Нора Робертс - Женщины могут все

• Название: Женщины могут все
• Автор: Нора Робертс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-008384-Х

Наследница винодельческой империи красавица София Джамбелли привыкла во всем полагаться только на себя. И в бизнесе, и в сексе ей нет равных! Шаровая молния, а не женщина, так думает Тай Макмиллан, друг детства, с которым ей теперь, после слияния их фирм, приходится делить и власть, и заботы…и вспышки страсти. А заботы у них не шуточные — кто-то стремится погубить семью Джамбелли. Уже несколько человек погибли от отравленного вина, убит отец Софии, смерть ходит за ней по пятам…

---

Пилар знала, что матери это не понравится; тем не менее она опустила девочку на пол и пошла здороваться с ними. Ее улыбка была теплой, непринужденной и красила Пилар сильнее, чем думала она сама. В простых слаксах и свитере она выглядела более элегантно и женственно, чем Рене в ее шикарном наряде.

А врожденное изящество Пилар казалось более ценным сокровищем чем все бриллианты, горевшие на молодой женщине.

— Тони, как хорошо, что ты приехал! Привет, Рене.

— Здравствуй, Пилар. — Рене улыбнулась и провела ладонью по руке Тони. Бриллиант, украшавший ее палец, вспыхнул на свету. Она подождала, пока Пилар не увидела кольцо и не поняла, что это значит. — Ты выглядишь… отдохнувшей.

— Спасибо. — У Пилар подкосились колени, как будто Рене ударила по ним носком своей красной туфельки. — Пожалуйста, проходите и садитесь. Что будете пить?

— Не беспокойся, Пилар. — Тони помахал рукой, а потом наклонился и потрепал ее по щеке. — Мы пройдем к Терезе и поздороваемся.

— Подойди к матери, — вполголоса сказал Тай.

— Что?

— Извинись и уведи мать…

Только теперь София увидела бриллиант, сверкавший на пальце Рене, и потрясенные глаза Пилар. Она придвинула Таю тарелку и пересекла комнату.

— Мама, можно тебя на минутку?

— Да… но только…

— Это ненадолго. — София быстро вывела Пилар в коридор и спустилась с ней в библиотеку, расположенную двумя этажами ниже. Затем закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной.

— Извини…

— Ах… — Пилар попыталась рассмеяться и провела дрожащей рукой по лицу. — Кажется, я слегка расклеилась.

— Ты держалась великолепно, — торопливо сказала София, когда Пилар опустилась на ручку кресла. — Но я слишком хорошо тебя знаю. — Она обняла мать. — И Тайлер, кажется, тоже. Кольцо такое же пышное и аляповатое, как она сама.

— Ох, малышка! — делано рассмеялась Пилар. — Действительно, такое же роскошное и бьющее в глаза, как эта женщина. Все в порядке. — Но она продолжала крутить на пальце обручальное кольцо, которое продолжала носить. — Уже все в порядке.

— Черта с два. Я ее ненавижу. Ненавижу их обоих. Сейчас вернусь и скажу им это прямо в лицо.

— Не нужно. — Пилар встала и сжала руки Софии. Неужели ее собственная боль так же видна, как боль, застывшая в глазах дочери? Может быть, в этом тоже виновата она? Похоже, она не только сама жила в бесконечном преддверии ада, но увлекла с собой в пропасть и Софию. — Это ничего не решит и ничего не изменит. София, в ненависти нет смысла. Это значит подвергать опасности свою душу.

«Нет, — с тоской подумала София. — Ненависть могла бы встряхнуть мать».

— Разозлись! — потребовала она. — Вспыли, разъярись, закричи! Сделай хоть что-нибудь. Что угодно, только не чувствуй себя страдающей и разбитой. Я не могу этого вынести…

— Сделай это сама, малышка. — Она гладила руки Софии. — У тебя лучше получится.

— Сейчас я пойду туда. Войду и скажу все, что я о них думаю. Мама, он не имел права так вести себя. Ни с тобой, ни со мной.

— Он имеет право делать все, что хочет. Но это было проделано не слишком удачно. — «Извинения, — подумала Пилар, — я ищу извинения для Энтони Авано уже тридцать лет. Привычка — вторая натура». — Не огорчайся, малышка. Он все еще твой отец. И останется им, что бы ни случилось.

— Он никогда не был мне отцом! Пилар побледнела:

— Ох, Софи…

— Нет, нет… — София подняла руку, сердясь на самое себя. — Я невыносима. Это на меня не похоже, просто я ничего не могу с собой поделать. Но сейчас дело не в нем, — сказала она, слегка успокоившись. — Он, может быть, просто беспечен. Но она — нет. Она прекрасно знала, что делает. И сделала это нарочно. Я ненавижу ее за то, что она приехала к нам в дом и смотрит на тебя… нет, на нас… сверху вниз. На всех нас, черт побери!

— Детка, ты упускаешь из виду одну вещь. Может быть, Рене любит его.

— Ох, перестань!

— Это слишком цинично. Я любила eго. Почему бы и ей его не полюбить?

София резко отвернулась. Ей хотелось ударить кого-нибудь, что-нибудь разбить, собрать осколки и швырнуть их в безукоризненно красивое лицо Рене.

— Она любит его деньги, его положение в обществе и то, что он оплачивает ее астрономические счета!

— Возможно. Но он из тех мужчин, которые заставляют женщин любить себя, причем делают это без всяких усилий.

В голосе матери слышалась печаль. Сама София еще никого не любила, но любящих женщин видела не раз. И теперь без труда узнала это в голосе матери.

— Ты так и не разлюбила его…

— К сожалению. София, пообещай мне, что не будешь устраивать сцену.

— Мне жаль лишаться такого удовольствия, но я думаю, что холодное безразличие окажет более сильный эффект. Что угодно, лишь бы стереть с ее физиономии это самодовольное выражение!

София шагнула к матери, обняла ее и поцеловала в обе щеки.

— Мама, все будет в порядке?

— Да. Моя жизнь не меняется, правда? — Еще как меняется… Мысль об этом была нестерпимой. — Все остается по-прежнему. Так что давай вернемся к гостям.

— Вот что мы сделаем, — начала София, когда они вышли в коридор. — Я изменю свои планы, выкрою пару дней, и мы с тобой устроим себе курорт. По шею залезем в лечебную грязь, наложим маски и предоставим специалистам скрести, тереть и полировать наши тела. Потратим кучу денег на то, чем мы никогда не пользовались, и весь день не будем вылезать из махровых халатов.

Когда они проходили мимо туалета, дверь открылась, и в коридор вышла брюнетка средних лет.

— Звучит чрезвычайно заманчиво. Когда отправляемся?

— Элен! — Пилар прижала руку к груди, потом наклонилась и поцеловала подругу в щеку. — Ты напугала меня до смерти!

— Извини. Пришлось срочно уединиться. — Она провела ладонью по юбке серо-стального костюма, проверяя, все ли в порядке. — Во всем виноват кофе, выпитый по дороге… София, чудесно выглядишь. — Она тряхнула кейсом и расправила плечи. — Как там в гостиной? Все нормально?

— Более или менее. Мама говорила, что будут адвокаты, но до меня как-то не дошло, что это относится и к тебе.

«Вот так номер, — подумала София. — Если бабушка вызвала судью Элен Мур — значит, дело серьезное».

— Еще несколько дней назад мы с Пилар и сами ничего не знали. Твоя бабушка настояла, чтобы я занялась этим лично. — Проницательные серые глаза Элен смотрели на дверь гостиной.

Она занималась делами Джамбелли почти сорок лет и знала все их семейство как облупленное.

— Все еще держит вас в неведении?

— Как всегда, — пробормотала Пилар. — Элен, с ней все в порядке, правда? Мне кажется, что это дело с изменением завещания и всем прочим как-то связано с тем состоянием, в которое она впала год назад, когда умер Signore Баптиста.

— Насколько мне известно, La Signora находится в здравом уме и твердой памяти. — Элен поправила очки в черной оправе и улыбнулась своей старинной подруге. — Пилар, как поверенный Терезы, ничего большего я тебе сказать не могу. Даже если бы полностью понимала причины ее поступков. Это ее бенефис. Подождем, когда она даст сигнал поднять занавес.

ГЛАВА 3

La Signora не торопилась выдавать свои планы. Она лично определила меню, желая, чтобы все было на широкую ногу и в то же время непринужденно. На столе стояли вина с калифорнийских виноградников Джамбелли и Макмиллана. И это тоже было тщательно продумано.

Она не собиралась обсуждать дела во время еды. И, к вящей досаде Джины, пускать за стол трех плохо воспитанных детей.

Их отправили в детскую под присмотр горничной, которой Тереза пообещала выплатить сверхурочные и оказать особе благоволение, если та сумеет провести с ними целый час.

Когда она снизошла до разговора с Рене, это было проделано с ледяной учтивостью. Самообладание этой особы вызывало у Терезы ворчливое восхищение. Многих, очень многих на ее месте этот холод заморозил бы насмерть.

Кроме родных и Элен, которую Тереза тоже считала членом семьи, она пригласила на ленч главного винодела (которому безоговорочно доверяла) и его жену. Паоло Борелли служил в калифорнийском отделении Джамбелли тридцать восемь лет. Несмотря на возраст, все называли винодела просто Паоли. Его жена Консуэло, плотная, жизнерадостная женщина с заразительным смехом, когда-то работала у них на кухне.

Последней пришла Маргарет Боуэрс, начальник отдела сбыта компании «Макмиллан». Эта разведенная тридцатишестилетняя женщина мучительно страдала от болтовни Джины и отчаянно мечтала выкурить сигарету.

Тайлер перехватил взгляд несчастной и подбодрил ее улыбкой.

Маргарет улыбнулась ему в ответ. Иногда она так же отчаянно мечтала об этом мужчине.

Когда с едой было покончено и подали портвейн, Тереза откинулась на спинку стула.

— В этом году «Замок Джамбелли» отмечает свое столетие, — начала она, заставив всех замолчать. — Вилла Джамбелли делает вино в долине Напа шестьдесят четыре года. А Макмилланы — девяносто два. В сумме это составляет двести пятьдесят шесть лет.