ступенями и площадками. На вершине находилась огромная пещера, вход в которую загромождали каменные глыбы. Раньше эта скала служила крепостью для минаро, а впоследствии тибетцы превратили ее в таможенный пункт.

Благодаря исследованиям Франке сегодня нам известно, что вокруг этой величественной природной цитадели было найдено множество жемчужин, но никому не попалось ни одной монеты. Мы вынуждены были довольствоваться лишь беглым осмотром скалы-пирамиды. Мне понадобилось совсем немного времени для того, чтобы обнаружить предмет нашего интереса у самого основания крепости: именно там мы с Нордрупом и обнаружили рисунки с изображением горного козла. Основание скалы было покрыто древними надписями на тибетском языке. В одной из них, как считает Франке, упоминается имя таможенного чиновника, имевшего титул «торговый надсмотрщик нижней долины».

Расположившись у подножия Бал-лу-Кхара, я думал о том, что череда сменявших друг друга правителей, каждый из которых боролся за обладание этим стратегическим пунктом, представляет собой довольно пеструю картину. Однако жизнь в здешних краях не претерпела при этом сколько-нибудь значительных изменений.

Опускаясь за отроги горных хребтов, протянувшихся вдоль берегов Инда, солнце ласкало закатными лучами свинцовые воды величественной реки, покрывшиеся мелкой рябью под первыми порывами ледяного ветра. Какими же ничтожными казались в этот момент политические притязания людей, суетность биологического вида, движимого инстинктом выживания! Действительно, человек, Homo sapiens (человек разумный), слишком часто действует вопреки разуму. Но, увы, именно это безрассудство и выражало зачастую смысл существования человека. Да, конечно, ослы не пьют пива, не говорят о политике и не прибегают к магическим ритуалам, чтобы обратиться за помощью к невидимым духам, которым полагается жить на небесах, вершинах гор или во чреве земли. На поверку же оказывается, что все это, присущее лишь человеку, — химеры, во имя которых множество людей готово было пожертвовать жизнью, полуправда, которую произносят шепотом, затаив дыхание, западающая глубоко в сознание, приукрашенная для того, чтобы, подброшенная человеку на ярмарке тщеславия, она захватила его с такой силой, что он забудет о своей человеческой сути и принесет себя в жертву во имя ее торжества.

Религия толкала человечество на бесчисленные войны. Может быть, охотникам за горными козлами служила путеводной звездой более рациональная вера? В самом деле, к кому обращали они свои помыслы? Движимые надеждой раскрыть тайну их веры, на следующее утро мы распрощались с ущельями и долинами, давшими приют Инду, и вновь оказались на дороге, ведущей в Каргил.

Преодолев в очередной раз девятнадцать головокружительных поворотов дороги, проходящей над Кхалатсе и уводящей нас прочь от стремнин Инда, мы оказались в своеобразном амфитеатре, выдержанном природой в охровых тонах и окруженном неприступными скалами. На одной из них возвышался величественный монастырь Ламаюру. Его многочисленные свежепобеленные постройки венчал семиэтажный храм, строгая элегантность линий которого свидетельствовала о таланте гималайских архитекторов. Этот комплекс, удаленный от Лхасы на тысячи километров, мог бы, без сомнения, украсить ламаистский центр Тибета. Приветствовать наш вездеход вышла группа монахов. Они принадлежали к малоизвестной ламаистской секте кадампа.