Сергей Павлович - Как я украл миллион. Исповедь раскаявшегося кардера.

• Название: Как я украл миллион. Исповедь раскаявшегося кардера.
• Автор: Сергей Павлович
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1914
• ISBN: 978-5-496-00280-6

В ходе расследования крупнейшего хищения персональной информации за всю историю США в поле зрения следствия попал белорусский гражданин Сергей Павлович, который признан виновным в продаже данных краденых банковских карт. В 2008 году группе из 11 человек, являвшихся гражданами разных стран, были предъявлены обвинения в ряде преступлений, связанных с незаконным проникновением в компьютерные сети торговых компаний и кражей данных со 170 миллионов кредитных карт. Мозгом этих операций был Альберт Гонсалес, осведомитель американских спецслужб. По утверждениям властей США, ущерб от действий «11 друзей Гонсалеса» превысил миллиард долларов США.

Книга основана на реальных событиях и написана автором во время отбывания 10-летнего срока тюремного заключения.

16+ (В соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ.)

---

Веселье продолжалось четыре дня, после чего Джонни и Макс (Error32) уехали, сославшись на неотложные дела… Хотя какие могут быть «неотложные дела»? Не так уж часто мы и встречаемся. Черт, неужели кто-то из них меня сдал?!. Джонни не мог — чревато неприятностями и для него, а вот Эррор… с ним мы особых дел не имели, больше с Фиделем работали, Дима впоследствии с ним сильно сдружился. А Макс… ну так, приезжал ко мне пару раз в Киев, и в Одессе мы дважды встречались, но совместного бизнеса не вели. Хотя, может, он там с Фиделем «прикуривает», кто его знает. Скромный такой парень… Фидель — так тот балагур, душа компании, абсолютно без комплексов и по-одесски разговорчивый. Все «клеил» девчонку Сапрыкина. А может, она его. А вот Эррор все больше молчал. И уехал раньше всех. Случайно ли? И почему Максим был первым, на кого я подумал, что он нас сдал?! Мама всегда говорила мне, что первое впечатление самое верное… Фидель остался — на него не подумаешь. Остался праздновать с нами день своего рождения. Сколько ему было? А, вспомнил, 20 лет исполнялось, круглая дата. Мы с Димой подарили ему часы, Longines Dolce Vita, что-то около $1 тыс. за них отдали. Сереже они сразу понравились. Когда это было? Точно, 16 сентября. Баня, камин, шашлык, все по-домашнему. А дальше все как в тумане.

Я-то понимал, что приехали за мной и только за мной — вместе в Беларуси мы еще ничего криминального совершить не успели. Ноутбуки, мой и брата… ну вот зачем мы их с собой взяли? Собирались зависнуть на даче на пару дней, думали, придется работать — «гномы» ведь постоянно обрывали наши телефоны — им дампы нужны семь дней в неделю, а нас уже двое суток нет на связи. Наработались, блин… Хорошо хоть Катя догадалась деньги от мусоров спрятать, 25 штук баксов, а то был бы им подарок… Я их к деду собирался отвезти — был у меня чемоданчик металлический, я в него свои сбережения складывал и у деда на огороде закапывал, так что даже из родных никто не знал. Тысяч под двести там уже было. Дед… как же он перенесет мой арест?.. Нет, нельзя ему говорить, что со мной приключилось, надо бы маму предупредить. Фидель от своего компьютера сразу открестился, мол, ничего не знаю, из моих вещей здесь только паспорт, телефон и обратный билет. Правильно сделал — неизвестно, что там еще менты найдут. Придется мне, видимо, весь «прикуп» на себя брать, ну да ладно, ноутом больше, ноутом меньше. Главное, что вся информация на них зашифрована программой BestCrypt. А она, как уверяют на всех кардерских форумах, не ломается. Вот и проверим.

— Катя рассказала мне, что вас брали у нее на даче, — отвлекла меня от воспоминаний Галина Аркадьевна. — Ты не задумывался, почему именно там? Всех остальных ведь отпустили. Тебя одного могли и дома взять, без лишнего шума и пыли. А так пришлось еще и КГБ привлечь, хорошо хоть не «Альфу»…

КГБ… А действительно, при чем здесь Комитет?! Ведь дела в отношении кардеров, насколько мне известно, расследует отдел «К», а это милицейское подразделение. Тем не менее при задержании присутствовал и оперативник из КГБ, я у него еще удостоверение посмотрел. Лет тридцати, короткостриженый, в черной кожанке — встретил бы такого на улице, подумал бы, что точно «браток» какой-то. Он потом за руль моего «мерседеса» сел (а в «мерсах» же не «ручник», а «ножник»), так минут пять тронуться не мог — то с тормоза сняться, то коробку-автомат включить. Деревенщина, блин.

— Как мне удалось выяснить, «пасли» вас еще под Минском, когда вы в Ратомке развлекались большой компанией, — подкинула новый ребус адвокат.

Странно. Определенно странно. Почему же тогда дали спокойно уехать Джоннихеллу и Эррору?.. Или… кто-то из них меня сдал? Опять загадки.

— Ладно, Сергей, не ломай голову, — видя озадаченность на моем лице, остановила меня Нестерович. — Мне показали рапорт об ОРМ — оперативно-розыскных мероприятиях — из КГБ по г. Минску и Минской области. Там было примерно следующее: «16 сентября 2004 г. стало известно о том, что группа молодых людей, среди которых находится подозреваемый в совершении особо тяжкого преступления Павлович С. А., около 18 ч выехала из Минска на автомобиле Mercedes-Benz Е320 темного цвета, госномер 9999ТЕ, и направилась в сторону государственной границы с Украиной. Просим вас принять меры к задержанию Павловича С. А. на автодороге Минск — Гомель». Этот рапорт чекисты направили в Осиповичский РОВД, понимая, что на пути в Украину вам так или иначе придется проезжать Осиповичи. Так что оперативники не знали, что вы направляетесь на дачу, думали, на Украину уезжаете. Осиповичские менты, соответственно, должны были задержать вас, но что-то у них там не срослось.

— Ну, гаишники меня останавливали на трассе. Но отпустили. Во сколько просьбу о моем задержании направили? После 18:00. Пусть по факсу, то есть мгновенно. Я до Осиповичей доезжаю в среднем за 40 минут. Выходит, что этих гаишников просто не успели в курс дела ввести.

— Получается так, — согласилась адвокат.

— Когда на меня уже наручники надели, я еще играть пытался, мол, вы, наверное, меня с кем-то перепутали и все такое. Мусор, который рядом стоял, Новик его фамилия, только хитро улыбнулся в ответ, мол, все ты прекрасно знаешь, за что мы тебя арестовали. И ошибки здесь никакой нет. Я с «браслетами» на руках еще поужинал, рюмку водки выпил напоследок — кто его знает, через сколько лет снова выпадет такая возможность, меня усадили на заднее сиденье моего автомобиля и отвезли в Осиповичский РОВД, в 10 минутах езды. Там всю нашу компанию развели по разным кабинетам, проверили содержимое карманов — у меня долларов восемьсот при себе было, легавые их аккуратно на столе разложили и все фотографировали. А один придурок в очках, вроде бы Миклашевич, еще и меня пытался сфоткать, да я лицо закрывал. Потом по одному выдергивали во двор — сильный ветер с дождем хлестал по лицу, помню, — и досматривали автомобили. Понятых взяли из «обезьянника», алкашей каких-то. В моей машине ничего не было. В Катином «гольфе» тоже. BMW Сапрыкина обыскивали последним. Ну кто мог подумать, что у него при себе, в пачке из-под Winston, окажется отработанный еще две недели назад «пластик». Белый. И PIN-коды на каждой маркером. А он знал ведь, что у него такая фигня в машине. Не мог скинуть по дороге до РОВД, дурак. Ну все, конец. Снова по разным кабинетам: что, почем, откуда, чьи? Я молчал, понятное дело. Один мент — Новик — вышел, и десять минут его не было. Вернулся: «Еще раз спрашиваю, что за карточки?»

«Впервые вижу».

«Дурак ты, Полисдог. Сапрыкин тебя “грузит”, а ты в несознанке. Судья этого не оценит. Вот знаешь, что он говорит? Что это ты ему их дал и попросил снять кэш в банкоматах».

«Да врет он! Показания мне его письменные покажи».

«Как скажешь», — Новик вновь вышел из кабинета.

Я опять остался в компании «ботаника» Миклашевича.

«На, читай», — швырнул на стол передо мной исписанный крупным размашистым почерком лист бумаги появившийся через пятнадцать минут Новик — ну прямо чертик из табакерки.

Я пробежался взглядом по тексту — все так, как менты и сказали.

«Не, ерунда все это. Я ведь почерк Сапрыкина не знаю, вдруг ты это сам написал. А даже если это и Илья, то роли не играет, я все равно ничего не знаю».

Потом у всех, включая девочек, взяли отпечатки пальцев и отвели нас в какой-то актовый зал, дали мыло — типографская краска, с помощью которой «откатывают пальцы», без него плохо отмывается. Хотя в той же соседней Польше уже давно применяют электронные сканеры отпечатков.

Повезли в Минск. Я дремал на заднем сиденье своего, а может быть, уже и не своего «мерседеса». Наручники не сняли. Сапрыкина и его девушку еще в Осиповичах, как оказалось, отпустили. Остальных привезли в ГУВД, усадили на стулья (уже, кстати, 8 утра было), и мы три часа сидели под присмотром какого-то милиционера, типа чтоб не переговаривались. Но мы все равно болтали, конечно, мент особо не цеплялся. Я шептал Кате на ушко нежности всякие и раздавал последние указания. Фидель, как мог, старался всех приободрить. Дима ушел в себя. Кайзер отчего-то волновался больше всех. Все сильно устали — никто из нас этой ночью не спал.

Ближе к 10 утра появился следователь Макаревич. Снова по разным кабинетам, «чай, папиросы, ответы на вопросы, — как Шнур поет, — допросы, опять допросы». Мне, правда, не чай, а кофе предложили. Фиделя допрашивали в соседнем кабинете, было слышно, как он операм кричал: «Да Серый хороший хлопец, отпустите его». А на прощание, когда их всех уже уводили, сказал мне: «Сереня, держись, мы тебя вытащим». Дима тоже молодцом держался, помахал мне рукой, мол, все будет хорошо. Конечно, будет, вопрос теперь, через сколько.

— Ну, пока у тебя «от шести до пятнадцати», — нарушила свое долгое молчание Нестерович.

Да знаю я, что мне грозит! Вот зачем она мне все время это напоминает? Видимо, не врет, что в прокуратуре работала, прокурорские замашки остались.