Ирина Фельдман - Клуб негодяев

• Название: Клуб негодяев
• Автор: Ирина Фельдман
• Жанр: Прочие приключения

Кто-то получает в наследство богатство, кто-то — долги. А Роберту Сандерсу досталось нечто необычное. Несколько вещей, от которых по коже бегают мурашки, членство в клубе чудаков и ворох тайн. Естественно, нормальному человеку и даром этого не надо, но как быть, если чужое прошлое никак не отпускает? Что делать, если за тебя как будто всё уже решили? Хватит плыть по течению, стоит побороться за своё будущее! Конечно, это будет нелегко. Сначала придётся наступить на горло своим принципам, наделать уйму ошибок и при этом сохранить доверие близких. Пора повзрослеть и стать собой, даже если для этого придётся сменить несколько обличий.

---

Перед выходом воздух внезапно уплотнился и, едва я коснулся дверной ручки, как меня отшвырнуло назад. На зависть всем акробатам я сделал сальто до потолка и грузно приземлился, словно находился в привычном человеческом теле. Этот дьявольский коммерсант всё предусмотрел!

Опустошённый, я поднялся со свернувшейся ковровой дорожки.

Старик был прав. Я — никто. Ничто.

Я… Я…

Застыл бесцветной фотографией в этом мире.

Глава 19 Девушка и смерть

В поисках выхода я обошёл дом вдоль и поперёк. Разумеется, напрасно. Продавец душ был не настолько глуп, чтобы оставить хоть малейшую лазейку. При моём приближении двери и окна встречали меня грозной вибрацией в воздухе.

В сравнении с особняком де Ришандруа дом был небольшой, всего два этажа и мансарда. Без излишеств вроде курительной, бильярдной или бального зала. Мебель выглядела добротной, дорогой, но до такой степени скучной и банальной, будто мастеру слово «фантазия» было вовсе неизвестно, а уж его понятие тем более. Не было обожаемых Элен консолей и зеркал. Немногочисленные вещи находились строго на своих местах. Опять же, не было абсолютно ничего лишнего, даже на каминах, сборниках всевозможных безделушек, стояли только часы. Шарлотт бы почла за счастье работать здесь: смахивать пыль толком не с чего и не стоит волноваться за судьбу каждой хрупкой статуэтки.

Однако чувствовалось, что хозяин не бедствовал и не проигрывался в карты. Всё его имущество приобреталось исключительно с практической целью. Часы показывают время, в кресле можно сидеть. Зеркало в гостиной не нужно — в него никто не будет смотреться, и так далее. Поразительно, как такой экономный человек по собственной воле выложил круглую сумму за призрака. Это ж надо умом тронуться.

Из слуг я заметил только женщину непонятного возраста, на коленях мывшую пол в коридоре, и кухарку, с упоением разделывавшую птицу. Естественно, я не стал показываться им на глаза. Они, верно, не в курсе причуды своего хозяина. Ещё крик на весь дом поднимут, а виноват буду только я.

От отчаяния в голове вертелись самые смелые идеи. Например, подойти к покупателю и напрямую сказать ему, что я не намерен здесь оставаться, и что у меня есть покровители, готовые компенсировать материальный убыток. По теории всё получалось складно, но идеальной её нельзя было назвать. С какой стати мне, заурядному учителю, должны верить? Да и покупатель, чьё имя до сих пор было для меня загадкой, не отличался мягкосердечностью. Его даже слёзы Катрин не разжалобили, обо мне и говорить нечего. И выбирал он нас с неслыханной циничностью, разве что зубы не проверял. Другая идея была ещё более дерзкой. Рассказать, что меня подозревают в убийстве и предложить просмотреть газеты, если возникнут сомнения в моих словах. Такой подарок не нужен благовоспитанной девице, и от меня непременно захотят избавиться… Тогда придётся вернуться в злосчастный флакон до тех пор, пока меня по двойной цене не купит какой-нибудь любитель редкостей. Дрянной план, я только озолочу продавца душ.

Устав скользить по дому, как рыба в тесном аквариуме, я поднялся в мансарду. Без помех прошёл сквозь дверь и без интереса оглядел помещение. Я ожидал увидеть хоть в малейшей степени захламлённую комнату, но здесь было практически пусто. Основное пространство занимали верёвки, увешанные только что постиранным постельным бельём. Ни намёка на ненужное барахло. Похоже, хозяин не терпел старых вещей, которые обычно жалко выбросить, а хранить на виду уже неприлично. Страшно представить, что со мной будет, если я вдруг ему надоем… Хотя со мной и так случилось самое страшное, а снявши голову, по волосам не плачут.

Я от души пнул пустое ведро. Оно не отлетело в сторону, лишь чуточку покачнулось под аккомпанемент еле уловимого гула. Я пнул снова, и в этот раз ведро всё же свалилось, задев чугунную сидячую ванну. Надеюсь, никто не услышал грохота, иначе…

Из-за огромного пододеяльника вынырнул худенький мальчик лет восьми-девяти и замер, крепко вцепившись пальцами в своеобразный занавес.

Ну вот, сейчас будет визжать, не жалея лёгких и барабанных перепонок. Достанется же мне!

Мальчик напустил на себя серьёзный вид.

— Вы кто? — на удивление спокойно спросил он.

Коря себя за неловкость, я попятился.

— Никто.

— Ага, и фамилия у вас Никакая, — съехидничал ребёнок. — Нет, ну правда же, вы кто? Вы что, привидение? — он перестал судорожно сжимать влажную ткань. — Я сквозь вас стенку вижу. Это вы шумели? А я думал, Натали споткнулась. Вообще-то она тихо ходит, а взрослые топают и шаркают, — мальчик безбоязненно вышел из укрытия. — Меня зовут Рене.

— Очень приятно, — пробормотал я и неосознанно протянул руку для приветствия.

— Так как вас… О, здорово! У вас ладонь холодная, а совсем не противная. Как облачко.

Никто из моих учеников никогда не вызывал во мне подобных чувств. Я буквально заставлял себя ненавидеть ребёнка, получившего в дар экстраординарного питомца, но он меня даже не раздражал. Передо мной стоял обычный, в меру любопытный ребёнок, а не избалованное чудовище, которое я себе нафантазировал.

— Впервые встречаю взаправдашнее привидение, — с восхищением сказал Рене после того, как я представился. — А давно вы у нас живёте?

— Недавно.

— Только не уходите, пожалуйста, а то мне Натали не поверит. Да она сейчас сама сюда придёт, она везде смотрит.

Я растерянно огляделся.

— Что ты здесь делаешь?

Рене хихикнул и, поманив меня жестом, забежал за стену простыней. Я последовал за ним.

— Мы играем в прятки, — заговорщически зашептал мальчик. — Наклонитесь, вы высокий, вашу макушку будет видно. Слушайте, а вы можете сказать Натали, что меня здесь нет? Вот она удивится!

Я не успел спросить, чему именно должна удивиться девчонка, потому что он прижал палец к губам. Прислушавшись, и я заметил присутствие кого-то третьего.

— Рене! С кем ты там разговариваешь? — голосок был тихий, по-детски звонкий.

Меня словно обухом по голове огрели. Я-то думал, меня купили для великовозрастной девицы вроде Катрин, но уж никак не для маленькой девочки. Абсурд полнейший! За те же деньги можно было купить целую лавку с игрушками или приготовить завидное приданное.

За резко отдёрнутой простынёй оказалась вовсе не ровесница Рене. На вид девушке можно было дать не меньше семнадцати лет. Чёрное платье и длинные прямые волосы цвета льна делали её фигурку более хрупкой. Как истинная любительница готических романов, она тонко вскрикнула, развернулась, чтобы убежать, и, сорвав верёвку с бельём, упала на белую простыню.

Вместо злорадства, на меня нахлынула волна горького сожаления. Бедняжка по-настоящему испугалась и, похоже, ещё и ушиблась.

Дожил. От одного моего вида люди готовы удрать на край света.

— Рене! — девушка прижала к себе бросившегося ей на помощь братишку.

— Женщины, — философски изрёк тот, однако не стал вырываться из непрошеных объятий. — Перестань, Натали, всё в порядке. Это доброе привидение, оно нас не тронет.

Я не разглядел доверия в больших голубых глазах его сестры. В них не отражалось ничего, кроме смертельного страха.

— Прошу прощения. Мне, наверное, стоит уйти, — пробормотал я.

— Нет, нет! Не уходите, прошу вас, — запротестовал Рене. — Натали вас обязательно полюбит, честное слово.

Натали встрепенулась.

— Нельзя обращаться к призраку на «вы».

— Почему? — изумился я. — Если я просвечиваюсь, то уже не человек? Не имею права на вежливое обращение?

Девушка смущённо поджала тонкие губы и втянула голову в плечи.

— Ты его обидела, — прошипел Рене.

Надо держать себя в руках. Их отца непременно разозлит строптивость покупки.

— Извините. Обращайтесь ко мне как посчитаете нужным. Я просто не привык к тому, что я… что я… — слово «умер» застревало в горле. — …что меня называют призраком. Всё произошло слишком неожиданно. Я не был готов к этому.

Почти не робея, Натали приблизилась ко мне.

— Давай на «ты». Тебе сейчас нужен друг, а друзья не выкают. Хорошо?

Она протянула руку, чтобы коснуться меня, но после короткого замешательства затеребила крестик на бархотке. Не очень подходящее украшение для домашнего наряда юной особы. Неуместное и от чего-то тревожное.

К счастью, их отец отлучился по делам, поэтому наше «знакомство» отложили до вечера, и я с трудом скрывал радость от такого поворота событий. Едва представив его суровое лицо, меня начинало трясти от праведного гнева. Столько хотелось ему высказать! Начав с того, что держать меня в заточении, как минимум, безнравственно, и закончив тем, что детям рано задумываться о смерти. Культивирование макабрического интереса, как я успел заметить, занимало немаловажную роль в этой семье. Дело не ограничивалось чтением мрачной литературы и желанием своими глазами увидеть гостя из потустороннего мира. В доме все, вплоть до прислуги, носили чёрную одежду в знак траура по хозяйке. Как объяснила Натали, мать умерла спустя час после рождения Рене, то есть времени с тех пор прошло немало. При этом девушка искренне верила, что траур явление бессрочное, и понятия не имела о том, как можно жить иначе. Всё, что не касалось смерти, её мало интересовало. Неудивительно. Вместо жизнеутверждающих книг, она зачитывалась романами Энн Рэдклифф и её подражателей, а вместо прогулок по Елисейским полям, отец устраивал детям экскурсии по Пер-Лашез и кладбищу Монмартра. Стоит ли говорить, что из культурных мероприятий они посещали только похороны?