Василий Щепетнёв - Хроники Навь-Города

• Название: Хроники Навь-Города
• Автор: Василий Щепетнёв
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029082-9, 5-9660-1180-Х

Рыцари Ордена Кор.

Звездолётчики с крейсера «Королёв», стартовавшего с Земли в 2026 году и... «опоздавшего» с возвращением на 8000 лет.

Отныне они живут в мире далёкого будущего, в результате глобальной катастрофы скатившемся к ДАЛЁКОМУ ПРОШЛОМУ.

Здесь бароны и крестьяне живут в феодальных замках и селениях, в лесах обитают варвары-мутанты, с людьми воюют и торгуют пришельцы из космоса, а где-то под землёй скрывается таинственный Навь-Город — родина странных, тёмных, могущественных существ.

Здесь лучший из рыцарей Ордена Кор — бывший бортмеханик Корней Фомин — снова и снова сражается с порождениями Зла — монстрами и пришельцами из иных измерений, мутантами и «чужими».

Такова его ОБЫЧНАЯ РАБОТА — работа человека, защищающего добро и справедливость с оружием в руках.

---

Он снял вакуумлаты, но созвездие продолжало возвышаться над левой грудной мышцей. Разделся догола — созвездие держалось будто в воздухе. Четырёхмерный орден, догадался Фомин. Или даже пятимерный. Запросто не снимешь. Хорошо, хоть ни за что не цепляется.

Он переоделся в посольский наряд. Орден по-прежнему мерцал на груди. Нужно сказать, неярко мерцал. В меру. Он попробовал мысленно пригасить огоньки. Кажется, получилось. Иначе как же во время ночной засады?

Фомин побрёл в кают-компанию. Все эти перемещения и награждения — штука достаточно утомительная.

Однако и паладин времени зря не терял: никаких тел, никакой крови, да и беспорядок самый незначительный. Каждый паладин при необходимости сумеет и костёр развести, и песню спеть, и покой прибрать.

Он с опаской подошёл к буфету. Опасение напрасно — штоф с аквавитом на месте. Отмерив три унции (две — мало, четыре, пожалуй, в самый раз, но как сторонники умеренности ограничимся тремя), он, прежде чем выпить, поискал закусочки. Нашёл сугубо постный крекер.

Вот так и становятся вегетарианцами. Во избежание нечаянного каннибализма.

Дрожь пробежала по телу, прежде чем он коснулся губами бокала.

Симптом опережения. Кто предупреждён, тот наполовину спасён…

Он без сожаления отставил бокал и стал дожидаться возвращения паладина. Успел даже вздремнуть.

— Господин доволен! — радостно известил его вернувшийся паладин.

— Премного доволен? Впрочем, не важно. Если и просто доволен, уже хорошо.

— Редко кто из землян заслужил великий орден. Я имею в виду не людей — таких и вообще-то, насколько мне известно, не существует. Лунное сообщество настояло, чтобы вас отметили высшей наградой. Я рад за вас.

— А уж я-то как рад!

— Теперь мы можем возвращаться.

— Замечательно. Только подпругу подтяну.

— Простите?

— Пустое, присказка. Но, кажется, любезный Ортенборг, ты забыл, что мы пили на брудершафт.

— О, да, да! Конечно! Теперь мы как братья! — Восторженность паладина была вымученной, натужной. — Подпруга, да. Я вспомнил. Там, на поверхности, рыцари ездят верхом на турах и лошадях. Замечательно!

— Пожалуй. Но и плыть на каравелле в Пространстве не менее замечательно.

— Мы поплывём, поплывём… — В словах паладина было и утверждение, и вопрос одновременно.

— Во всяком случае, паруса-то поднимем! — Фомин поднялся и пошёл в КУПе, не забыв прихватить бокал с аквавитом, да и сам штоф — так, для настроения.

Шёл он специально мимо логова тарка, но дверь, роскошная дверь, ведущая к господину и благодетелю, исчезла, будто и не было её.

А если и в самом деле не было? Морок, ментальный трюк, внушение?

Но взгляд паладина, брошенный на переборку, отметал подобные сомнения. Паладин явно испытывал к этому месту почтение, граничащее с благоговением.

В КУПе тоже было прибрано. Куда девались тела, даже не хотелось думать. А думалось.

— Значит, поднимаем паруса, Ортенборг?

— Поднимаем!

Сказать было легко, сделать же ещё проще. Рычаг в руки — и мало-помалу двигай вверх. Всего лишь три дюжины попыток, и он уже мог править каравеллой — пусть неуклюже, не самым лучшим образом, но всё-таки каравелла плыла в ту сторону, куда он хотел её направить.

Ничего удивительного. Давным-давно, во времена Межпотопья, совершенно сухопутные люди строили по примеру древних предков бальсовые плоты и камышовые лодки и пересекали на них океаны, не затрачивая ни молекулы топлива. Человеческое бессознательное общее у предков с потомками, и там, где недоставало знаний, выручал инстинкт.

Или, напротив, навьгородцы ушли настолько вперёд, что умели сложное делать простым.

Как бы там ни было, Фомину удалось поднять каравеллу над Луной. Высоко поднять. На тридцать тысяч локтей.

И с каждым мгновением расстояние увеличивалось ещё локтей на пятьсот. Для катера, для межпланетника, не говоря уж о межзвёзднике, скорость пустяковая, но он предпочитал не спешить.

Вели они каравеллу на пару с паладином: тот управлял ею, пожалуй, даже лучше Фомина, но твердил, что очень боится заблудиться в пространстве и вообще — не уверен, сможет ли причалить к Земле.

А кто сможет? И нужно ли причаливать?

И сидя в кресле пилота, и отдыхая в кают-компании (апартаментами он пользоваться перестал отчасти из-за того, что они были близки к логову, отчасти из-за стремления быть вместе с паладином, он тоже отдыхал в кают-компании), Фомин думал и думал всё над одним и тем же.

Надо понять: стоит ли вообще лететь на Землю?

Ведь он не сам по себе летит. Он везёт Зверя.

Ну, ну. Не пугайся. Пуганый. На Земле этих тарков видимо-невидимо. Преимущественно невидимо — для тех, кто дальше своих подошв не видит. Но — всё равно много. Что с того, если один тарк, попутешествовав в Пространстве, вернётся назад?

Но ведь он не просто вернётся. Привезёт с собой послание от лунных тарков. И что? Массовая миграция тарков на Луну Фомина нисколько не волновала. Жили на Земле — в смысле на поверхности — без них, ну и дальше как-нибудь проживут. Наоборот, радоваться нужно: исчезнет неясный, но не самый приятный фактор. Поработители людей! И пожиратели тоже. Пусть они едят только навьгородцев (только ли?), да и то не всяких (а каких?), без Зверей будет лучше.

Десять тысяч беглецов с нашей планеты. Только Зверей. Какое облегчение для человечества!

И тем не менее…

Тем не менее на каравелле был бунт. Мятеж. Кому-то очень не хотелось, чтобы лунная миссия закончилась успешно.

Почему?

А почему он должен вообще принимать на веру происходящее?

В каждом пункте можно сомневаться. Первое, сам мятеж. А был ли он? Нет, убитые, безусловно, были, уж собственным глазам он просто обязан верить, но вдруг это было не восстание, а бойня? Захотелось тарку пошалить, он и разбушевался. С точки зрения логики, полная чушь, но применима ли человеческая логика к Зверю?

Мятежники, кто они? Доктор Гэрард? Пожалуй. Магистр Хаммель? Как знать. Стюард и слуга? Четыре мятежника на крохотную каравеллу — не многовато ли? Куда смотрит контрразведка? Если миссия важна, а она важна, полёт на другую планету запросто не совершают, каждого должны были проверить и дважды, и трижды. Те же тарки с их якобы огромной ментальной мощью бы и проверили.

Возможно, и проверили. И возможно, мощь Зверей не так уж велика. Или же мятежники — люди выдающиеся именно в области ментальной скрытости, но как люди действия, способные совершить мало-мальски приличную диверсию, ни на что не годятся. Четвёрка отчаянных людей, да ещё с фактором внезапности, просто обязана сделать большее, нежели подставлять горло тарку. Отравить доблестных рыцарей, например.

Пойдём дальше. Встреча с лунными тарками — не была ли она инсценировкой с целью ввести доблестного рыцаря и полномочного посла в заблуждение? Зачем? Дак если б знать…

Он сидел в КУПе попеременно с паладином. Не столько управлял каравеллой, тоже мне, великий кормчий, сколько смотрел на звёздное небо и думал думу. Например, о том, что паладин способен управляться с корабликом куда лучше, нежели хочет показать. И зачем им тогда чужой рыцарь на борту? Оно, конечно, вдруг Зверю свежатинки захочется. Или Небесы станут борт о борт, да и спросят, как там поживает чрезвычайный и полномочный посол.

Третья возможность пришла на ум, когда паладин в минуту передачи вахты спросил невзначай, не будут ли они идти мимо «Королёва». Очень бы де хотелось посмотреть на знаменитый корабль.

Для Фомина было откровением то, что навьгородцы знали о межзвёзднике, но он не подал виду. Попросил лишь тех же щей, да пожиже — трапезничать им приходилось по-походному, то ножом услужить, то солонкою, то вот половником щей. То, что щи были невзаправдашние, разведённой культурой какого-то хитрокомбинированного штамма, не суть важно.

Не моргнув глазом, паладин подлил половничек и опять спросил, как бы ему хотя бы издали увидеть славный и могучий корабль.

При всей простоте навигации кое-какие расчёты Фомин таки сделал, и выходило так, что «Королёва» им не миновать никак. Такова уж особенность течения — нет-нет, а и норовит пройти мимо точек Лагранжа. Этакие саргассы космоса. И оказалось, что каравелла случайно, ну а как же иначе, проплывёт в непосредственной близости от межзвёздника времён Межпотопья. Так проложил маршрут штурман.

— Увидеть-то можно, отчего ж не увидеть, — облизнул ложку (нравы на каравелле, нужно отметить, несколько упростились), — но ведь невидимый он.

— Как это — невидимый?

— Что-то, конечно, увидеть можно. Тьму, к примеру. Но не больше. И потом, нужно вести каравеллу ювелирно, а то как бы в пасть не попасть. Проглотит запросто, у нас же комплекс «Свой — чужой» на борту не стоит. Не ровен час, затянет конвертер, да и разложит на мезоны.

— Затянет?

— А как же? Он, «Королёв», постоянно в рабочем состоянии. С виду отдыхает, даже спит, а сам энергию для броска копит.