Аполлон Коринфский - Народная Русь

• Название: Народная Русь
• Автор: Аполлон Коринфский
• Жанр: История
• Год: 1995
• ISBN: 5—88590—309—3.

Новая серия «Русичи» включает в себя труды дореволюционных и современных исследователей и ученых, занимающихся вопросами культуры, этнографии, истории России, русского фольклора, быта и обрядов. Ее открывает работа А. А. Коринфского «Народная Русь», впервые изданная в 1901 году в Москве, когда-то широко известная, но незаслуженно забытая в родном отечестве на многие десятилетия и, наконец, снова увидевшая свет. Богатый фактический материал, любовь к земле русской, к простому народу, к родному языку — все это не оставит читателя равнодушным.

---

«На Дорофея (5-го июня) — утро вечера мудренее!» В этот день примечают течение ветров поутру, руководясь теми же указаниями векового сельскохозяйственного опыта, как и под Митрофана, патриарха константинопольского. «Придет Ларивон (преп. Илларион, воспоминаемый 6-го июня) — дурную траву из поля вон: подтыкай, девки-бабы, хоботье, начинай в яровом полотье!» 7-го июня — св. Феодот: «тепло ведет — в рожь золото льет», на дождь наводит — к тощему наливу. «За Федотом — Федор-Стратилат (8-е июня), угрозами богат». Первая угроза этого дня, по словам погодоведов, гроза. Гремит поутру в этот день раскатистый гром — не к добру: с сеном не уберется мужик вовремя, дождик-«сеногной» все погноит, если не поспешить с уборкой, не бросить всю остальную работу. Прислушиваются мужики в этот день ко грому, а бабы — постарше, подомови-тее да поприметливее — за росами следят, в оба глаза глядят. Стратилатовы росы — вещие: большие — к хорошим льнам да к богатой конопле. Но еще более зорко, чем мужики-косари с бабами, приглядываются к этому дню землекопы-колодезники, вологжане да пермские выходцы. Это — их заветный день. До сих пор, платя щедрую дань суеверной старине, соблюдают они «положеное». А положено в неписанном уставе неведомых уставщиков на этот день немалое. Еще накануне ввечеру должны приниматься они за выполнение завещанного былыми веками обычая. «С Федора-Стратилата колодцы рой!» — гласит старина вещими устами знающих людей: «Будет вода в них и чиста, и пьяна, и от всякого лихого глаза на пользу!» Под Федоров день — на Федотов вечер ставят колодезники на те места, где поутру думают землю копать — воду добывать хотят, «наговорен-ныя», по особому порядку-обряду изустному, сковороды и оставляют их до утра. Перед солнечным восходом идут они и с первым проблеском красного солнца снимают сковороды, чтобы загадывать по ним об успехе предстоящей работы: отпотеет, покроется выступившею каплями водою сковорода, — «многоводная жила» на этом месте; рой, благословясь, хватит пойла не то что внукам, а и деткам их правнуков! Мало поту земного на сковороде, — мало и воды. Сухая сковорода, — впору уходить с этого места: хоть год в земле копайся, до жилы не доберешься! А не дай Бог — замочит наговоренную сковороду сверху дождем: все время, до нового лета, спорины не будет. Крепко придерживается вологжанин-колодезник этой приметы. «На словах-то он — как на масле», по старинному присловью, но и «на деле — как в Вологде: свое знает!»

За Федором Стратилатом — Кирилл (9-е июня) в ряду стоит, на солнечном припеке, по красному слову народному, греется. «На Ки-рилу — отдает земля солнышку всю свою силу!» — говорит деревня: «С Кирилина дня молись солнышку-ведрышку», — добавляет она: «что солнышко даст, то у мужика в амбаре!» На Тимофея (10-го июня) — «знамения», простор суеверному воображению народному. По преданию, в этот день ходят-бродят по земле всякие призраки, «блазнящие глаз человеческий». Старые люди видят, в эту необычайную пору, то несметные стада мышей, пасущиеся по гумнам — к голодному году, то волчьи ватаги в полях — к скотскому падежу, то стаи черна-воронья, летящие — туча-тучей — из лесу на деревню — к повальному мору людей. А то, по уверению стариков, бывает и так, что, если прислушаться-припасть ухом к земле, слышно, как Мать-Сыра-Земля стоном-стонет (к пожару), люд честной жалеючи. Иному, наособицу зоркому, человеку представиться может об эту пору и такое видение, что как будто по озимому полю огонь перебегает, на яровое дымом тянет. Это — к бездождию: выгорят хлеба, свернет зерно, скосить придется всю ниву на солому. Тимофеевские знамения — грозой грозят. Счастливо то село, где ни одному человеку ничего не привидится в этот тяжелый день! Варфоломей с Варварою (11-е июня) ничего не сулят, ничем не грозят народу православному: что Бог даст, то и будет; как проведет человек посвященный им день (во грехе, или по праведному), то ему и станется, независимо от каких-либо особых примет.

12-е июня простонародный месяцеслов зовет днем «Петра-капустника»: на него высаживается на огороды последняя, запоздалая, рассада. С этого — самого длинного за лето — дня, по народному слову, солнце укорачивает ход, месяц — на прибыль идет, солнце поворачивается на зиму, а лето — на жары. Наутро — «Акулины-гречишницы» (13-е июня). По приметам: «сей гречиху или за неделю до Акулин (смотря по местной погоде), или спустя неделю после Акулин». Ни один другой хлеб не требует такой осторожности при посеве (см. гл. II).

За «Акулиной-гречишницей» следом «Елисей-гречкосей» на Землю Русскую выходит (14-го июня). «Придет пророк Амос (15-е июня) — пойдет в рост и овес». 16-го июня, на Тихонов день, начинают затихать певчие птицы; один соловейко голосистый еще не сдает голоса, — петь ему во всю соловьиную мочь до Петрова дня. На Тихона живут во многих селах «толоки» — помочи, торопятся все унавозить поля под пар. Ввечеру этим днем молодежь «в назьмы играет»: хороводы водит. Пройдут еще сутки, а там — и «Федул (18-е июня) на двор заглянул: пора серпы зубрить, к жнитвам готовиться загодя». С 19-го числа (день мученика Зосимы) пчелы начинают меда запасать, соты заливать. На Мефодия-«перепелятника» (20-го июня) — всякому охотнику до перепелиной ловли большая забота: примечать — носится ли тенетник-паутина над ржаным полем, толкется ли кучами мошкара над хлебами. Все это — приметы того, что много перепелов летом будет. В этот день стараются перепелятники изловить непременно хоть одного перепела: это — залог верной удачи на все лето. Если кому выпадет счастье поймать белого «князь-перепела», то он навсегда обеспечен ловлею: перепела-де сами так и летят к тому, чуть в руки прямо не валятся. В старину завзятые охотники целыми неделями искали такого счастья. «За Мефодием-перепелятником Ульян (21-е июня) Ульяну (22-е) кличет». 23-е число — «Аграфены-купальницы», «лютые коренья». Этот и следующий («Ивана Купалы») дни окружены в народном представлении тесными рядами поверий, обычаев и обрядов, вызывающих в памяти народа древнеязыческие «купальские» празднества (см. гл. XXVIII).

«На Тифинскую» (26-го июня), в день явления Тихвинской иконы Пресвятой Богородицы) — земляника заспевает, красных девок в лес по ягоды зовет. Если на Самсонов день дождь, быть всему лету мокрому — по народной примете — вплоть до бабьего лета (до самого сентября). Если же на Самсона ведро — семь недель ведро стоять будет. В Сибири, по словам старожилов, в сороковых годах ХIХ-го столетия почти повсеместно соблюдался стародавний деревенский обычай приводить в этот день («на Николу обыденного») лошадей к церкви, служить молебны о благополучии их и кропить водою. «Герману (28-е июня) до Петрова дня — через порог шагнуть, рукой подать!»

Конец Петровкам, розговенье Петрова поста на Руси стоит, по всем деревням лязг-звон идет: косы оттачивают, к косьбе снаряжаются. «Строй косы к Петрову дню, так будешь мужик!», «С Петрова дни зеленый покос!», «Не хвались, баба, что зелен лук, а смотри: каков Петров день!» — гласят старинные поговорки. А июнь-месяц уже готовится передать свое место на родной земле июлю-«сенозорнику», — «макушка лета через прясла глядит». 30-го июня — «двенадцать апостолов весну кличут, вернуться просят», да поздно, простилась умывающаяся трудовым потом деревня с красною давно уже — «До новых сороков (9-го марта), до новых жаворонков».

«Весна-красна,
Ты когда, весна, прошла?
Ты когда, весна, проехала?
На кого, весна, вспокинула
Своих детушек,
Малолетушек?»

Льется-звенит на последней «окличке» весны заунывная, сменившая «веснянки», песня поминающих весну девушек, собирающихся — на солнечном закате в канун 1-го июля — на берегу реки. «Поминки» сопровождаются пирушкою: пьется брага, сооружается «мирская яичница», водятся последние весенние хороводы.

В старые годы в этот прощальный июньский вечер «хоронили весну». Ее изображала соломенная кукла, наряженная в красный сарафан и кокошник с цветами. Куклу носили на руках по селу с песнями, а потом бросали в реку, после чего и начиналось пирушка-тризна, посвященная последним проводам отжившей свой короткий, «воробьиный», век Весны-Красной. «Помянули весну — прощай, розанцвет!» — говорят на посельской-попольной Руси.

XXVII Ярило

Сопутствующая Троице — Духову дню, первая по Пятидесятнице седмица, именуемая Всесвятскою («Всех Святых»), совпадает в народной Руси с живучею-неумирающей памятью о стародавних игрищах-гульбищах в честь древнеязыческих Костромы и Ярилы. Последнее имя тождественно с Яровитом, Яр-Хмелем, Светлояром и другими божествами, чествовавшимися в качестве покровителей земного плодородия — во всех его многообразных проявлениях, начиная с растительного мира и кончая человеком. Эту, предшествующую Петрову посту, неделю во многих местах зовут «Русалочьим заговеньем» и во время нее развивают кудрявые семицкие-троицкие венки.