Джеральд Мартин - Габриэль Гарсиа Маркес. Биография

• Название: Габриэль Гарсиа Маркес. Биография
• Автор: Джеральд Мартин
• Издательство: СЛОВО
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-387-00279-3

Джеральд Мартин, профессор Питтсбургского университета и эксперт латиноамериканской литературы, потратил 17 лет своей жизни на то, чтобы создать биографию одного из величайших писателей современности — Габриэля Гарсиа Маркеса. В 2006 г. Маркес объявил мировой прессе, что Мартин его «официальный» биограф. Как пишет сам профессор: «Наверно, можно считать, что я — его единственный официально „не запрещенный“ биограф. Это высокая честь».

Много часов Мартин провел в беседах с самим писателем, его родными, переводчиками и ближайшими друзьями, в том числе с Фиделем Кастро. В общей сложности он взял около трехсот интервью. Самым трудоемким, по словам биографа, было разобраться в хитросплетениях многочисленных мифов, которыми окружил себя писатель, ведь «почти каждое значимое событие в своей жизни Маркес описывал то так, то эдак», прибегая к «мистификации и наглому интриганству, чтобы пустить журналистов или литературоведов по ложному следу».

Биография Маркеса дана на фоне истории Латинской Америки, которая представляет для читателя самостоятельный интерес.

---

В декабре, словно подтверждая свои недавно принятые решения, Гарсиа Маркес согласился войти в состав основанного Бертраном Расселом авторитетного Второго международного военного трибунала, который расследовал международные военные преступления и судил международных военных преступников. Приняв данное приглашение — что, пожалуй, более важно, чем это может показаться на первый взгляд, — Маркес однозначно дал понять, что он намерен добиться международного признания на столь высочайшем уровне, о котором большинство других латиноамериканских писателей могли только мечтать, и что, несмотря на свою не всем понятную привязанность к Кубе, он собирается участвовать в политической деятельности по своему усмотрению где и когда захочет.

За первые сутки после выхода в свет первого номера Alternativa в феврале 1974 г. было продано 10 000 экземпляров журнала. Полиция Боготы конфисковала несколько сотен экземпляров, но в истории журнала это будет единственным случаем прямого вмешательства цензуры (хотя «непрямая цензура» присутствовала — взрывы в редакции, судебное вмешательство, экономическая блокада, всевозможные меры, препятствующие распространению тиражей, — что в итоге приведет к закрытию журнала). Позже постоянно будут возникать финансовые проблемы, но в первые месяцы своего существования Alternativa пользовалась огромнейшей популярностью. Вскоре ее тираж составлял уже 40 000 экземпляров — неслыханная цифра для издания левого толка в Колумбии. Первый номер сопровождался лозунгом о повышении самосознания: «Осмелиться думать — начать бороться». Там же была помещена редакционная статья под названием «Письмо к читателю», в которой говорилось, что цель нового журнала — «бороться с искажениями национальной действительности в буржуазной прессе» и «опровергать ложную информацию» (наглядный пример — описание информационной кампании после массового расстрела рабочих банановых плантаций в романе «Сто лет одиночества»).

В первых двух номерах журнала, выходившего два раза в месяц, были напечатаны две статьи Гарсиа Маркеса под названием «Чили, переворот и гринго»[929]. С его стороны это было первое открытое вторжение в область политической журналистики с тех пор, как он стал знаменитым. Эти его статьи обошли весь мир (в марте были напечатаны в США и Великобритании) и немедленно получили статус классики публицистики. В них Гарсиа Маркес сетовал по поводу трагического конца Сальвадора Альенде:

В июле ему исполнилось бы шестьдесят четыре года. Его величайшее достоинство — во всем идти до конца, но судьба даровала ему лишь редкое и трагическое величие умереть, защищая анахроническую тупость буржуазного закона — Верховный суд, который отрекся от него, но узаконил убийц; защищая ничтожный конгресс, объявивший его вне закона, но угодливо склонившийся перед узурпаторами; защищая свободу оппозиционных партий, продавших души фашизму; защищая устаревшие атрибуты дерьмовой системы, которую он предложил упразднить, но без единого выстрела. Эти драматические события произошли в Чили, к величайшей скорби чилийцев, но в историю они войдут как нечто случившееся со всеми нами, с детьми этой эпохи, и останутся в нашей жизни навсегда[930].

Таким же презрительным тоном Гарсиа Маркес начиная с середины 1950-х гг. говорил и о колумбийской парламентской системе, что наглядно продемонстрировано в рассказе «Похороны Великой Мамы». Что касается Сальвадора Альенде, он вошел в число персонажей Гарсиа Маркеса, стал еще одним мучеником из мрачного пантеона павших героев Латинской Америки. За ним последуют многие другие, а оптимистически настроенные, но пугливые политики в дальнейшем из суеверного страха и отчаяния станут друзьями Гарсиа Маркеса, таким образом пытаясь избежать подобной участи.

После публикации романа «Сто лет одиночества» Гарсиа Маркес, расплатившись с долгами, фактически бежал из Мексики; теперь, после завершения работы над романом «Осень патриарха» и подготовки к печати сборника рассказов, он так же спешно готовился покинуть Барселону[931]. К Испании он всегда относился равнодушно, несколько рассеянно и порой снисходительно, а сейчас его мысли были заняты совершенно другими делами, никак не связанными с Испанией. В следующем году ему предстояло постепенно привыкнуть к новому месту жительства и переключить свое внимание с Европы на Латинскую Америку, с литературы на политику. Тем временем Марио Варгас Льоса, прибывший в Барселону после Гарсиа Маркеса, собирался покинуть каталонскую столицу раньше него. 12 июня 1974 г. Кармен Балсельс устроила прощальную вечеринку для Варгаса Льосы, возвращавшегося в Перу[932]. На этом приеме присутствовали почти все латиноамериканские писатели, проживавшие в то время в Барселоне, в том числе Хосе Доносо и Хорхе Эдвардс, а также каталонцы Хосе Мария Кастельет, Карлос Барраль, Хуан Марсе, Хуан и Луис Гойтисоло, Мануэль Васкес Монтальбан и многие другие. Учитывая то, что Варгас Льоса уже уезжал, а Гарсиа Маркес готовился к отъезду, эта церемония ознаменовала конец бума во всем его европейском великолепии[933]. Варгас Льоса вместе с женой и детьми отплыл в Лиму, оставив в Барселоне много безутешных друзей, хотя Кармен Балсельс скучать им не давала.

В конце лета Гарсиа Маркес и Мерседес приняли необычное решение. Они оставили мальчиков в Барселоне под нежной опекой своих друзей: четы Федучи, Кармен Балсельс и женщины, которая готовила и убирала в их доме, — а сами несколько неожиданно отправились в Лондон. Гарсиа Маркес счел, что ему наконец-то пришла пора преодолеть, как ему казалось, свой единственный большой недостаток — неспособность выучить английский. Они с Мерседес предложили сыновьям пожить два года в Лондоне. Мальчики категорически отказались и были немало удивлены и обижены, когда их родители заявили, что поедут без них[934]. По прибытии в Лондон чета Гарсиа Барча поселилась в уже знакомой им гостинице «Кенсингтон-Хилтон» и записалась на интенсивные курсы английского языка в Каллан-скул на Оксфорд-стрит, славящейся своими эффективными методами, которые давали результаты в четыре раза быстрее обычных методик.

Изучение английского, который Гарсиа Маркесу давался непросто, было не единственным его занятием. Именно в Лондоне, как ни странно, он предпринял первые шаги по вторичному сближению с кубинской революцией. После «дела Падильи» в 1971 г. со стороны Кубы Гарсиа Маркес еще больше подвергался остракизму, но в Лондоне он связался с Лисандро Отеро — писателем, конфронтация которого с Эберто Падильей спровоцировала первую волну скандала в 1968 г. Отеро был знаком с Режи Дебре, и тот согласился выступить в качестве посредника между Гарсиа Маркесом и министром иностранных дел Кубы Карлосом Рафаэлем Родригесом. Дебре сказал Родригесу, что революция делает большую ошибку, бросив столь значительную фигуру, как Маркес, на «политической свалке». Родригес с ним согласился, и кубинский посол в Лондоне пригласил Гарсиа Маркеса на ужин, во время которого сообщил колумбийцу: «Карлос Рафаэль просил передать, что вам пора возвращаться на Кубу»[935].

В первые дни пребывания в Лондоне Гарсиа Маркеса нашли несколько латиноамериканских журналистов из проамериканского еженедельника Visión. Он обошел большинство их вопросов, но поделился весьма любопытными впечатлениями о Лондоне:

Лондон — самый интересный город на свете: огромная меланхоличная столица последней колониальной империи, находящейся на стадии распада. Двадцать лет назад, когда я приехал сюда в первый раз, здесь еще можно было увидеть сквозь пелену тумана англичан в котелках и брюках в полоску, очень похожих на жителей Боготы того времени. Теперь они ищут прибежища в своих загородных особняках, одинокие в своих унылых садах, со своими последними собаками, со своими последними георгинами, побежденные неукротимым потоком людей, стекающихся со всей утраченной империи. Оксфорд-стрит ничем не отличается от любой улицы в Панаме, на Кюрасао или в Веракрусе: у дверей своих лавок, ломящихся от шелков и слоновой кости, сидят неустрашимые индусы, роскошные негритянки в ярких нарядах продают авокадо, фокусники демонстрируют публике, как из-под чашек исчезают мячики. Вместо тумана здесь теперь жаркое солнце, пахнущее гуайявой и спящими крокодилами. Заходишь в бар выпить пива, как в Ла-Гуайре, а у тебя под стулом бомба взрывается. Вокруг слышна испанская, португальская, японская и греческая речь. Из всех, кого я встретил в Лондоне, только один разговаривал на безупречном английском с оксфордским произношением. Это был министр финансов Швеции. Так что не удивляйтесь, что нашли меня здесь: на Пиккадилли-Серкус я чувствую себя так, будто нахожусь в галерее сладостей в Картахене[936].

Не многие уже в то время столь отчетливо видели будущую сущность Лондона как «города мира». Когда у Гарсиа Маркеса спросили, появится ли однажды у какого-либо режима в Латинской Америке безоружная полиция, как в Британии, он резко ответил, что такая уже есть: на Кубе. А главная новость в Латинской Америке, продолжал он, — это «консолидация» сил кубинской революции (враждебно настроенные обозреватели в то время считали, что эта «консолидация» на самом деле является «сталинизацией»), без чего невозможен был бы прогресс на континенте и даже, добавил он, литературный бум. Наконец, он вновь заявил, что не будет писать художественную прозу, пока чилийское сопротивление не свергнет чилийскую диктатуру финансируемую Пентагоном. Из этого неприязненного интервью было понятно, что Гарсиа Маркес сжигает мосты и поднимает знамя своей приверженности социализму. Почему? Он был уверен, что возвращается на Кубу.