Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6443 ( № 50 2013)

• Название: Литературная Газета 6443 ( № 50 2013)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Возвращение на европейский берег их потомков в ХХ веке, произошедшее в ходе двух мировых войн, обернулось для традиционной Европы разрушительной катастрофой. Они принесли с собой всё то же антиевропейское мировоззрение, «сетевое» сознание и сектантскую идеологию своих предков, этику наживы и мечты о мировом господстве. Имя Анти-Европы всей своей историей более всего заслужила, конечно, Америка.

Поэтому будем называть вещи своими именами. Упоминание роли православия в преамбуле Конституции – есть прежде всего признание нашего европейского, христианского выбора. Конечно, этот выбор идёт вразрез с планами глобалистской элиты. Что же, разве это должно нас остановить? Наоборот, с признанием этих очевидных вещей наше зрение обретёт ясные и чёткие ориентиры: мир наконец будет назван миром, война – войной, добро – добром, а противник – противником.

Теги: православие , история , Конституция

Фотоглас № 50

Фото: Фёдор Евгеньев

Один из самых издаваемых и любимых поэтов России Андрей Дементьев собрал своих поклонников в Государственном Кремлёвском дворце. Там прошёл большой концерт. И не верилось, что ему, открывшему в этом году в Твери Дом поэзии, 85! Он  полон сил и творческих замыслов. Концерт, закончившийся за полночь, обещают показать по телевидению. А на следующий день он опять принимал поздравления многочисленных друзей, которых собрал в одном из самых роскошных залов столицы. Из Парижа специально поздравить Дементьева прилетела Мирей Матьё.

Фото: ИТАР-ТАСС

Без его фильмов не обходится ни один праздник. Все телеканалы наперебой показывают картины Леонида Гайдая: «Бриллиантовую руку», «Операцию Ы», «Иван Васильевич меняет профессию», «Не может быть» и другие. И хотя легендарного режиссёра-фронтовика давно нет с нами, память о нём живёт. И подтверждение тому – открытие мемориальной доски на доме, где жил Леонид Иович. Поклонники его творчества пришли сюда, чтобы ещё раз почтить память режиссёра. Народный артист России Дмитрий Харатьян и вдова режиссёра Нина Гребешкова открыли мемориальную доску.

Фото:

В Российской Академии Художеств открылась персональная выставка, посвящённая 95-летию действительного члена ВАХ, скульптора Николая Багратовича Никогосяна. Творчество мастера уже давно получило признание: он народный художник СССР, лауреат Госпремии СССР, автор ряда выдающихся произведений монументальной скульптуры и целой галереи портретов своих современников.

Особое место на этой выставке занимают отобранные самим автором портреты его друзей-художников: В.В. Почиталова, М. Митурича, Д.А. Шмаринова, М. Сарьяна, критика А. Каменского и др.

Родины испугались

Cоветская власть нравственно надорвалась в тот момент, когда выяснилось, что немалая часть её образованных граждан мечтает жить за границей.

Об истомлённых дефицитом и очередями бедолагах и о жертвах анкеты, кто, по выражению Бабеля, не видел себе ходу, речь не идёт. Я имею в виду вполне безупречных и вроде бы неплохо устроенных трудящихся, зачастую принадлежащих к элите советского общества. Куда шли учиться дети тогдашнего руководства? Правильно, в МГИМО, в Академию внешней торговли, в прочие высшие учебные заведения, так или иначе ориентирующие своих выпускников на работу за рубежом. Куда стремились устроиться на работу молодые специалисты самого разного профиля? Совершенно верно, в ведомства и системы, так или иначе осуществляющие экономическую, культурную и всякую иную деятельность за пределами любимой Родины.

Если вдуматься, в этом ощущался какой-то саркастический парадокс: за особую преданность Родине, а также делу коммунистической партии проверенный товарищ вознаграждался возможностью поработать в чужой стране, коммунизму чаще всего откровенно враждебной.

Я много лет служил в большой и славной газете, так вот верхом профессиональной карьеры почти все её активные сотрудники, кроме тех, кто грезил о литературном поприще, считали возможность отправиться за границу на максимально долгие годы в качестве собственного корреспондента.

Даже не знавшие ни одного иностранного слова ревнители партийной линии из числа провинциальных аппаратчиков позволяли себе за рюмкой разоткровенничаться:

- Хочется всё ж таки поработать за рубежом!

Свою заветную мечту эти борцы за благо отечества осуществляли, как было замечено, в судьбах своих детей, которых изо всех сил продвигали на стезю, максимально далеко уводящую от родных осин.

Как же сложилась такая анекдотически противоречивая ситуация? Почему не вполне лояльному к начальству сотруднику намекали, что работать за границу он никогда не поедет? Кто-то из таких потенциально невыездных профессионалов остроумно ответил на такое предупреждение:

– Вы меня Родиной не пугайте!

Однако пугали. И что характерно, пугают и теперь. Правда, не в официальных кабинетах, а всё больше в дружеских застольях, а также в радио- и телеэфире. Разворачивают свою идеологию в том смысле, что страна э т а для нормальной жизни совершенно не пригодна, а потому всякий уважающий себя человек, понимай, обеспеченный и в завтрашнем дне уверенный, должен рвать отсюда когти.

Я никогда не был квасным патриотом. Более того, закрытость границ, невозможность "по прихоти своей скитаться здесь и там" всегда были драмой моей жизни. Однако в самые непроходимые годы железного занавеса я до скандала спорил с теми друзьями и знакомыми, кто считал, что жить в нашей стране – значит попусту терять драгоценное время бытия.

Допускаю, что и сейчас бывают такие основания. Право каждого отдельного человека находиться там, где ему оптимально благоприятно, представляется мне священным и, как выражались некогда, неотчуждаемым. Тем не менее я начисто не принимаю эту тенденцию: получив в своей стране прекрасное образование, обретя в ней материальное благосостояние, чтобы не сказать богатство, объявлять её прорехой на человечестве, недостойной твоего обитания. Или в крайнем случае достойной, как метко выразилась одна дама-социолог, лишь проживания вахтенным методом – отбыл смену, полгода или год, срубил бабки и отбывай в благословенные края, где, по выражению писателя, «первоклассные озёра, гористый воздух и сплошные французы».

Старая русская буржуазия, сметённая революцией, имела массу грехов, эту самую революцию спровоцировавших. Погулять и покуражиться на Лазурном берегу она, разумеется, не упускала случая, но своё процветание, своё могущество, свой истинный кураж она не мыслила без России. И в гибельную для неё войну она опрометчиво втянула любезное отечество, всё-таки чтобы расширить сферы влияния Российской империи, а не для того, чтобы поделить её на десятки суверенных квазигосударств.

И в конце концов разве можно вообразить, чтобы миллион просвещённых русских людей покинул Родину, если бы не трагедия Гражданской войны и красного террора? Самые завзятые российские западники, знатоки Возрождения и провозвестники художественного авангарда, говорившие на разных языках, пленявшие мир талантами и образом жизни, воспринимали изгнание как Божий гнев, который необходимо искупить верностью покинутой стране, крутизной чужих ступеней, муками изгойства и нищеты. А нынешняя элита строит дворцы на благословенных берегах, маскируя своё пренебрежение Россией злой обидой на власть. И это при том, что сама же призывает не путать любовь к России с любовью к власти.

Если окинуть взглядом российскую историю, то пресловутый железный занавес, конечно же, покажется скверным анекдотом. Россия по сути своей никогда не отгораживалась от мира. Она приглашала на царствие варягов, она отправляла дворянских детей учиться за границу, она зазывала на свою территорию не только иноземных специалистов, но целые этнические группы, способные благотворно повлиять на русский менталитет, обучить местное население ремёслам и деловой хватке. Она, наконец, легко и непринуждённо перенимала иноземные идеи и моды.

И при этом в любом обличье оставалась самою собой, не теряя ни духовной самобытности, ни державного самостояния. И сейчас тревогу вызывает не переимчивость, неважно – разумная или легкомысленная. Тревогу вызывает тот очевидный факт, что огламуренная ненасытная элита не в манерах, а в самом принципиальном и существенном отмежёвывается, открещивается от своего народа и его судьбы. Порывает с ним органическую связь, продолжая при этом жить за его счёт.