Сергей Павлович - Как я украл миллион. Исповедь раскаявшегося кардера.

• Название: Как я украл миллион. Исповедь раскаявшегося кардера.
• Автор: Сергей Павлович
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1914
• ISBN: 978-5-496-00280-6

В ходе расследования крупнейшего хищения персональной информации за всю историю США в поле зрения следствия попал белорусский гражданин Сергей Павлович, который признан виновным в продаже данных краденых банковских карт. В 2008 году группе из 11 человек, являвшихся гражданами разных стран, были предъявлены обвинения в ряде преступлений, связанных с незаконным проникновением в компьютерные сети торговых компаний и кражей данных со 170 миллионов кредитных карт. Мозгом этих операций был Альберт Гонсалес, осведомитель американских спецслужб. По утверждениям властей США, ущерб от действий «11 друзей Гонсалеса» превысил миллиард долларов США.

Книга основана на реальных событиях и написана автором во время отбывания 10-летнего срока тюремного заключения.

16+ (В соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ.)

---

Ближе к 10 утра появился следователь Макаревич. Снова по разным кабинетам, «чай, папиросы, ответы на вопросы, — как Шнур поет, — допросы, опять допросы». Мне, правда, не чай, а кофе предложили. Фиделя допрашивали в соседнем кабинете, было слышно, как он операм кричал: «Да Серый хороший хлопец, отпустите его». А на прощание, когда их всех уже уводили, сказал мне: «Сереня, держись, мы тебя вытащим». Дима тоже молодцом держался, помахал мне рукой, мол, все будет хорошо. Конечно, будет, вопрос теперь, через сколько.

— Ну, пока у тебя «от шести до пятнадцати», — нарушила свое долгое молчание Нестерович.

Да знаю я, что мне грозит! Вот зачем она мне все время это напоминает? Видимо, не врет, что в прокуратуре работала, прокурорские замашки остались.

— Дальше ИВС — изолятор временного содержания, выходные провел там. Та еще дыра. В 6 утра врубается радио, первый национальный радиоканал, и твой день начинается с прослушивания белорусского гимна. Я, конечно, ничего не имею против нашего гимна, но еще бы ничего, если б тихо играло, а так орет ведь напропалую. К тому же был разгар кампании по уборке зерновых, и к концу первого дня я уже мог с точностью до центнера сказать, «колькi збожжа намалацiлi ў кожнай вобласцi».

В воскресенье подсадили «наседку», но об обстоятельствах своего дела я с ним, конечно, не разговаривал. Да он и не «пробивал» сам, больше слушал. Или «они» слушали, в ИВСе такое практикуется, многие хаты на «прослушке», официально называется «слуховой контроль».

— Откуда знаешь? — спросила адвокат.

— Ну знакомые ведь сидели.

На следующий день утром Гриша этот говорит:

— Меня сегодня отпускают, если хочешь, пиши «маляву» — передам, кому скажешь, мне несложно.

Еще бы, чего ж тут сложного: взял записку, спрятал понадежнее и отнес… следователю или оперативнику, кто его там послал. Поэтому я отказался. Ограничился тем, что дал ему Катин номер и попросил передать, чтобы нашла мне нормального адвоката и передачу привезла.

После обеда повезли в прокуратуру. Завели в наручниках в кабинет.

— Вину признаешь? — нехотя оторвав взгляд от своих бумаг, спросил не по годам располневший мужик в очках и синем мундире, оказалось — зампрокурора города.

— Нет.

— Поедешь в тюрьму? — с удивлением посмотрел он на меня.

— А есть варианты?

— Вариантов не было, так я и оказался здесь, — закончил я свой рассказ и посмотрел на адвоката, которая глядела на меня так, как удав смотрит на мышь.

— Зацепиться особо не за что, — покачала головой та. — Но мы все равно напишем, пусть даже формально. Бумага все стерпит.

— Как мы вообще защиту строить будем?

— Пока все отрицаешь. Ознакомимся с текстом обвинения, посмотрим, какими фактами располагает следствие, и только потом будешь давать показания. Так будет правильнее. Потому что наш суд больше всего не любит, когда есть расхождения в показаниях: при задержании одно говорил, на предварительном следствии другое, а в зале суда придумал третью версию. Сразу понятно, что врешь и пытаешься выкрутиться. Судебный процесс — это маленькое шоу, и чем больше симпатий ты вызовешь своей искренностью, тем лучше. Поэтому в зале суда нужно говорить правду и только правду. Но не всю. Да, и еще: если в Европе, и даже в той же Грузии, приоритет имеют показания, которые ты даешь в зале суда, то в Беларуси в 99 % случаев за основу берут именно первоначальные показания. Так что смотри не путайся на допросах, каждое слово взвешивай.

Тактика поведения, предложенная моим защитником, во многом совпадала с моим видением уголовного процесса, и ее безоговорочно было решено принять за основу.

— Ладно, дорогой, мне пора, — резко куда-то заторопилась адвокат. — Я еще попробую по своим каналам разузнать что-нибудь о ходе следствия. Катя сказала, что договорилась с кем-то о твоем переводе в другую камеру — уж очень ее напугали те бытовые условия, которые ты ей описал. Так что, переводить?

— Да, — без тени сомнения ответил я.

— Ну пока, держись.

Из кабинета мы вышли одновременно. Меня отвели в узкий «стакан», где обычно ждешь, пока тебя поднимут в камеру, а Нестерович — на выход из «учреждения».

— С таким адвокатом тебе нечего волноваться, — походя бросил мне какой-то тюремный начальник в погонах майора, видевший, как мы с Галиной Аркадьевной выходили из одного кабинета. — Она из первой пятерки…

Что это за мифический топ-5 белорусских адвокатов, я до сих пор так и не узнал.

На следующий день меня перевели в другую камеру.

Глава 10 BadB

В Москве я познакомился с одним из «отцов» форума CarderPlanet, скрывавшимся в Сети под ником BadB. Мы уже давно работали с ним, но через Интернет — то он покупал у меня дампы, то я у него.

Владик — так его звали в «реале» — был очень креативен: постоянно придумывал нестандартные маркетинговые ходы и создавал вокруг себя информационный ажиотаж, чтобы лучше продавать кредитки, дампы и прочий запретный товар. Правда, нередко случалось, что он впаривал своим покупателям откровенное фуфло — благо статус дона на CarderPlanet позволял ему не слишком заботиться о своей репутации. Справедливости ради следует добавить, что продажей одного и того же товара в несколько рук грешили процентов семьдесят торговцев нелегальным виртуальным товаром. Да, это не делало нам чести, но приносило дополнительный доход. До откровенной продажи всей партии во вторые и даже третьи руки доходило редко, обычно продавались отдельные кредитки или дампы, по каким-то причинам не использованные первым покупателем и остававшиеся «живыми» и спустя полгода после продажи. Товаром подобного качества было удобно закрывать «дыры», когда особо надоедливые клиенты, которые, к слову, и сами постоянно обманывали нас с количеством сработавших/несработавших карт, просили «замены».

BadB был, как позже выяснилось, одного со мной возраста, хотя и выглядел лет на десять старше. Среднего роста, чуть полноватый кареглазый брюнет с двумя паспортами: израильским и украинским. Острый живой ум, подвешенный язык, по-девичьи длинные ресницы и хорошо заметный рваный шрам, обезображивавший его верхнюю губу.

— Владислав, — представился он, когда мы сидели и пили за знакомство в одном их бесчисленных московских ночных клубов. — Вырос на Украине, сейчас вот в Москве. Надоест здесь — еще куда-нибудь перееду, но здесь мне пока нравится. Все лучшее, что есть в мире, сразу же появляется и в Москве. Ночные клубы — самые модные, магазины — так целые города, бухло, наркотики — любые, рестораны, автомобили — все самое-самое. Ну и телки опять же здесь самые красивые…

— Ну это понятно: в Москву едут искательницы приключений со всей России. Самые красивые, умные и амбициозные. Как и в Киев — со всей Украины. Только там душевнее все, проще. Даже проститутка в Киеве тебе с утра запросто борщ сварит, а надо — так и носки постирает. Это я образно, конечно. А в Москве… Москва похожа на огромный супермаркет. Не люблю я этот город с его вечными пробками. Да и заносчивые все слишком — без году неделя в столице, а я уже москвичка, не подходи, что ты. А израильский паспорт у тебя откуда? — сменил я тему разговора.

— Вымутил в свое время. Рассказать как?

— Ага, — с интересом ответил я, подливая Martell XO в наши бокалы.

— Тогда слушай, — Влад медленно отпил большой глоток коньяка. — Вопрос получения второго паспорта, позволяющего свободно путешествовать по миру, думаю, волнует почти всех. Израильский паспорт подходит для этого как нельзя лучше. Во-первых, он дает право на безвизовый въезд почти во все страны мира, включая Великобританию, но, правда, исключая США. Во-вторых, обладатель этого паспорта абсолютно безбоязненно может говорить на русском языке, и это не вызовет никаких подозрений. Преимущества можно перечислять очень долго.

Как же получает гражданство Израиля обычный честный советский человек, желающий покинуть нашу с тобой Родину? Он обращается в организацию под названием «Сохнут» — это созданная на деньги израильского правительства контора, которая вербует людей для переселения в Израиль на ПМЖ. Офисы «Сохнута» есть во всех крупных городах СНГ. За каждого переселенца они получают премию и заинтересованы набрать их как можно больше. Должен же кто-то жить в пустыне и защищать от арабов! Вкратце легальная схема выглядит так: человек приходит в «Сохнут», выражает желание уехать, приносит документы, подтверждающие его еврейское происхождение, их проверяют, он приносит чистый заграничный паспорт с печатью ОВИРа «Выезд на ПМЖ», ему ставят туда эмигрантскую визу и заказывают билет на самолет в один конец. По прилете в Израиль у него забирают российский паспорт и выдают временный израильский. Настоящий паспорт он получает только через год безвыездной жизни в этой стране, и называется он «Даркон». Новоприбывший эмигрант также получает денежную помощь, размер которой варьируется и которая называется «корзина абсорбции». Часть денег он получает в аэропорту кэшем, часть чеками, а остальное — приблизительно равными частями на счет в течение семи месяцев (снять их можно через банкомат где угодно). На семью из трех человек корзина получается около $9–10k.