Петр Киле - Телестерион [Сборник сюит]

• Название: Телестерион [Сборник сюит]
• Автор: Петр Киле
• Жанр: Поэзия

Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря. Посвящение предполагало обретение бессмертия души, как и театр — посвящение в таинства жизни и искусства, в чем и смысл нашего Телестериона.

Небольшие отрывки из поэм, трагедий и комедий здесь представлены как сюиты (последовательность танцевальных и музыкальных вариаций, стало быть, и драматических), в которых оживают персонажи из мифов и истории за тысячелетия в звездные часы человечества, словно в самом деле обретшие бессмертие, а с ними и мы на краткий миг земного бытия.

---

Пушкин бросается к столу, зажигает лампу и быстро пишет, испытывая радость от решения.

12

Кабинет поэта. 27–29 января 1837 года. Музы, возникающие из света.

                 1-я  м у з а
Как ночь прошла?

                 2-я  м у з а
                                      Вторую ночь спокойно
Он спит. Смятенья и тоски уж нет.
Бессонницы как не бывало.

                 3-я  м у з а
                                                Странно.
Ужель не помнит: нынче поединок?

                 1-я  м у з а
Еще б не помнил; перед ним собрался,
Спокоен, светел. Рада и жена,
Таким предстал пред нею он в день свадьбы,
Отбросив муки сватовства и думы,
Чёрт догадал ему о счастье грезить,
Как будто для него он создан, мол.

                2-я  м у з а
Он вышел проводить жену до двери.
Ни слова не сказал, любуясь ею,
Она же, как богиня, свысока
Лишь бросив взор, беспечный и прелестный,
На зимние катанья унеслась.

Входит Пушкин.

Спокоен, весел.

               П у ш к и н
          (садясь за стол)
                             Время есть еще.

               1-я  м у з а
Да он, совсем забывшись, с увлеченьем
Читает. Что? "Историю России
в рассказах для детей".

               П у ш к и н
           (хватаясь за перо)
                                           Чуть не забыл.
                      (Пишет)

               2-я  м у з а
Что он там пишет?

               1-я  м у з а
                                    Можно, я взгляну?
                     (Читает.)

Милостивая государыня Александра Осиповна, крайне жалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на Ваше приглашение. Покамест честь имею препроводить к Вам Barry Cornwall. Вы найдете в конце книги пьесы, отмеченные карандашом, переведите их как умеете — уверяю Вас, что переведете как нельзя лучше. Сегодня я нечаянно открыл Вашу "Историю в рассказах" и поневоле зачитался. Вот как надобно писать!

С глубочайшим почтением и совершенной преданностью честь имею быть, милостивая государыня, Вашим покорнейшим слугою

А.Пушкин. 27 января 1837 года.

Пушкин выходит с запиской и книгой, опуская их в пакет; он вскоре возвращается с Данзасом.

               П у ш к и н
Как рад тебе, лицейский мой товарищ!
Однако поспеши к Д`Аршиаку.
Условия дуэли: чем кровавей,
Тем лучше. Жду тебя в кафе у Вольфа.

                 Д а н з а с
Ах, Пушкин, Пушкин!

                П у ш к и н
                                       Больше, милый мой,
Ни слова. Мы на поле боя, помни.
А ты ведь офицер. Будь им по чести.

Данзас и Пушкин выходят из комнаты. Музы в смятеньи.

                1-я  м у з а
Последняя надежда — секундант —
Исчезла, как умчалась на катанья
Прелестная жена, не чуя сердцем
Опасности, нависшей над семьей.
Данзас, застигнутый врасплох, поверил,
Что к мирному исходу нет путей,
Да поздно в день сраженья их искать.

                 2-я  м у з а
А он и рад.

                 3-я  м у з а
                     И вот, помывшись весь,
Одевшись во все чистое, спокоен
И ясен духом он выходит вон,
Как на прогулку налегке; однако,
Он тут же возвращается назад,
За шубой из медвежьей шкуры, зная
О предзнаменовании дурном;
И суеверных страхов нет в помине,
И перстня с бирюзой, подарок друга,
Не взял с собой, и худшие приметы
Его скорее радуют как будто.

                 1-я  м у з а
Ужель он смерти ищет?

                 2-я  м у з а
                                           Просто он
Готов и к смерти, как и жизни, верен
Себе во всем, таким он был всегда.

Входит Наталья Николаевна.

     Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а
Мне показалось, видела я мужа
На санях на Неве; все возвращались;
Не собирался он, а уж, надумав,
Высматривал б меня еще в пути,
И мы б не разминулись; отвернувшись,
Сидел он в шубе из медвежьей шкуры;
Я близорука, тут же проступили
От ветра, что ли, слезы на глазах.
Я думала заехать к тетке в Зимний,
Но вдруг заторопилась я домой.
Зачем? Не нахожу теперь я места
В смущенном беспокойстве, как невеста.
                    (Уходит.)

                 Х о р  м у з
       В верхушках сосен ветер свищет.
У Черной речки волк матерый рыщет.
       И заяц пробегает меж кустов.
И лось, задумавшись, выходит из лесов…
Чу! Выстрел! Где? У сосен за кустами.
       На снег упал поэт, устами
       Касаясь хлада, как спасенья.
Погиб? Лежал он без движенья
             От раны роковой.
Очнувшись: "Сделать выстрел мой
Есть силы", — он сказал, дыша неровно.
Стрелял он лежа, истекая кровью.
Но глаз был верен и тверда рука.
Противник пал, хоть ранен он слегка.
        От пуговицы пуля отскочила,
А то бы в грудь и, верно бы, убила.
"Убит?" — спросил поэт. — "Он ранен. Будет жить."
"Приятно, думал, будет мне его убить, —
               Проговорил поэт, —
                          А нет."
         Увы! Его ж смертельна рана.
         Еще ведь не конец, и плакать рано.

В кабинет вносят Пушкина. Переодевшись во все чистое, он улегся здесь же на диване. Врачи, друзья. К ночи боли от раны становятся невыносимыми. Раздается ужасный крик.

                 П у ш к и н
                (придя в себя)
Что ж это было? Вопль нечеловеческий.
Ужели я кричал? О, нет. Нельзя.
Несчастную жену лишь напугаю.
Да разве станет легче мне, как врач
Советует: "Кричи!", помочь не в силах.
Нет, этой малости я не поддамся.
Но, боже мой, скорей. Кто плачет там?

Музы проступают в отдаленьи.

               Х о р  м у з
Кто жалости из них достоин больше?
             Муж, умирающий на ложе,
Или жена, в страданиях немых?
Без слез и слов в конвульсиях тугих
Вся извивается клубком, змеею,
       И ноги выше головы дугою,
И сладу с нею нет, сильна, гибка, —
       Безумная вакханка такова,
И в радости, и в горе беспощадна.
Повинна или нет, она несчастна
За всех за нас, сестер и муз,
       И нет священней мук и уз.
Всех мук, что горьше ста смертей,
       Поэт снесет, как Прометей,
       Хотя он не титан могучий,
       А гений чистый и летучий,
С бессмертными в сравненьи мотылек, —
        Героя, точно впрок, рождает рок.
               Ведь мало быть поэтом,
       Чтоб в мир явиться Мусагетом.

               П у ш к и н
      (с явным облегчением)
Который час? А день второй. С детьми
Я попрощался и с женою тоже.
И с вами, да.
           (Обращаясь к книгам.)
                         Прощайте же, друзья!
Все кончено.
           (Приподнимаясь.)
                           А нет, все выше. Выше!
          (Падает бездыханный.)

Музы с плачем исчезают.

ЭПИЛОГ

Святогорский монастырь. Ясный весенний день. У могилы поэта три юные барышни с букетами из полевых цветов — то музы.

                   Х о р  м у з
В местах, где в ссылке он провел два года,
        И мирная воспета им природа
        В сияньи дня, во звездной мгле,
        Изгнанник на родной земле
                    И пленник,
        Сошел в кладбищенские сени.
        Пусть ныне торжествует рок.
        Тоску и грусть ты превозмог
              Души прекрасной песней,
        И жизни нет твоей чудесней!
        Мир праху твоему, поэт!
Да не умолкнут в бурях грозных лет
Поэзии высокой пламенные вздохи
              Классической эпохи.

Все это, видите ль, слова, слова, слова.
         Поэтов участь не нова.
Все светлое, поруганное, гибнет,
И плесенью могилы липнет
          К нему хула и клевета,
          И глохнет в мире красота.
А торжествует лишь уродство,
Играя важно в благородство.
Поэт! Покойся в тишине, —
          В неизмеримой вышине,
Где Феб рассеивает тучи,
Как солнце, светлый и могучий,
Встает и образ милый твой,
          Овеян высшей красотой.

Сюита из трагедии «Утро дней»