Генри Торо - Американская повесть. Книга 1

• Название: Американская повесть. Книга 1
• Автор: Генри Торо
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1991
• ISBN: 5-280-01727-2

В состав тома «Американская повесть» (книга первая) входят произведения, отражающие как различные направления в литературе США, так и реальную жизнь этой многообразной по социальным традициям, природным условиям и бытовому укладу страны. Это шесть произведений, представляющих развитие жанра повести в США в XIX веке. Среди писателей, входящих в сборник, — Г. Торо, Г. Мелвилл, Дж. Кейбл и др.

---

В сопровождении Джимми Пит вышел из дома Джонсонов, купаясь в лучах славы. Мэгги высунулась из окна и смотрела, как Пит шел по улице. Он — удивительный мужчина, он презирает этот опасный мир со всеми его кулаками. Ему нипочем закованная в броню сила; его кулаки готовы смело встретить и пробить гранит закона. Он — настоящий рыцарь.

Но вот двое друзей миновали светлое пятно уличного фонаря и скрылись в тени. Мэгги повернулась и в раздумье взглянула на темные, покрытые пылью стены, на скудную, грубую мебель. Она с внезапным отвращением посмотрела на часы в растрескавшемся, разбитом продолговатом корпусе из лакированного дерева. Мэгги заметила, что тикают они, неприятно дребезжа. Потускневшие, еле заметные цветы в узоре ковра показались ей особенно безобразными. Она поняла, какими жалкими были ее слабые попытки обновить тусклые, грязные занавески с помощью голубой тесьмы.

Интересно, подумала Мэгги, что у Пита бывает на обед?

Ей вспомнилась фабрика по пошиву воротничков и манжет. Теперь она представлялась ей гиблым местом, которое подавляет своим однообразием. А у Пита профессия культурная, и ему конечно же приходится встречать состоятельных и воспитанных людей. Возможно, у него много знакомых хорошеньких девушек. Наверное, он очень богат и с легкостью тратит деньги.

Ее мир состоял из невзгод и унижений, и она сразу же прониклась восхищением к тому, кто смело бросал вызов судьбе. Ей подумалось, что, если бы ужасный дух смерти сковал сердце Пита, тот пожал бы плечами и сказал: «Эх, двум смертям не бывать!»

Мэгги надеялась, что скоро Пит опять придет к ним. Она потратила часть своего недельного жалованья на покупку цветастого кретона для занавески. Она сшила ее необычайно аккуратно и повесила на кухне на слегка покосившуюся полку над плитой. Затем с мучительным беспокойством принялась рассматривать ее из разных углов комнаты. Ей хотелось, чтобы воскресным вечером, когда, может быть, придет друг Джимми, все смотрелось красиво. Однако в воскресенье Пит так и не появился, отчего девушка почувствовала себя униженной. Теперь она убедилась, что Пит был выше любования занавесками.

А через несколько дней Пит явился, причем внешность его изменилась чудесным образом. Мэгги видела его дважды, и всякий раз в новом костюме, из чего она сделала смутный вывод, что его гардероб неисчерпаем.

— Слушай, Мэг, — сказал Пит, — в пятницу вечером надень что получше — я тебя возьму с собой в варьете. Поняла? — И он еще немного покрасовался, а затем исчез, даже не взглянув на занавеску.

Последующие три дня Мэгги, склонившись над бесконечными воротничками и манжетами, почти непрерывно рисовала себе картины жизни Пита и его обычного окружения. Ей представлялось, что в него влюблены сразу несколько женщин и что он, наверное, питает роковую склонность к некоей особе, которая в воображении Мэгги представала наделенной необыкновенным женским обаянием, но весьма скверным характером. Ей казалось, что жизнь Пита — сплошные удовольствия. У него есть друзья и есть враги, которые его боятся. Она уже воочию видела, как сияет золотом тот зал, куда Пит поведет ее. Там будет весело, будет буйство красок и много музыки, и Мэгги побаивалась, что там она окажется маленькой и незаметной как серенькая мышка.

В пятницу мать целое утро пила виски. Весь день она, опухшая, красная, растрепанная, ругалась и ломала мебель. В половине седьмого Мэгги пришла домой и увидела, что мать заснула среди разгромленных стульев и стола. По всей комнате были разбросаны остатки всякой домашней утвари. На одном из этапов пьяной ярости мать добралась и до занавески, которая грязной тряпкой валялась теперь в углу.

— А-а! — прохрипела мать и вдруг села. — Где ты шлялась? Почему так поздно? На улице небось околачивалась. Там таким, как ты, чертовкам самое место.

Пришел Пит; Мэгги, в поношенном черном платье, ждала его посреди комнаты, усеянной разного рода обломками. Оконная занавеска, сорванная тяжелой рукой, держалась на одном кольце и болталась на сквозняке, который дул из щелей в раме. Голубые завитки тесемки были похожи на сломанные и брошенные цветы. Огонь в печи потух. Под сдвинутыми крышками и за распахнутыми дверцами угрюмо темнели кучки пепла. В углу лежали омерзительные объедки. Распростертая на полу мать Мэгги богохульствовала и напоследок обозвала дочь нехорошим словом.

VII

На возвышении в центре большого, отделанного зеленым зала оркестр из одетых в желтый шелк женщин и лысых мужчин исполнял популярный вальс. Зал был полон, за каждым столиком сидела компания. Целая армия официантов скользила между столиков, балансировала подносами, нагруженными кружками с пивом, и отсчитывала сдачу из неистощимых запасов в карманах брюк. Маленькие мальчики в костюмах поварят вышагивали по неровным рядам и предлагали публике сладости. Слышалось глухое жужжание разговоров и негромкий звон бокалов. Над тусклым светом свечей под самым потолком клубился и плыл табачный дым.

Вид многочисленных посетителей говорил о том, что они пришли сюда сразу после работы. Мужчины с мозолистыми руками одеты так, что с одного взгляда понятно: на жизнь они зарабатывают тяжелым, нудным трудом; они с удовольствием покуривали трубки и брали на пять, десять или пятнадцать центов пива. Лишь очень немногие курили сигары, купленные в другом месте. Заполнившая зал публика состояла из тех, кто, судя по виду, каждый день работал не покладая рук. Тихие немцы, некоторые с женами и двумя-тремя детьми, слушали музыку, выражением лиц напоминая счастливых коров. Порой здесь, за круглыми столиками, проводила первую половину свободного вечера компания военных моряков, лица которых воплощали силу и здоровье. Очень редко попадались подвыпившие мужчины; их распирало от ценных мыслей, и они занимали своих приятелей серьезной и задушевной беседой. На балконе и кое-где внизу сияли непроницаемые женские лица. И отовсюду на сцену были устремлены взгляды типичных завсегдатаев дешевых баров.

Пит дерзко и решительно прошагал по боковому проходу и занял вместе с Мэгги столик под балконом.

— Эй! Два пива!

Откинувшись, он надменно взглянул на развернувшуюся перед ними сцену. Мэгги была поражена такой манерой держаться. Равнодушным к подобному зрелищу мог остаться лишь тот, кто привык к роскоши. Очевидно, Пит уже не раз бывал здесь. И от этого Мэгги почувствовала себя маленькой, и ей было неловко.

Пит был необычайно любезен и внимателен. Он изображал предупредительность воспитанного порядочного человека, хорошо знакомого с этикетом.

— Эй, официант! Ты нынче не в себе, что ли? Подай-ка даме большой бокал! А то принес карлика какого-то!

— Ладно, не умничай, — довольно дружелюбно ответил официант и пошел выполнять заказ.

— Исчезни, чтоб я тебя не видел! — бросил Пит вслед удаляющейся фигуре.

Мэгги подумала, что ради нее Пит выказывал всю свою обходительность и знание утонченных манер. Она поняла, как он снисходителен, и сердце ее залила волна благодарности.

Оркестр из одетых в желтый шелк женщин и лысых мужчин исполнил несколько начальных тактов какой-то мелодии, и на сцену галопом выскочила девушка в розовом платье с короткими юбками. Она улыбнулась публике, словно благодарила за теплый прием, и принялась расхаживать туда-сюда, энергично жестикулируя и напевая нагловатым сопрано песню, слов которой было не разобрать. Когда же она громко затараторила припев, ей начали весело подпевать не очень трезвые мужчины, сидевшие рядом со сценой, и по столам в такт пению застучали стаканы. Люди наклонялись вперед, разглядывая девушку и пытаясь уловить слова песни. Девушка скрылась со сцены, и в зале долго не смолкали аплодисменты. Зазвучали начальные такты другой мелодии; девушка, повинуясь этим звукам, вновь появилась на сцене под приглушенный одобрительный гул подвыпивших посетителей. Оркестр грянул танцевальную музыку, и в свете газовых ламп замелькали, затрепетали кружева на платье танцовщицы, которая раскрыла секрет своего наряда: на ней было надето пять или шесть юбок. Надо сказать, что любая из этих юбок вполне сгодилась бы для того, для чего они, собственно, и предназначены. Иногда кто-нибудь из зрителей тянулся вперед, разглядывая розовые чулки. Мэгги дивилась роскошному костюму и забылась, подсчитывая стоимость шелков и кружев.

Минут десять танцовщица радостно улыбалась публике, а в конце номера картинно упала, приняв одну из тех вычурных поз, которые были в то время распространены у танцовщиц из дешевых варьете, подарив тем самым своей окраинной аудитории дешевый вариант развлечения, достойного аристократов-театралов.

— Послушай, Пит, — сказала Мэгги, наклонясь к нему, — правда, здорово?

— Ну! — довольно благодушно согласился Пит.