Аполлон Коринфский - Народная Русь

• Название: Народная Русь
• Автор: Аполлон Коринфский
• Жанр: История
• Год: 1995
• ISBN: 5—88590—309—3.

Новая серия «Русичи» включает в себя труды дореволюционных и современных исследователей и ученых, занимающихся вопросами культуры, этнографии, истории России, русского фольклора, быта и обрядов. Ее открывает работа А. А. Коринфского «Народная Русь», впервые изданная в 1901 году в Москве, когда-то широко известная, но незаслуженно забытая в родном отечестве на многие десятилетия и, наконец, снова увидевшая свет. Богатый фактический материал, любовь к земле русской, к простому народу, к родному языку — все это не оставит читателя равнодушным.

---

Все дни, начиная от Первого Спаса — до Спас-Преображенья, запечатлены в народном представлении особыми приметами. Так, в некоторых губерниях еще сохранился исчезающий, подобно приведенному заклинанию, обычай поить 2-го августа лошадей «через серебро». Это сопровождается соблюдением следующих условий. Лошадей, в последний раз выкупанных на Первый Спас, приводят на другое утро к колодцу, бросают в него серебряный пятачок, зачерпывают воды, опускают в бадью другой, «заветный», пятачок и поят коня-пахаря. Исполнением этого обычая думают умилостивить Домового, продолжающего после этого по-доброму, по-хорошему хозяить в дому. Напоенные в этот день через серебро лошади — «добреют и не боятся лихого глаза». Монета, опускаемая в бадью, должна, скрытно ото всех домашних и тем более — посторонних, храниться в конюшне, под теми яслями, из которых ест сено напоенная по только что описанному обряду лошадь. При соблюдении этого условия двор, по народному поверью, ограждается от конского падежа.

Если 3-го августа дует ветер с южной стороны и кружатся по дороге пыльные вихри, то многовековой опыт суеверного люда ожидает в идущую за наступающей осенью зиму больших снегов. Было время, когда — лет сорок тому назад — в этот день выходили на перекрестки «допрашивать вихорь о зиме». Этот допрос был обставлен чисто языческими обрядностями. Допрашивавший должен был захватить с собой нож и петуха. Как только начинала виться на перекрестке пыльная воронка, гадатель вонзал нож в середину ее, держа в это время кричавшего петуха за голову. Затем производился самый допрос «летучаго духа полуденнаго». По преданию, вихрь отвечал на задаваемые ему вопросы. Все предсказанное им сбывалось с замечательной точностью, — как продолжает утверждать и теперь русское простонародное суеверие, не осмеливающееся, впрочем, более и беседовать с глазу на глаз с «духом полуденным».

«Со Спас-Преображенья — погода преображается!» — говорят в деревне и повторяют старую, подходящую к этому случаю поговорку: «Пришел Второй Спас — бери рукавицы про запас!» И впрямь, если все еще дышат летом красным августовские дни, то изукрашенные яркою россыпью звезд темным-темные ночи после 6-го августа повевают осенним холодком, воочию показывающим, что, — как говорит народ, — «Дело-то идет к Покрову, а не к Петрову (дню)».

Вечером на Спас-Преображенье в Новгородской и соседних уездах других губерний в старые годы собирался хоровод молодежи, направлявшейся за околицу — в поле. Здесь на пригорке, с которого видно на далекое пространство всю окружающую местность, молодежь делала остановку и принималась следить за близким к закату солнцем, коротая время в веселой-шумливой беседе. Как только солнышко красное начнет, бывало, опускаться за черту расстилающегося кругозора, собравшиеся прекращали смех-говор, и хоровод степенно запевал:

«Солнышко, солнышко, подожди!
Приехали господа-бояре
Из Велика-де Новагорода
На Спасов день пировать.
Уж вы ли, господа-бояре,
Вы, бояре старые, новгородские!
Стройте пир большой
Для всего мира крещеного,
Для всей братии названной!
Строили господа-бояре пир,
Строили бояре новогородские
Про весь крещеный мир.
Вы сходитеся, люди добрые,
На велик-званый пир;
Есть про вас мед, вино,
Есть про вас яства сахарная,
А и вам, крещеный мир,
Бьем челом и кланяемся!»

Эта «провожавшая солнце» песня хотя и повествовала о «большом пире», но и сама звучала чем-то не особенно идущим к веселью, связанному с вполне определенным понятием о русских пирах.

Настроение песнотворца-народа, дышащего одним дыханием с природою и ее стихиями, на Спас-Преображенье словно провожает красно солнышко не только на закат, но и на зимний покой. А в его знойных лучах ощущается как раз в эти дни уборки хлебов с поля такая настоятельная нужда для всей посельщины-деревенщины, пашущей, засевающей и поливающей своим трудовым потом родные нивы. До «Спожинок» — еще более недели. Потому-то и обращается народ в своей песне к согревающему землю и недра земли прекрасному, щедрому на дары, светилу с мольбою: «Солнышко, солнышко, подожди!»

XXXV Спожинки

На переломе августа (15 числа), в день Успения Пресвятой Богородицы, а в некоторых местностях в следующий за ним день перенесения образа Спаса Нерукотворенного, народ русский справляет третий и последний из своих предосенних земледельческих праздников — «Спожинки», именуемый иначе Успеньевым днем, а также слывущий и за «Третий Спас». До Успения полагается, по установившемуся в незапамятные годы обычаю, успеть дожать последний сноп в озимом поле. Потому-то, по объяснению одних знатоков простонародной старины, и называется этот день «Спожинками-дожинками»; другие же народоведы ведут его название от «Госпожи», т. е. «Владычицы» (Богородицы), и величают его иным, подслушанным в других местностях именем — «Госпожинки».

«Спожинать» — кончать жатву, дожинать хлеб. «У нас уже спо-жали!», «И у нас спожинают (дожинают последки)!» — говорят в народе, встречаясь на Успение Пресвятой Богородицы. В этот день кончается двухнедельный Успенский пост, во время которого деревня, живущая «на земле», должна «успеть» в поле. К Успеньеву дню «поспевает все слетье», после него начинаются «осенины», и дело не на шутку идет к зиме. Время с 15-го по 29-е августа слывет под названием «молодого бабьего лета» (настоящее — начинается с 1-го сентября). По стародавнему народному изречению — «С Успенья солнце засыпается!», а потому и говорит деревенский опыт, что «До Успенья пахать — лишнюю копну нажать!», и добавляет при этом: «Озимь сей за три дня до Успенья да три дня после Успенья!» Народная примета, предостерегающая пахаря от запаздываний с полевыми работами, только в редких случаях не оправдывается и на деле.

«Хорошо, если — Спас на полотне (праздник Нерукотворенного Образа Иисуса Христа), а хлебушко — на гумне!» — говорят на деревенской Руси. Спожинки — «последний сноп дожинают» и у самых неторопливых хозяев. А у хороших хлеборобов, — если у них самих засилье не берет, — устраивается в этот день веселый сноповоз — «дружной помочью», за посильное-хлебосольное угощение по-праздничному.

Ф. М. Истоминым[69] в 1893-м году, в Костромской губернии (с. Холкино Новоуспенской волости, Ветлужского уезда), записана довольно любопытная в бытовом отношении «помочанская» песня, помещенная в изданном на Высочайше дарованные средства сборнике «Песни русского народа, собранные в губерниях Вологодской, Вятской и Костромской»:

«Ты хозяин наш, ты хозяин,
Всему дому господин!
Наварил, сударь, хозяин.
Пива пья-пьянова про нас!
Накурил, сударь, хозяин,
Зеленова, братцы, вина!
Нам не дорого, хозяин,
Твое пиво и вино!
Дорога, сударь да хозяин,
Пир-беседа со гостьми!
Во беседушке, хозяин,
Люди добрые сидят,
Басни ба-бают, рассуждают,
Речь хорошу говорят»…

В таких трогательных словах величают гости-помочане, праздничные работнички, своего «хозяина», честь-честью, по заведенному дедами-прадедами обычаю, угощающего их за помочь-работу.

На Спожинки, — там, где к этому времени заканчивается жатва, — по деревням устраивают «мирскую складчину», варят «братское пиво» и пекут праздничные пироги из новой муки. На пирушки созываются все родные и добрые соседи — «пировать Успенщину». В урожайные годы в этот день колют купленого на мирские деньги барана. В старину в этот день крестьяне собирались гурьбою на боярский двор, где и праздновалось окончание жатвы, сопровождаясь особыми, приуроченными к тому обрядами. Жницы обходили все дожатые поля и собирали оставшиеся несрезанные колосья. Из последних свивался венок, переплетавшийся полевыми цветами. Этот венок надевали на голову молодой красивой девушке и затем все шли, с песнями, к господской усадьбе. По дороге толпа увеличивалась встречными крестьянами. Впереди всех шел мальчик с последним сжатым снопом в руках. На крыльцо хором выходил боярин с боярынею и с боярышнями и приглашал жниц во двор, принимая венок и сноп, которые после этого и ставились в покоях под божницею. Угостившись на боярском дворе, толпа расходилась по домам. На старой Смоленщине до сих пор заметны пережитки этого обычая. На Успенье красные девушки рядят там «дожиночный» сноп в сарафан, приделывают к нему из палок подобие рук и надевают на него белую кичку, а затем несут «именинника» в помещичью усадьбу, где и напрашиваются песнями на угощение, во все продолжение которого сноп-именинник стоит на столе. В некоторых местностях и в наши дни существует обычай обвязывать последними колосьями серпы и класть их — на Третий Спас — под иконами. Среди белорусов справляется в этот день так называемая «Талака» (то же, что и «Спожинки»). Этим именем называют девушку, выбранную для перенесения праздничного снопа в деревню. «Талаку» убирают цветами: на голову ей накидывается большой белый платок, поверх которого надевается венок из колосьев. Веселая толпа жниц идет по улице с песнями: