Аполлон Коринфский - Народная Русь

• Название: Народная Русь
• Автор: Аполлон Коринфский
• Жанр: История
• Год: 1995
• ISBN: 5—88590—309—3.

Новая серия «Русичи» включает в себя труды дореволюционных и современных исследователей и ученых, занимающихся вопросами культуры, этнографии, истории России, русского фольклора, быта и обрядов. Ее открывает работа А. А. Коринфского «Народная Русь», впервые изданная в 1901 году в Москве, когда-то широко известная, но незаслуженно забытая в родном отечестве на многие десятилетия и, наконец, снова увидевшая свет. Богатый фактический материал, любовь к земле русской, к простому народу, к родному языку — все это не оставит читателя равнодушным.

---

Афоний Царицу всех прославлял и поведал, что Девица голубица, се Махи всех царей и Царица»… Повествование обрывается, и стихопевец снова преображается во вдохновенного молитвенника, взывая:

«Я мы Тя, Дево, взираем,
Лица зрения желаем,
Даждь и нам Тя, Панно, оглядати,
Божия Мати,
Непременно, благоговейно,
Сподоби в небеси царствовати!»

Стих заканчивается, как и начался, благоговейным прославлением Богоматери: «Ты есть царская одежда, во скорбех наших надежда, Ты — скиптро царская, Ты — корона, оборона, сохранят, свобо-ждати, от врагов покрый нас, О, Божия Мати!..» Наименование Пресвятой Девы «Панною» (в предзаключительной молитвенной части) явно свидетельствует о западнорусском происхождении приведенного народного стиха духовного.

Другой стиховный сказ начинается такой запевкою:

«Апостоли с конца света
Собравшася вcu для совета.
О, Девице, Твое Успение,
Пришли наше хваление
И подаждь нам радование!
Отец свыше призирает,
Сын Матери руце давает…»

Этот довольно неуклюжий «стих» можно и теперь еще слышать в сельской глуши у церковных папертей в день Успения Пресвятой Богородицы. После обедни калики перехожие идут своим путем-дорогою, останавливаясь под окнами справляющих «спожинки» семьян. Умилительно звучит в их устах полународная, полукнижная, своеобразно размеренная, стихотворная речь:

«Раю небесный, отворися,
Марию прияти потщися,
В красно-светлыя своя вселяя дворе,
Юже радостно сретают Сил соборы,
Яко невесту
Божию чисту…
О, Марие, красота девства!»

Этот торжественный напев странников так породит к праздничному настроению пахарей, справляющих благополучное окончание одного из главнейших своих земледельческих трудов.

XXXVI Иван Постный

На двадцать девятый день августа-месяца («густаря-соберихи») выпадает чествование памяти усекновения честныя главы Иоанна Предтечи, Крестителя Господня. В народной Руси с этим днем, слывущим за «Ивана Постного», а в некоторых местностях прозывающимся «Иваном Полетком» (полетним) связаны любопытные обычаи, поговорки, поверья и сказания, ведущиеся с незапамятных дней старины стародавней, богатой не одними могучими богатырями, оберегавшими рубеж Земли Русской от вора-нахвальщины, но и метким, до самого «нутра» всякой вещи проникающим, словом красным.

«Нужда и в Велик-День (на Светло-Христово-Воскресенье) постится!», — говорят в народе: «Попоститься да и воду спуститься!»… Но блюдет держащаяся святоотеческих преданий попольная-посельская Русь каждый день постный, положенный по уставу церковному. «Пост — к душеспасенью мост!» — убедительно заявляет она пред слухом маловерных, повторяющих, кивая с укоризненным взглядом на постников, старые поговорки: «Постное едим, да скоромное суесловье отрыгаем!», «Пост не мост, — можно и объехать!», «Все посты блюдем-постимся, а никуда не годимся!» и т. д. «Успенский пост Спожинками разрешается!» — гласит седое народное слово. Чуть только успеют пройти с успенских розговен две недели — четырнадцать суток, как осенний мясоед переламывается уже днем строгого поста — нерушимого, по исконному вековому обычаю крепко державшихся за вековые устои старины, благочестивых-богомольных дедов-прадедов: «Иваном Постным».

Самое обиходное имя на Руси — Иван. На деревне «Иванов — что грибов поганых!» — говорит народ. — «Дядя Иван — и людям, и нам!»… «Шестьдесят два Ивана святыми живут», — подводит он счет одноименным угодникам Божиим, не расходясь ни на пядь с точным указанием святцев, и начинает перечислять: «Иван Богослов», «Иван Златоуст», «Иван Постный», «Иван Купала»,

«Иван Воин», заканчивающий Святки и начинающий свадьбы «Иван Бражник» (7 января), «Иван Долгий» (8-го мая) и т. д. «Пос-титель Иван», — как говорится в деревенском быту, — «делил мясоед пополам», хотя это выражение, напоминающее о «Филипповках» (Рождественском посте), и погрешает в немалой степени против истины: до Филиппова заговенья (14 ноября) еще целых два с половиною месяца — засевающий поля дождями, окутанный туманом сентябрь-листопад-грудень, октябрь-назимник да две сыплющих снегом недели ноября-«листогноя-студеного». Не длинен пост «Иван Постный», всего в двадцать четыре часа он обходит весь светлорусский простор, а памятует о нем и обо всех приуроченных к нему благочестивых обычаях верный боголюбивой старине народ русский не менее, чем об Успенщине-Госпожинках или Филипповках. — «Иван Постный обыденкой живет, да всеё матушку-Русь на посту держит!» — можно и теперь еще услышать в среднем Поволжье, в этой кондовой-коренной Велико-Руси, старую молвь народную. «Поститель Иван — пост внукам и нам!», «Иван Постный не велик, а перед ним и Филиппов пост — кулик!», «Кто на Ивана, Крестителя Господня, скоромь жрет — тот в рай не попадет!» — добавляет она, приговаривая: «На Постного Ивана вся скоромь мертвым узлом затянута (запрещена)!», «Не соблюдешь Иван-пост, прищемишь в аду хвост!», «Кто Ивану Крестителю не постит — за того и сам набольший поп грехов не умолит!»

На Ивана Постного не ест деревенская Русь, по преданию, ничего круглого. Памятуя, что в этот, наособицу стоящий в православном месяцеслове день чествуется праведная-страдальческая кончина Предтечи Господня, не только не вкушает честной люд православный ничего круглого, но даже и щей не варит, так как капустный кочан напоминает ему своим видом отсеченную голову. На Предтечу не рубят капусты, не срезывают мака, не копают картофеля, не рвут яблок и даже не берут в руки ни косаря, ни топора, ни заступа, чтобы не оскорбить этим поступком священной памяти приявшего от меча мученическую кончину великого пророка Божия, принесшего грешному миру благую весть о грядущем на его спасение Христе — Свете Тихом, Учителе Благом.

«Пост — в рай мост!» — по мудрому изречению во всякой старине сведомых старых людей, хотя из их же умудренных опытом уст вещей птицею вылетели на Русь слова: «Послушание паче поста и молитвы!», или «Послушание — корень смирения!». Говоря о постах и о связанном с ними в его представлении «послушании-смирении», народ выводит заключение, что — «Кто все посты постится, за того все четыре Евангелиста!», но тут же спешит прибавить: «А кто и на Ивана Постного скороми не ест — тому сам Истинный Христос помога!» Этим изречением придается дню 29-го августа особое значение, ставящее память Крестителя Господня на высоту, недосягаемую взору грешников, нарушающих постановления отцов Церкви и не соблюдающих святоотческих преданий.

От Ивана Постного осень считается на деревенской Руси вступившею во все свои неотъемлемые права. «Иван Постный — осени отец крестный!» — говорят в народе: «С Постного Ивана не выходит в поле мужик без кафтана!», «Иван Предтеча гонит птицу за море далече!», «Иван Поститель пришел, лето красное увел!». С «Иван-поста» мужик осень встречает, баба свое — бабье — лето начинает. Бабе — по деревенской поговорке приметливой — «с Ивана Постного последнее стлище на льны!». «Если журавли с Ивана Крестителя на Киев (на юг) пошли-потянули — будет короткая осень, придет нежданно-негаданно ранняя зима».

За двое суток до сентябрьского Семена-дня (память святого Симеона Летопроводца) идет Иван Постный — полетовщик. В старые-прежние годы подводились к этому дню все счета по наймам на Москве Белокаменной и во многих других городах русских. Высчитывалась к Иван-посту всякая полетняя плата, собирались полетние дани, сбивался оброк с каждого тягла, «полетным грамотам» (договорам) конец приходил. Если поднимались цены на рабочие руки, то можно было услышать среди трудового люда слова: «Нынешний Иван Постный — добрые полетки!». Когда же плата начинала падать, то рабочий народ сокрушенно повторял, призадумываясь над предстоящей зимою: «Прошлое слетье — не в пример скоромнее, полеток того гляди весь мужичий год на Велик-Пост сведет!» и т. п. С деньгой-копейкою трудовой, летним страдным потом заработанною, русский хлебороб, — не только чужому горбу работник, но и вольный пахарь, — в старину становился к полетнему дню, Иван Постному. Сметливый глаз купца-торгаша, деньгороба расчетливого, не мог не заприметить этого, — почему и устраивались 29-го августа ярмарки-однодневки, «ивановские торги», по многим городам и пригородам, по селам-весям святорусским. Велся торг не только всякою обиходной снедью-рухлядью, но и различными приманчивыми товарами гостиными, про которые сложились к этому случаю поговорки: «На Иван-Постного в кармане скоромная копейка шевелится!», «На иванов торг и мужик идет, и баба зарится!», «Красно лето работой, а Иван Полеток — красными товарами да бабьими приглядами!» Пережитком старины доживают свой век и в наши дни обычные в некоторых губерниях (преимущественно — поволжских) ивановские ярмарки. Но на них, по большей части, идет торг предметами домашнего крестьянского обихода да лошадьми, да огурцами («в засол»), да медом с вощиною, да щепным и скобяным товаром. И нет на этих постных торгах ни особого разгула веселого, ни угарного похмелья шумливого, как это всегда бывает об ярмарочную пору, когда, заодно с карманом, развязывается у мужика-простоты и язык — на крепкое словцо тороватый, распоясывается и душа широкая, удержу себе не знающая, с каждой чаркою зелена-вина шире дорогу своей воле-удали прокладывающая. «Пей, купец, на Иван-торгу квас да воду, закусывай пирогами ни с чем!» — говорит краснослов-народ по этому случаю, — говоря, приговаривает: «Никто с поста не умирает!», «С поста не мрут, с обжорства дохнут!», «Кто пьет-зашибается не в пору — распухнет с гору!», «На Постника Ивана не пригубь больше одного стакана!» Мелкого красного товара, к слову молвить, и теперь по-прежнему не искать-стать на постном ивановском торгу, — где они ведутся в день усекновения честныя главы Иоанна Предтечи, Крестителя Господня. Ситцы, плис, миткаль, платки — на каждом сельском базаре — тут как тут, а с ними — и ребячья радость: всякие заедки-гостинцы, пряники, орехи, маковники. Ходят, как и в старую старь, между наскоро сколоченными торговыми ларями-палатками крикливые квасники, тороватые пирожники, калачники-саечники, продавцы щедро сдабриваемых постным маслом гречушников, сбитенщики и всякая другая шевелящая мужицкую торговую копейку братия, оживляющая торг своими разноголосыми выкриками. Играют-шумят местами и балаганы, несмотря на то, что иванов торг — постный: где же и зашибить грош скоморохам-потешникам («тоже пить-есть умеют!»), как не на скопище звенящего копейкой, нетребовательного на вкус, не скупящегося на смех, деревенского люда… «Смех — не грех! — говорит русский народ-простодум: «а коли и грех — так меньшой изо всех!», «Смехом слезу не перешибить, так весь свой век во кручине прожить, счастья-радости во век не нажить!»