Аполлон Коринфский - Народная Русь

• Название: Народная Русь
• Автор: Аполлон Коринфский
• Жанр: История
• Год: 1995
• ISBN: 5—88590—309—3.

Новая серия «Русичи» включает в себя труды дореволюционных и современных исследователей и ученых, занимающихся вопросами культуры, этнографии, истории России, русского фольклора, быта и обрядов. Ее открывает работа А. А. Коринфского «Народная Русь», впервые изданная в 1901 году в Москве, когда-то широко известная, но незаслуженно забытая в родном отечестве на многие десятилетия и, наконец, снова увидевшая свет. Богатый фактический материал, любовь к земле русской, к простому народу, к родному языку — все это не оставит читателя равнодушным.

---

О гусельниках-кукольниках (по старой памяти, они все еще прозывались-величались гусельниками) можно составить довольно верное понятие по представлениям современного «Петрушки», почти целиком сохранившего некоторые особенности старинной «кукольной игры». Обстановка — вся разница. В Москве — на Девичьем Поле и в Сокольниках (весною), в Петербурге — недавно на Царицыном Лугу, а теперь — на Семеновском плацу и по всему простору Земли Русской (по ярмаркам) и теперь еще можно видеть не только эти остатки старинной русской потехи, но и народных скоморохов — в лице «балаганных дедов-стариков», на Украине — гусляров-кобзарей (к сожалению, явление исчезающее), а на крайнем севере да кое-где по Волге, и певунов-сказителей, оставивших гусли и, безо всякого подыгрыша, голосом ведущих пересказы былин стародавних. И все это, несмотря на то, что, начиная с XVII-гo столетия, против «веселых людей» восставали, заодно с книжными людьми, и духовенство, и светские власти, запрещавшие не только «скоморошество», но даже издававшие строгие наказы об «изничтожении» всей струнной музыки на Руси, делавшие гусельников-потешников отверженцами общества. Нужно оговориться, однако, что на такие строгие меры против «веселых молодцов» власти были вызваны тем, что в некоторых местах бродячие ватаги скоморохов превращались в шайки грабителей, не хуже разбойников — опустошавшие мирные деревеньки. Эти исключительные явления давали повод к незаслуженным карам за скоморошество и «веселие» вообще. Но живуч дух русского народа, живучи — его остроумие, его природная склонность к песнотворчеству, «великому» и «малому», «умильному» и «веселому», его любовь к искусству. Прошли столетия, преследование «веселия» давно — в области предания, на Руси процветает театр, окрепла и развилась музыка, широко расправило свои могучие крылья искусство-художество, а и теперь еще гудят кое-где гусли-самогуды, и теперь еще справляется народная потеха веселая.

XIV Март-позимье

«Сшибет рог зиме» Власий — пастырь стад небесных, покровитель земных; подоспеет ему на подмогу Василий-капельник (28-е февраля), а там — на смену февралю-бокогрею и март-месяц из-за гор-горы — из-за чужедальних стран, с теплого моря-океана — на светлорусское раздолье широкое выйдет, красна-солнышка лучами честному люду улыбнется. Март — «no-зимний» месяц, с него на Руси «пролетье»-весна заканчивается.

Март — прозвище не русское, занесенное в старину к народу русскому от византийцев. В годы пращуров звался этот месяц на Руси «сухым» и «березозолом»; первый день его именовался «новичком», потому что с него — до начала XV-гo века, когда при великом князе Василии Димитриевиче[40], новолетие было перенесено на сентябрь, — велся счет новому году, а самый месяц стоял в ряду других первым.

Первое, марта, день, посвященный, по православному месяцеслову, памяти св. Евдокии, в простонародном изустном дневнике слывет за «Евдокею-плющиху». Снеговые сугробы в этом месяце подтаивают и, оседая, во многих местах распадаются на «плюшки»-делянки. «Авдотья-плющиха снег плющит!», — говорят в народе, справляющем в день «Евдокеи-подмочи порог» первую встречу весны. «Евдокея красна — и весна красна!», «Евдокея весну сряжает!» — продолжают свой причет об этом дне народные приметы. — «Откуда на Евдокеи ветром повеет, оттуда он подует весной и летом. Коли Евдокея с дождем, то быть лету мокрому. На Евдокеи погожо — все лето пригожо!»… Первое марта — первые оттепели весенние; с первых оттепелей деревенская детвора первые «веснянки»-песни запевает. Но случается, — и нередко, — что и «март морозом на нос садится», что «и на Евдокею мороз прилучится». Потому-то и приговаривают перед первым марта деревенские приметливые люди: «Тепло светит солнышко, да Авдотьей поглядывает — либо снег, либо дождь. Евдокея умоется — и нас обмоет. На Евдокеи снег — будет урожай, теплый ветер — мокрое лето, ветер с полуночи — холодное лето!». Народное погодоведение занесло в свой неписанный дневник, что иногда «Евдокея встоячь собаку снегом заносит», даром что она, плющиха, «снег настом плющит». Сельскохозяйственный деревенский опыт говорит, что, если на Евдокею холодно — скот придется кормить две лишних недели (по весне). А если «у Евдокеи вода», то — «у Егорья теплого (23-го апреля) трава», «Коли курочка в Евдокеи напьется (снеговой талой воды), то и овечка на Егорья (травы) наестся!». «Ни в марте воды — ни в апреле травы!».

С первого марта — первые весенние вихри крутятся, ветер начинает свистать, отчего Евдокею-плющиху и прозвали в некоторых местностях- «свистуньей». Но как ни крутись вихри-бураны, как ни сори март на землю снегом, а весна, подбирающаяся к русскому приволью, свое дело твердо знает: не обмануть ее, красной, никаким затеям лукавым отживающей свои последние деньки зимы. Проведет плющиха по снегу свои плюшки, — начнут по деревням (в иных губерниях с 1-го марта, а в иных — несколько позднее) «кликать весну». Молодежь посельская сходится на пригорки за околицею, а детвора взлезает на амбары и сараи; и те, и другие кликали в старину, а местами и в наши дни кличут:

«Весна-красна!
Что ты нам принесла?
Теплое солнышко…
Весна-красна!
Что ты нам принесешь?
Красное летечко…» и т. д.

А теплое солнышко — сплошь да рядом пригревает, под эту песенку, совсем по-весеннему, — словно и впрямь собирается уже вести красное летечко с травой-муравой шелковою, со цветами пестрыми духовитыми, с ягодами сладкими да со страдой-работою, со жнитвом, с покосом. «С Евдокеи» — снег, по старинному поверью, приобретает особую, целительную, силу; старухи-знахарки собирают его в облюбованных местах по пригоркам, обогретым солнышком до проталин, и дают после, из тщательно сохраняемых ото всякого лихого глаза кувшинов, болящему сельскому люду, — на пользование против самых разнообразных недугов-болестей.

Март-месяц считался некогда на деревенской Руси поканчиваю-щим сроки зимним наймам батраков и в то же время починающим весенние договоры. В старину так и договаривались: «С Евдокеи по Егорья», «С Евдокеи до Петрова дни» и т. д. Кое-где такой обычай сохранился и до сих пор, хотя в большинстве случаев эти сроки переносятся теперь на 23-е апреля — к «запасающему коров» Егорью-вешнему.

Подмочит, по народному присловью, Евдокея порог у хаты, — подарит чем когда захочет — либо снегом, либо дождем… Не успеет народ православный и оглянуться, не хватит времени старым людям приметливым обсудить все свои приметы, — как Герасим-грачевник (4-е марта) на Русь первых вешних птиц, грачей, с теплых стран впереди себя пригонит. Коли грачи прямо на старые гнезда летят, — весна, по примете, будет дружная: полая вода сбежит вся разом. В этот день бегают деревенские малые ребята к роще, занятой прошлогодними грачиными гнездами — «грачей следить».

Но, — говорят в народе, — «Герасим-грачевник не одного грача на Русь ведет, а и со Святой Руси кикимору гонит». В этот день, по старинному поверью, только и можно устрашать этого врага рода человеческого. «Кикиморы» — нечто вроде древнегреческих фурий: это — духи, витающие в воздушных пространствах, кующие свои ковы на люд крещеный и наслаждающиеся своей мстительностью за былые, неведомые миру обиды. Если кикимора облюбует чей-нибудь двор, — беда грозит хозяевам неминучая, — гласит суеверие, если не озаботятся они на Герасимов день поклониться об изгнании непрошенной гостьи знахарю. Изгнание совершается с особыми заговорами, — причем хозяева, перебираясь накануне обряда к соседям, оставляют в распоряжение знахаря свою хату. Он обметает все углы, выгребает золу из подпечка, «домовничает» в избе до самого вечера, — после чего и объявляет, что нечистая сила ушла восвояси на веки вековечные. Этот старинный обычай уцелел в народном обиходе только в самой захолустной глуши деревенской.

И. П. Сахаровым записано любопытное сказание об изгоняемых на Герасима-грачевника кикиморах. Оно довольно обстоятельно повествует об этой нечисти лукавой. По его словам, живет нечистая сила на белом свете — сама по себе: «ни с кем-то она, проклятая, не роднится: нет у нее ни родимого брата, ни родимой сестры, нет у ней ни родимого отца, ни родимой матери, нет у ней ни двора, ни кола, а перебивается, бездомовая, где день, где ночь»… Единственной радостью у нее является все губить да крушить, назло идти, миром мутить. Есть между этой силою нечистою «молодцы молодые зазорливые», прикидывающиеся то человеком, то змеем. «По поднебесью летят они, молодые молодцы, по-змеиному, по избе-то ходят они no-человечью»… Бывает, что соблазняют они своей «несказанной красотой» красных девушек. «И от той ли силы не чистыя зарождается у девицы детище», — продолжает сказание. «Проклинают отец с матерью его еще до рождения, клянут-бранят клятвой великою: не жить ему на белом свете, не быть ему в урост человека, гореть бы ему век в смоле кипучей, в огне неугасимом». С этого заклятья «детище пропадает из утробы матери». Уносит его нечистая сила за тридевять земель в тридесятое царство, где оно нарекается «кикиморой» и начинает жить «у кудесника в каменных гоpax», расти в холе-неге на беду роду человеческому. К семи годам вырастает заклятое детище, научается всем премудростям, волшебству всякому. «Тонешенька, чернешенька та кикимора, а голова-то у ней малым-малешенька, с наперсточек, а туловища не спознать с соломиной». Но, несмотря на все свое убожество, видит она «далеко по поднебесью, скорей того бегает по сырой земле, не стареет целый век». И все-то ей, кикиморе, знаемо да видимо. Выбегает он в урочные годы на белый свет, на пагубу люду крещеному. И вот «входит кикимора во избу, никем, не знаючи, поселяется она за печку, никем не ведаючи; стучит-гремит от утра до вечера, со вечера до полуночи свистит и шипит по углам, со полуночи до бела света прядет кудель конопельную, сучит пряжу пеньковую»… Дело кончается тем, что забравшаяся — незвано и непрошено — в хату гостейка выживет из теплого, насиженного-належенного жилья всех хозяев своими причудами: «ничто-то ей, кикиморе, не по сердцу, а и та печь не на месте, а и тот стол не в том углу, а и та скамья не по стене». И принимается все она швырять-бросать, перестанавливать. «А и после того, — заканчивается сказание, — она, лукавая, мутит миром крещеным: идет ли прохожий по улице, а и тут она ему камень под ноги; едет ли посадский на торг торговать, а и тут она ему камень в голову. С той поры великия пустеют дома посадские, зарастают дворы травой-муравой»… Только сведомый во всяких кудесах знахарь, — да и тот всего один день в году, на Герасима-грачевника, — и может избавить хозяев дома от такого постоя безданного-безпошлинного. Старые люди советуют молодым — не жалеть на этот случай посулов-даров для знахаря-ведуна, умеющего по-своему разделываться со всяким наваждением. Не худо, впрочем, по их словам, служить, кроме того, и молебны памятуемому в этот день святому угоднику Божию.