Андрей Иванов - «Хозяин морей» и битва за Америку

• Название: «Хозяин морей» и битва за Америку
• Автор: Андрей Иванов
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1060-8

Французская революция и войны конца XVIII — начала XIX века изменили политическую карту Европы и привели к большим переменам на других континентах. Захват Наполеоном Испании и Португалии нанес разрушительные удары по колониальным империям и вызвал подъем национально-освободительного движения народов Латинской Америки. Активнейшим участником и одним из лидеров вооруженной борьбы за освобождение южноамериканских стран от испанского и португальского владычества стал британский моряк Томас Кохрейн, ранее прославившийся в войнах против Франции. Лорд Кохрейн прожил необыкновенную и полную приключений жизнь, а его военные подвиги поражали свидетелей и современников и продолжают волновать любителей истории.

---

Беранже назвался чужим именем, обманул британцев и тем самым уничтожил свою репутацию. Он сжег мосты и сделал ставку на крупный денежный выигрыш. Преступник понимал, что оставаться в Великобритании ему нельзя, и именно поэтому он попросился на корабль капитана Кохрейна. Бежать как можно дальше, в Америку — понятное желание авантюриста. Не получив положительного ответа, он не нашел другого варианта бегства из страны и в итоге был арестован в Лейте. Кохрейну он заявил, что спасается от кредиторов, хотя должен был скрываться от полиции.

Роль Беранже вполне понятна — он идеолог, организатор заговора и исполнитель принятых решений. Он действовал открыто, проявляя актерские качества, незаурядную хватку и знание человеческой природы. В Англии он был пришельцем и собирался покинуть страну.

Беранже имел общие дела с Кохрейн-Джонстоном, дядей Томаса Кохрейна. Они познакомились в 1813 году, и Кохрейн-Джонстон рекомендовал Беранже адмиралу Александру Кохрейну. Во время февральских событий Кохрейн-Джонстон не показал себя на публике. Он оставался в тени, однако продал акций на очень крупную сумму — более полумиллиона фунтов стерлингов. Узнав о приговоре суда, он бежал из страны на континент от заслуженного наказания. Прошлое Кохрейн-Джонстона в Вест-Индии содержит множество примеров его склонности к противозаконным действиям. Все говорит о том, что Беранже и Кохрейн-Джонстон были заодно в биржевой афере.

Роль трех лжеофицеров, устроивших яркий спектакль в центре Лондона, самая понятная и объяснимая. Они появились на публике в ложном обличье, а затем выиграли на бирже. Действия Беранже могли окончиться ничем, если бы не были подкреплены хорошо поставленным костюмированным представлением.

Контуры заговора ясны, но какое отношение ко всему этому имел Томас Кохрейн? В начале 1814 года он ждал рождения ребенка, готовился к плаванию в Америку и организовывал производство образцов осветительных приборов для кораблей и улиц. Дома его ждала любимая жена, на верфи стоял корабль, и, как человек увлеченный, он со страстью отдавался техническому изобретательству. В течение пяти лет Кохрейн не участвовал в боевых действиях, однако теперь он должен был повести в плавание линейный корабль. Мог ли прославленный капитан, известный политик и кавалер ордена Бани, имея хорошие жизненные перспективы, вдруг все поставить на карту и грубо нарушить закон?

Вспомним, что он делал в роковой день 21 февраля. Именно в этот день он виделся с тремя людьми, позднее осужденными по делу о мошенничестве: Кохрейн-Джонстоном, брокером Баттом и Беранже. Бросает ли это на него тень? Защитник Уильям Бест убедительно доказал в суде, что встреча с Беранже дома у Кохрейна ни о чем не говорит: зачем Кохрейн встречался с главным заговорщиком в самое неудачное время и в самом худшем для этого месте?

Томас Кохрейн был выдающимся организатором военных акций, он обладал незаурядным мастерством стратега, тактика и богатейшим арсеналом хитростей. Мы еще не раз увидим, как он умел вводить неприятеля в заблуждение, устраивать ложные тревоги, заставать врасплох, появляясь в самое неожиданное время, бесподобно дурачить врага и мистифицировать. Если на мгновение вообразить, что он составил мошеннический план, исполнение которого было доверено другим, то в целях конспирации он должен был находиться далеко от места событий. Однако он делает прямо противоположное — утром завтракает с дядей и брокером, а позже встречается с Беранже у себя дома.

Не вызывает никаких сомнений, что Кохрейн не планировал встречи с Беранже. Он прибыл на завод, но находился там совсем недолго. Слуга сообщил Кохрейну, что дома его ждет гость. Кохрейн поспешил домой, ожидая новостей от брата, воевавшего в Испании. Он был крайне удивлен, увидев Беранже.

Если предположить, что Кохрейн и Беранже ранее о чем-то договорились и теперь возникла необходимость в новой встрече, то по всем законам жанра свидание должно было состояться на нейтральной территории. Во-вторых, если Кохрейн и Беранже действительно являлись сообщниками в незаконном деле, то они должны были продумать все пути бегства, отступления, отхода на заранее подготовленные позиции, выхода из игры. Не может быть, чтобы Кохрейн — будь он участником заговора — не подготовил этих путей. И как возможно, чтобы эти двое в таком случае заранее не обсудили столь очевидного варианта спасения, как отплытие на корабле в Америку. Однако все происходит совершенно по-другому: Беранже — незваный и нежданный гость в доме Кохрейна — рассказывает историю своего пребывания в долговой тюрьме, а затем внезапно просится на корабль. Ясно, что эта тема обсуждается впервые. Кохрейн и Беранже мало знакомы и ни о чем заранее не договаривались. Если бы Кохрейн имел понятие, чем в то утро занимался Беранже (Кохрейн знал бы об этом, будь он участником заговора), то история о долговой тюрьме была бы лишней. Однако Беранже ее рассказал, и именно потому, что Кохрейн не имел к делу никакого отношения. Не получив пропуска на корабль, Беранже попросил одежду. Кохрейн дал ему пальто и старую шляпу, чтобы отвязаться от непрошеного гостя или, возможно, просто желая помочь попавшему в неприятную ситуацию человеку.

Что плохого сделал Кохрейн и в чем его вина? Где хотя бы одно доказательство его причастности к заговору?

Главным и определяющим пунктом обвинения Кохрейна в мошенничестве стал цвет мундира Беранже. Может ли объективно такая улика быть решающей и улика ли это вообще?

Утром 21 февраля Беранже появился в Дувре, и на нем был красный мундир. Форма была куплена заранее, и этому есть подтверждение — показания портного Соломона. Позднее мундир был найден в Темзе, в свертке, изрезанным на куски. Ясно, что, кроме злополучного мундира, у Беранже была и другая одежда. Мошенник собирался посетить Кохрейна — королевского морского офицера, политика и малознакомого ему человека. Стал бы он рисковать, являясь к нему в ярко-красном мундире штабного офицера? Зачем Беранже подставлять себя под удар? Кохрейн — офицер и государственный человек — действительно мог предпринять нежелательные для Беранже действия и вывести его на чистую воду. Преступнику лучше остаться малоприметным и не привлекать к себе внимания.

Кохрейн дал показание под присягой, что мундир был зеленым, и слуги это подтвердили. Суд имел показание извозчика о красном цвете мундира, но оно позднее было признано ненадежным. Кохрейн не менял своих показаний, ему удалось найти новых свидетелей зеленого цвета мундира, и они подтвердили это под присягой. Лорд Элленборо не принял новых доказательств невиновности Кохрейна.

Истина фактов постижима лишь до определенного предела. Невозможно установить, подкупались ли свидетели, и никто не может наверняка знать, где, как и сколько раз Беранже переодевался из одного мундира в другой. Однако логика фактов говорит, что мундир, вероятно, был зеленым. Да и будь он красным, это никак не доказывает вины Кохрейна. Разве он по закону обязан предпринимать какие-либо действия, если перед ним появился человек в красном мундире, королевской мантии или одеянии римского папы? В своем обвинении лорд Элленборо оперировал моральными категориями: как мог Кохрейн — офицер и джентльмен — ничего не заподозрить?

Но это не доказательство вины. А если мундир был зеленым, то вопрос лишен всякого смысла.

Лорд Элленборо не случайно полностью сосредоточился на вопросе о цвете мундира. Других улик он не имел. Защитник вполне убедительно доказал, что в совершенных Кохрейном с помощью брокера Батта сделках на бирже никакого состава преступления нет. Объем сделок Кохрейна был сравнительно небольшим. Инструкции о продаже акций при повышении цены на них на 1% он дал задолго до событий 21 февраля. Если бы утром 21 февраля «заговорщики» Кохрейн и Батт за завтраком согласовали план действий при неизбежном скачке цен, то результатом этого наверняка стали бы весьма прибыльные сделки. А что произошло в реальности? Кохрейн выиграл и получил свою прибыль, но маржа была сравнительно невеликой — бумаги были куплены по 28,25 и проданы по 29,5. Для дельцов, заранее знающих о большом скачке цен, выигрыш просто посредственный. Неужели Кохрейн мог рискнуть всем, что имел — не только карьерой, репутацией и свободой, но и семейным счастьем, душевным покоем, — ради небольшого барыша? Он должен был сойти с ума, чтобы решиться на эту авантюру.

Кохрейн не предпринял своевременных усилий, чтобы отделить себя от других подозреваемых в совершении преступления. Общество узнало из газет, что имя Кохрейна поставлено рядом с именами Беранже, трех лжефранцузов, чья вина была очевидной, и других подозреваемых. Он не дистанцировался от своего дяди и поступал так из соображений родственной солидарности. Дав показания под присягой и подкрепив их свидетельствами слуг, Кохрейн считал себя вполне защищенным. Приговор суда стал для него сокрушительным ударом. Морской офицер, много раз смотревший смерти в лицо и сохранявший ледяное хладнокровие в самых критических ситуациях, был поражен в самое сердце и морально раздавлен.