Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том 2 (Кино становится искусством 1909-1914)

• Название: Всеобщая история кино. Том 2 (Кино становится искусством 1909-1914)
• Автор: Жорж Садуль
• Издательство: Искусство
• Жанр: История
• Год: 1958

---

Действие его первого произведения в этом жанре — фильма «В стране мрака», навеянного «Жерминалем» Золя, — развертывалось в Северных угольных копях. Обосновавшись со своей труппой в этом крае, режиссер попросил рабочих восстановить одну штольню и снимал фильм среди настоящих угольных глыб. Мы приводим ниже содержание его сценария:

Сироту Клер Ленуар любят два шахтера: сын ее приемной матери Луи и Шарль Мокур. Клер становится невестой Луи и мешает получившему отказ Шарлю расправиться со своим соперником. Между тем инженер Роже Жорис тоже влюбляется в девушку.

Однако два влюбленных шахтера не помирились и в глубине шахты между ними снова происходит столкновение. Во время драки они опрокидывают лампу. Раздастся взрыв… Катастрофа. Благородный Луи спасает Шарля. Но тут шахту начинает заливать года. Шахтеры в панике бросаются к лестницам. Инженер Роже Жорис мужественно и энергично руководит спасательными работами. В конце концов он освобождает шахтеров. Двух соперников находят рядом, но они мертвы. Прелестная Клер Ленуар может выйти замуж за благородного инженера.

В этом фильме жизнь рабочих является лишь необычным экзотическим фоном, служащим для того, чтобы обновить самую плоскую и банальную тему любовного соперничества[205]. От «Жерминаля» в нем остался лишь эффектный эпизод катастрофы, а страна мрака превратилась в счастливый край, где принцы женятся ка пастушках. И, хотя у всех еще была свежа в памяти ужасная катастрофа в Курьере, произошедшая в 1912 году из-за небрежности угольной компании, в фильме взрыв газа происходит по вине неосторожных рабочих. Подлинность окружающей обстановки и несомненный талант помогают Жассэ завуалировать соглашательские идеи этого фильма. Но, во всяком случае, Жассэ одним из первых открыл мрачную поэзию индустриальных районов с их суровым пейзажем — и в этом его заслуга. Он положил начало одной из традиций «популизма», сохранившейся до Виго и Марселя Карнэ.

В «Искуплении» — «большой социальной драме» — Жассэ скорее приближается к «Рокамболю», чем к «Ругон-Маккарам». Вот что говорит реклама об этом фильме:

«Перед нашими глазами проходят театры, кафешантаны, элегантно одетые воры, ночные притоны, грабежи на парижских бульварах, все злачные места, где гнездится порок, воспроизведенные с захватывающей правдивостью. С таким же реализмом, проникнутым чувством гуманности, развертывается и вторая часть фильма, где начинаются страдания Манет, а затем искупление…».

Реализм в «Искуплении» того же сорта, что и в «реалистических песенках», модных в ту пору в кафешантанах, где воспевали любовь апашей и их подружек. В «Саботажнике» Жассэ возвращается к темам из рабочей жизни. Вот вкратце сценарий этого фильма.

Сын старого сторожа замка — рабочий, активный член профсоюза; он нежно любит своих родителей. Рабочий организует стачку служащих почты и телеграфа и прерывает телефонную связь во всем районе. Случайно он узнает, что на замок готовится бандитский налет, но не может предупредить по телефону своих родителей о грозящей им опасности. Он мчится им на помощь, — но слишком поздно! Старики уже убиты. Рабочий борется с убийцами, он тяжело ранен. Понимая свое заблуждение и свою вину, несчастный горько раскаивается…

Здесь автор занял еще более ясную позицию, чем в «Стране мрака». Драматический сюжет (перекликающийся с пьесой «У телефона» Андре де Лорда[206]) как бы отходит на задний план. Главное в фильме — пропаганда. Сценарист хочет доказать рабочей публике, что стачка оборачивается против тех, кто ее затевает. В серии «Битвы жизни» вышли еще фильмы «Завещание», крестьянская драма, «Ненависть в мюзик-холле» и «В огнях рампы», две истории соперничества за кулисами, «Кампания в печати», показывающая жизнь и нравы журналистов, и др. Однако эта серия не имела большого распространения, и Жассэ переходит к полицейским романам в фильмах «Зигомар» и «Протея». Он работает в этом жанре вплоть до своей преждевременной смерти.

Вскоре после появления серии «Битвы жизни» Зекка, объединившись с Лепренсом, создал для Патэ серию «Сцены жестокой жизни», первым фильмом которой была в 1912 году «Трубка опиума». Лепренс начал работать в кино в качестве актера ССАЖЛ вместе с Мишелем Карре и Альбером Капеллани. Главными исполнителями «Сцен жестокой жизни» были г-жа Робин и ее муж Александр, оба состоявшие в труппе Комеди Франсэз. Талантливый актер Габриэль Синьоре составлял с ними «вечный треугольник». Чтобы определить жанр фильмов этой серии, достаточно перечислить их названия: «Золотая лихорадка», «Героический танец», «Урок бездны», «Сильнее ненависти», «Тяжкий крест королевы», «Старый комедиант», «Слезы прощения»… Зекка и Лепренс становятся специалистами по светским драмам, адюльтерам, игре страстей и cалонным трагедиям. В виде исключения «Борьба за жизнь» является «высокопоучительным развитием социальной темы и вводит зрителя в среду трудового народа городских предместий и деревень». Однако, показывая городские предместья, постановщик ограничивается парижскими кварталами мелких ремесленников, а деревня у него представлена балетом «Праздник жатвы». Под влиянием датской школы Зекка и Лепренс ввели в фильм сенсационный «гвоздь»: пожар на фабрике. А позже в «Героическом танце» они показали гибель «Титаника».

Некоторые фильмы в серии «Сцены жестокой жизни» выпускал Камилл де Морлон. Он был одним из самых одаренных французских режиссеров предвоенного Бремени наряду с Луи Фейадом и Виктореном Жассэ. Морлон, поэт и драматург, пришел в кино около 1910 года как сценарист. Вскоре он стал режиссером, а затем и самостоятельным предпринимателем, основав в 1912 году фирму «Валетта», связанную с «Патэ». После 1912 года Морлон ставил гласным образом современные драмы: «Честолюбица» (1912) с участием Жака Гретийа, Пьера Манье и Габриэля Синьоре, «Ростоещик», «Пожирательница сердец», «Трагические качели», «Цветочница из Тонеско» (1913), «Нечеловеческая жертва», «Человек-зверь», «Старость отца Море» (1914) и др. Морлон был автором сценариев всех своих фильмов.

Самым известным из них был «Человек-зверь» (длиной 2000 метров); Патэ продал больше 200 копий этого фильма. Вот его краткое содержание.

Игрок, промотавший все свое состояние, бросает жену и маленькую дочь. Несчастная женщина вынуждена зарабатывать себе на жизнь, а муж шантажирует ее. Наконец, он отбирает у нее девочку, но управляющему шахтой, где работает молодая женщина, удается вернуть ей ребенка. Разъяренный муж хочет отомстить и бросает в шахту громадную мину, что приводит к обвалу целой горы. Но маленькая девочка спасает управляющего, который, думая, что «человек-зверь» погиб при катастрофе, женится на его мнимой вдове… Проходит десять лет; на костюмированном балу негодяй появляется вновь и пытается шантажировать управляющего. Фильм кончается тем, что «человек-зверь» умирает в больнице, не успев разрушить счастья новой семьи.

Луи Деллюк не был снисходителен к пионерам кино, однако в 1918 году он пишет следующий отзыв об одном из фильмов Морлона:

«Тайна сиротки» со всеми ее ошибками была более современной и французской картиной, чем последние неуклюжие и крикливые подделки под американский стиль, которые у нас выдают за достижения французского искусства, тогда как на деле они свидетельствуют о его разложении и упадке…».

Своими сценариями Морлон содействовал тому, что кино все больше замыкалось в рамки светской драмы. В 1912–1914 годах эту эволюцию проделывают все парижские фирмы. Фейад, Морлон, Перрэ, Шотар, Жассэ, Зекка и Лепренс — все они покидают предместья ради аристократических кварталов, и жизнь трудового народа постепенно исчезает с экранов. В мелодраме, пришедшей из так называемой «популярной» литературы и театра, к 1914 году намечается два течения: жанр полицейского фильма, который мы рассмотрим дальше, и светская драма, развертывающаяся в богатых гостиных, обставленных с кричащей роскошью.

До 1908 года кино, напротив, обращалось главным образом к «простонародным» слоям публики, и Патэ, например, должен был считаться с ее вкусами не только при выборе действующих лиц, но и направления. Это однажды вызвало глубокое возмущение одного из читателей «Эко де Пари» (органа «Лиги патриотов» и генерального штаба), который в 1908 году писал:

«Коммивояжеры от кинематографии распространяют по свету убеждение, будто сладострастие и антимилитаризм рождаются главным образом во Франции, что это типично парижские качества. Один из кинопредпринимателей показывал во Флоренции в высшей степени предосудительные картины, например расстрел французского моряка по приказанию его капитана. И это называлось «Юридической ошибкой» — только и всего.

Это происходило во Флоренции. Никакая статья французского закона не распространяется на французов, живущих в Италии; пользуясь этим, некоторые из них нажигают себе капиталы, бесчестя своих соотечественников. Однако мы не потерпим этого у себя дома. Вот два отвратительных фильма: «Случай в военном суде» и «Под ливреей».