Петр Киле - Телестерион [Сборник сюит]

• Название: Телестерион [Сборник сюит]
• Автор: Петр Киле
• Жанр: Поэзия

Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря. Посвящение предполагало обретение бессмертия души, как и театр — посвящение в таинства жизни и искусства, в чем и смысл нашего Телестериона.

Небольшие отрывки из поэм, трагедий и комедий здесь представлены как сюиты (последовательность танцевальных и музыкальных вариаций, стало быть, и драматических), в которых оживают персонажи из мифов и истории за тысячелетия в звездные часы человечества, словно в самом деле обретшие бессмертие, а с ними и мы на краткий миг земного бытия.

---

Подходит герцог д`Антен.

                Г е р ц о г
                 (князю)
Его величество меня простит ли
За вольность эту: в парк я допустил,
По просьбам настоятельнейшим, дам,
Желавших издали хотя бы видеть
Его величество.

                 П е т р
                  (князю)
                              Где ж ассамблея?
Я ночь провел однажды в Лувре, там же
Я нечто в этом роде наблюдал;
В Версале тоже ночевал, в Марли
И в Трианоне — то же представленье.
И я носился в колпаке, случалось,
Не званый словно в ассамблею гость.

Князь и царь весело смеются, держась совершенно на равной ноге, что весьма удивляет французов.

               С е н — С и м о н
Теперь непринужденно весел царь,
С посланником держась на равных; впрочем,
Таков со всеми, свой среди солдат,
Мастеровых, художников, ученых, —
Врожденного величья все исполнен.
Великий государь и человек,
И им прославлен будет этот век.

                 Г е р ц о г
Прошу его величество к столу.
Без дам мы собираемся, однако
Портрет царицы будет на виду.

Гости входят в дом.

4

Санкт-Петербург. Летний дворец. Май 1719 года. У закрытой двери в царские покои денщики и генерал Брюс.

           1-й  д е н щ и к
Который день в печали пребывает;
Не ест, не пьет, и видеть никого
Не хочет; да не может, точно силы
Оставили его совсем от горя.

                Б р ю с
Я понимаю, государь в печали;
Мы все в печали. Время же, однако,
Не терпит, я приехал, чтоб отбыть
На Аландский конгресс, где целый год
В баталиях словесных безуспешно
Проводим дни; а лучше пушки вновь
Заговорят, чтоб мира нам достичь.

             2-й  д е н щ и к
Он в думы погружен; в какие, трудно
Сказать, когда в молчаньи он стоит
Иль сидя, словно дремлет, вздохи шумно
Порою поднимая, будто долго
И вовсе не дышал…

             3-й  д е н щ и к
                                    В печаль и раньше
Его величество впадал, но после
С поспешностью великой брался вновь
Он за дела, уверовав, что Бог
И Правда — с ним, иначе что успел бы
Свершить один за краткий жизни срок.

               Б р ю с
          (2-му денщику)
Василий! Загляни. С делами можно
И подождать, пожалуй, но кручина
Безмерная ведь пагубна для жизни.

2-й денщик открывает дверь и останавливается в удивленьи.

               1-й  д е н щ и к
Проделав черную работу сам,
Наследника он ищет и не видит:
Сын старший предал; младший взял и умер.

                 П е т р
         (носится по комнате)
То горе пережил, печаль во гневе
Мешая; точно зуб больной сам вырвал
Да у себя же самого, поди;
Хоть горе, а все легче, худших бедствий
России, может, минуть удалось.
Но младший сын — безвинный, нежный ангел —
С чем он явился в мир сей? Что унес?
      (У двери, но словно никого не видя.)
О, тайны гроба, что храните вы?
Истлевшие останки, кости, череп —
И больше ничего? А что душа —
Всего лишь тень останков сих при свете?
Ребенок, муж иль старец — все едино,
Когда нет жизни, пусть душа бессмертна,
Всего, как тень сей жизни, что была?
И Бог — всего лишь темный облик мира?
Иль светлый, исчезающий при свете?

                  Б р ю с
О, государь! Какие мысли! Жаль,
Нет времени мне вдуматься и вставить
Мои раздумья на сей счет. Я прибыл
С конгресса в Аландах. Переговоры
Со смертью Карла и его министра…

                  П е т р
Дела потом. Дай мне придти в себя.
Здоров я, видишь, но состав души,
Прозрачный, чистый, помутнев, распался,
Как в зеркале разбитом, — как собрать?

            1-й  д е н щ и к
              (шепотом)
Василий! Позови скорей царицу.

Тот уходит.

                 П е т р
Не склеить зеркала. А душу можно?
Но должно душу живу сохранить,
Иначе станешь злобствовать, как Кикин
Или Мазепа, — в злобе правды нет,
Как в зеркале кривом или разбитом.
А я бываю гневен — не со зла,
Душой взыскуя правды и добра.

Входит царица.

             Е к а т е р и н а
Послушай, государь! Я больше слез
Не лью, смотри же, их ты заморозил
Своей кручиной, как мороз крещенский.
От слез в беспамятстве мне легче было;
Теперь же смерзлись у виска, как иней,
И стынет кровь от страха, уж не сына,
Тебя теряю, значит, все в сей жизни.

                 П е т р
Во гневе неугоден и в печали?
И горевать мне, сына потеряв,
Нельзя? Мороз крещенский по весне.

Входят князь Меншиков и Савва Лукич Рагузинский.

             М е н ш и к о в
Затворник вышел; грозно хмурит брови,
А весел и здоров. Да здесь царица.

            Е к а т е р и н а
         (смахивая слезы)
Я ухожу; мне слезы — в утешенье,
А царь найдет в делах отдохновенье.
                    (Уходит.)

                  П е т р
А, Савва Лукич! Где пропал ты с Венус?
Все лето прошлое прождал я встречи
С богиней, а зима уж минула.

          Р а г у з и н с к и й
Пресветлый государь! Да ящик с Венус
Давно уж прибыл на брега Невы.
Рекой и морем плыть, как вы велели,
Мы не решились, опасаясь бури,
Иль бедствий, мало ли каких, опасных
Для статуи, какой и в мире нет.
А сушей через Вену не пустили —
На нашу просьбу без досмотра ящик
С бесценным грузом, названным, как есть,
Ответили отказом с подозреньем…

             М е н ш и к о в
Из-за царевича, конечно, это.

           Р а г у з и н с к и й
Пришлось нам ехать долгими путями,
Да и зимой, когда дороги лучше.

                 П е т р
Ну, где же ящик с Венус? Здесь? Сюда
Несите-ка! Трезини позовите.

Все с оживлением выходят, кроме Брюса.

                 Б р ю с
Да, государь, смерть Карла, с кем войну
Мы долгую вели, лишь осложнила
Переговоры трудные о мире
На Аландском конгрессе…

                 П е т р
                                                 Бедный Карл!
Осколком неприятельским убит?

                 Б р ю с
Что с ним могло и при Полтаве статься.
И чести больше. Как в плену, у турков
Без армии сидел, все тщась их бросить
На нас, и так все девять долгих лет
Без славы воевал он, истощив
Сильнейшую державу; заговор
Против него уж зрел, пожалуй, коли
Сестра его казнила тотчас Герца,
Министра короля, что тот стремился
Мир заключить.

                 П е т р
                              То Англии в угоду.
В Европе не хотят, чтоб воцарился
Меж нами мир; придется образумить
И Ульрику, как Карла, что бесславно
Наследство лишь свое и обескровил,
Сестра иначе продолжает то же.

Входят князь Меншиков и другие сановники, архитектор Доменико Трезини и Рагузинский. Денщики вносят большой длинный ящик. Царь берет в руки топор.

Р а г у з и н с к и й. Сейчас увидите! Вещь предивная! Подобной нет на свете. Даром что пролежала в земле 2000 лет, богиня есть богиня, пускай и рук у нее нет.