Илья Маслов - Записки Курта Фалькенхорста

• Название: Записки Курта Фалькенхорста
• Автор: Илья Маслов
• Жанр: Философия

Повесть об Адольфе Гитлере и последних днях Третьего Райха.

---

Еще до войны я вдоволь насмотрелся на них. Вена к тому времени окончательно стала интернациональным Вавилоном, но заметьте, Курт — наверху были евреи. Я не имею в виду аристократию — потомки крестоносцев зажрались и потеряли всякое влияние в обществе, я говорю о держателях крупных капиталов, о законодателях мод в искусстве, о знаменитых общественных деятелях — чем "благороднее" было общество, тем больше иудеев в нем было. Они говорили немцу, что "хорошо" и что "плохо", навязывали ему свой взгляд на мир, и немец шел за ними, потому что тогда не было никакой реальной силы, способной противостоять еврейству. Я хорошо помню, как эти "богоизбранные" господа в сопровождении своих уродливых и склочных женщин или белых шлюх сидели в опере — сколько самодовольства, сколько напыщенности, сколько восхищения собственным "величием" и сколько презрения ко всем окружающим… А германская молодежь в это время могла только мечтать о нормированном рабочем дне!

Знаете, Курт, враги запустили обо мне немало мифов — в том числе о моем еврейском происхождении, на основании чего доказывается несостоятельность моего национализма. Но ведь сколько я себя помню — ничто не вызывало во мне большего отторжения, сколько это самодовольное, зажравшееся сионистское скопище! Когда еврей внизу — он всегда разрушитель, когда наверху — тиран. Кое-кто говорит, что большинство евреев — обыкновенные люди, не злее и не подлее любого немца. Но почему же, в таком случае, они не протестуют против скотских планов своей элиты?

В Германии к тому времени сложилась именно такая ситуация, какая привела к краху Россию несколькими годами ранее: наша страна оказалась как бы между двух огней, марксистов-революционеров и заграничных капиталистов, причем оба эти огня были еврейскими по существу — а что не немецкими, это точно. Победили капиталисты — потому, что русские большевики к тому времени выдохлись, и не могли оказать поддержку своим единомышленникам в Германии… Но простому немцу, любому Фрицу или Гансу ни от марксистов, ни от капиталистов было нечего ждать!

Я смог тогда выжить только благодаря своему таланту художника. Впрочем, это было для меня унизительно — мне всегда нравилось создавать картины в духе японской миниатюры, где люди сливаются с природой, а вместо этого приходилось малевать рекламные листовки и плакаты, до ужаса бездарные — ведь мне заказывали уже готовые эскизы и схемы! Очень редко мне заказывали что-то действительно стоящее… Но все же жизнь "свободного художника" обогатила меня бесценнейшим опытом знания нравов людей, принадлежавших к самым разным классам: от обитателей ночлежек до богемы. И везде я видел симптомы болезни, поразившей Германию: засилие инородцев и утрату национального духа! Причем чем богаче, "просвещеннее", "вольнодумнее" был тот или иной человек, тем ничтожнее он смотрелся по сравнению с былыми германцами. Я сразу понял, что я всегда останусь чужим для этих позеров, которым любая идея нужна лишь как тема для обсуждения за обедом. Простой народ, дни и ночи трудившийся, чтобы свести концы с концами, внушал мне куда больше симпатий… но при этом был только толпой, а толпа всегда живет инстинктами и сиюминутными желаниями, ее не привлекает прекрасное и утонченное. Поэтому делец-политикан и толпа никогда по сути не понимают друг друга: первый смотрит на массу просто как на скопление индивидуальностей, а масса подчиняется политикану лишь в силу обывательского страха "как бы чего не вышло", но не в силу уважения. Поэтому же политикан всегда проиграет в глазах толпы тому, кто знает психологию этой толпы, даже если последний будет не прав…

Да, я прекрасно понимал, что дело вовсе не в том, что мы проиграли войну. Когда Нация с большой буквы вынуждена признать свое поражение, она встречает его с трезвостью и твердостью древних римлян, и люди молча замирают над могилами павших воинов, про себя клянясь однажды отомстить! А немцы попросту предали сами себя. Им, тогдашним немцам, оторванным от корней, позабывшим за суетой большого человеческого муравейника о том, что есть нечто большее, чем эта суета, было не за что воевать — это было, конечно, лишь дурное наваждение, но потребовалась самоотверженная борьба национал-социалистов, чтобы его развеять, чтобы в этом филистерском болоте вновь сверкнула германская сталь!

Но… "просто националистами" были тогда многие, позднее оказавшиеся моими врагами. Почему? А хотя бы потому, что для бомонда, испуганного большевистскими революциями, национализм заключался только в одном: в сохранении прежнего порядка, или даже в возвращении к прежним, феодально-патриархальным традициям. Эти зажравшиеся "патриоты" и "традиционалисты" мечтали запудрить рабочим и крестьянам мозги сказками о "национальном единстве", чтобы простой народ, та самая "нация", о сохранении которой будто бы заботились "верхи", и дальше содержала всех этих жирных дармоедов "благородного происхождения" и полужидков-нуворишей. Тем самым "националисты" из бомонда только отвращали массы от патриотических идей, толкая их в объятия марксят. Простой рабочий, крестьянин, солдат двадцатых годов решал: "Если национализм — это сохранение прежнего порядка, то мне он не нужен!" И шел, разумеется, к левым, обещавшим разрушить старый мир. Для меня, Курт, для человека, прошедшего войну и зарабатывающего себе на жизнь собственным ремеслом, буржуазный, "охранительный" национализм был не преемлем так же, как для любого другого простого труженика! В свое время, когда установилась Баварская Советская Республика, я поддерживал красных… но потом все же отошел от них: в левой среде было слишком много инородцев, за чьими сказками о "мировой революции" таилось обыкновенная жажда власти и денег.

Еще одной ошибкой "националистов" из бомонда было то, что вся их идеология была построена на отрицании чего-то: на антикоммунизме, антисоциализме, антипрогрессизме и так далее. В качестве же альтернативы марксятам они могли предложить только добропорядочную и затхлую "старую Германию" без малейших изменений и реформ. В кризисные моменты, Курт, национализм может победить только в одном случае: если найдется человек, который заявит во всеуслышании: "Да, мы против левых и интернационалистов, но мы и против старого, прогнившего порядка — мы за реформы в интересах всей нации, всех ее представителей, трудящихся на благо Родины!" Я это уже тогда понимал, и даже предчувствовал, что мне суждено стать таким человеком. Но кем я был в послевоенный период? Обычным, никому не нужным фронтовиком… Вы что-то хотите спросить, Курт?

Я набрался смелости и задал фюреру вопрос: играли ли хоть какую-то роль в становлении националистического движения те традиционалистические и оккультные общества, которые расплодились в предвоенный и послевоенный период? В конце концов, многие их представители при национал-социализме намекали, что причастны к триумфу новой власти…

Гитлер только покачал головой:

— Знаете, эти деятели были еще хуже "националистов" из бомонда. Я в свое время очень интересовался и перспективами возрождения языческого мировоззрения, и оккультизмом — именно в националистическом ключе. И каким же было мое разочарование, когда я понял, что никаких "тайных" знаний за всей этой клоунадой не стоит. Дошло до того, что в одном из кружков меня хотели записать в "медиумы", после чего я быстро покинул этот балаган! Курт, все эти "язычники" и "мистики", проводившие "таинственные" обряды и постигавшие "мистерии рун" никак не могли понять главного: все это лишь атрибутика. Настоящий Германец — это тот, кто трудится и сражается так, как всегда трудились и сражались германцы, а верит ли он при этом в Христа или в Вотана, или вообще ни во что не верит — уже неважно! Традиционные костюмы и мрачные легенды о викингах — это дань великому прошлому, и не больше. А в то время нам были нужны стратеги-идеологи, уличные бойцы-штурмовики и убежденные в своей правоте пропагандисты. Единственное, за что я благодарен всем этим оккультистам-неудачникам, так это за то, что через них смог достать некоторые редкие книги, окончательно сформировавшие мое мировоззрение как национал-социалиста.

Нет, Курт, настоящие Националисты, опора крепнущего движения того времени — это не сдвинутые мистики и не испугавшийся революции бомонд! Те, кому были нужны и национализм, и социализм, до поры до времени находились в тени и лишь ждали того, кто сплотит их и поведет к победе. Вернувшиеся с войны ветераны, не на словах, а на деле сражавшиеся за Нацию, организовывали сообщества и союзы взаимной поддержки: этим фронтовикам мы обязаны становлению национал-социализма, потому что они одинаково презирали как инородцев, так и выродившиеся правящие классы. Вот это были люди! Тех же взглядов придерживались предприниматели из среднего класса: честные немцы, проложившие себе и своим семьям путь к достатку, но из-за еврейских спекуляций на биржах постоянно находившиеся под угрозой разорения. И — молодежь. Молодежь была всем, мы боролись за нее, не жалея сил, и когда мы вырастили в рядах нашего движения поколение бескомпромиссных борцов за национал-социализм, мы оказались обречены на победу!