Василий Сергеев - Янычары

• Название: Янычары
• Автор: Василий Сергеев
• Издательство: «Феникс»
• Жанр: Религия
• Год: 1999
• ISBN: 5-222-00854-1

С глубокой древности Балканы, Кавказ и многие другие регионы мира являются зоной контакта христианской и мусульманской культур, – контакта, складывавшегося на субстрате древних, доисламских и дохристианских культов. В одни исторические этохи он был мирным, в иные – переходил в вооруженный конфликт. Каждое прикосновение к этой зоне сегодня выглядит, как разматывание пропитанных засохшей кровью бинтов на незаживающей ране, и может быть болезненно воспринято как одной, так и другой сторонами. Но во имя мирного разрешения геополитических, этнических, конфессиональных и многих других спорных вопросов кто-то должен начать этот диалог...

Начало XIV тысячелетия нашей эры. Османской империи еще нет. Второй султан династии – Орхан ибн Осман – только начал собирать ее из разрозненных бейликов. Его вазир – Чандарлы Хайр уд-Дин формирует «новое войско» – корпус янычар. В центре внимания книги – судьба одного из янычар, Абдаллаха ал-Хаддада...

---

– Поистине, это удивительная история, и будь она написана иглами в уголках глаз, она послужила бы назиданием для поучающихся! – заметил Орхан. – Нам надо учиться мудрости у наших предков. Скажи: нужно ли нам поменять политику в отношении Орды?

– История не имеет начала, и то, что происходит сегодня, начиналось во времена Адама, а в конце дней властен лишь Аллах милостивый, милосердный.

Румский султанат – а теперь султанат блистательного – во все времена должен был иметь союзниками и друзьями страну с запада – Византию, и страну с востока – державу Хулагуидов, ибо, подобно жемчужинам в ожерелье Аллаха, он вместе с ними нанизан на одну нить караванного пути. И эта цепочка жемчужин всегда зажата клещами: страны севера и юга постоянно желали сдавить своими пальцами шею, прервать этот караванный путь! Еще в глубокой древности булгарский царь Симеон ибн Борис заключил союз с Египтом против Византии. Потом с севера был Беркэ, а с юга – мамлюк Бейбарс; ныне с севера это – Узбек, а с юга – по-прежнему мамлюки, султан Насир ал-Бахри. Но если тогда эти клещи держали в руках венецианцы, то сейчас их держат в руках генуэзцы – и Крым, и Египет. Поистине, египетские исмаилиты давно лишились желания уравнять всех в нищете и, конечно же, не собираются уравнивать всех в богатстве. Они стали, подобно Ахи, купеческой корпорацией, и имеют банки не только в Мисре и Кусе, но и в Генуе! А итальянские банкиры из Ломбардии, еще в XII веке открывшие первый свой банк в городе Кагоре (где, кстати, пребывал и финансовый центр ордена тамплиеров), сегодня имеют конторы в Александрии, Дамиетте, Мисре...

– Мне давно хотелось узнать от сведущего человека, что такое банк? – заметил Орхан, явно пресыщенный историческими экскурсами.

– Поистине, это одно из чудес нашего времени! На Басрийских бедестанах издавна торговали особенным образом: владелец товара сдавал его меняле под расписку, покупал все, что ему надо, и в уплату выписывал чеки на этого менялу, совершенно не прибегая к звонкой монете, как о том свидетельствует Насир-и-Хосров в «Сафар-намэ» . А теперь купец может поступить так же, отправляясь в далекий путь! Например, пускаясь из Мисра в Геную, он может не брать дирхемов с собой в поясе или кожаных кошелях, но отнести их в контору банка и получить там бумагу за подписью шейха банка; и по этой бумаге в Генуе ему отсчитают все его серебро! Купцу не страшна даже встреча на пути с разбойниками, ибо они не станут отнимать бумажку, в которой ничего не смыслят и по которой ничего не получат. Серебро же тем временем, вместо того чтобы качаться в мешках на спинах верблюдов, может быть, например, выдано султану для расчета с войском...

– О! – прищелкнул языком Орхан. – Какие великие дела творятся на свете! Но именем ли Аллаха они творятся? Ведь «...Бог позволил прибыль в торговле, а лихву запретил... Верующие, бойтесь Бога и оставьте то, что достается вам лихвой, если вы верующие. Если не сделаете того, то знайте, что у Бога и посланника его война с вами. Но если вы покаетесь, то в ваших руках останется капитал» ...

Тимурташ

С душою твердой, чуждый обольщенья,

Взирай, мудрец, на взлеты и паденья.

Фирдоуси

...Звучное эхо под античными портиками отразило торопливое шлепанье босых ног. Хайр уд-Дин недоуменно посмотрел на султана: он никого не ждал! Вбежал тот же юноша, что внес карту, повергся ниц.

Хайр уд-Дин почтительно попросил у султана позволения заняться инцидентом, ибо это был его раб. Тот позволил.

– Говори! – процедил Хайр уд-Дин. – Но помни: если ты без достаточной причины осмелился прервать беседу султана и его везира, то о том, как ты будешь наказан, узнает и долго будет говорить вся вселенная!

– Тимурташ... наместник... вы велели сказать в любое время... – бормотал юноша.

– Тимурташ? Что сделал наместник ильханов?

– Вот хатт-и шариф ... его принес капыджи-баши ... срочно...

Хайр уд-Дин взял бумагу, передал ее султану и отпустил раба.

Султан вникал в текст и лицо его вытягивалось:

– Тимурташ провозгласил себя махди... Христианам и яхуди предписывает носить отличительные головные уборы, каждому по его вере... Строжайше запрещает употребление вина... Ничего не понимаю! – султан уронил указ на пол. – Он что, сошел с ума?

Услыхав это, Хайр уд-Дин омыл руки и лицо в бассейне, опустился на ковер, сдвинув с него вазу фруктов, и вознес благодарственную молитву. Осман, ничего пока не понимая, присоединился к нему. Когда Хайр уд-Дин поднялся после молитвы, в его глазах поблескивали слезы:

– Да снизойдет блистательный и могучий к моим словам! Тимурташ собственными руками затянул на своей шее веревку, которую намылили и подали ему мы, Ахи Анталу!

– Смысл слов твоих туманен, но слышать их почему-то отрадно, – хмыкнул султан. – Рассказывай!

– Четверть века прошло, как наш отец Осман, – да наслаждается он гуриями рая, – избавил нас от унижений перед сельджукскими султанами , но ильханам, – то ли хулагуиду Абу-Сеиду, то ли эмиру Чобану, который правит от его имени, – мы платим дань по сей день. Тимурташ – глаза и уши Чобана здесь, и пока они здесь, у нас нет реальной власти в Руме. Осман завещал нам добиться, чтобы ильханы не имели более доли в управлении султанатом Османлы! Но как это сделать?

Победы нужно одерживать, не тратя на это своих сил! Поистине, лучший путь для этого – использовать и пороки, и добродетели врага. Каковы пороки Тимурташа? Он самовлюблен, падок на лесть и никогда не замечает ее чрезмерности, считая себя пупом земли. Он жаден и строго следит за тем, как тратятся и поступают в казну деньги, но глуп и легковерен в делах, которые хотя бы на одну пядь отстоят от повседневных. Прорехи в его уме замазаны толстым слоем самодовольства. А каковы его добродетели? Поистине, он не искренний мусульманин, готовый сложить голову во славу учения пророка, но он из тех, кто считает добродетель полезной для души, как здоровье для тела: ее нужно придерживаться не во имя Аллаха, а для личного удовлетворения, ею доставляемого.

Когда все это было определено, Ахи Анталу – и я как шейх участвовал в том совете – решили, что через наших людей при его дворе надо неустанно восхвалять его до тех пор, пока он не поверит, что своим величием превосходит всех земнородных. Как только он в этом уверится, он обязательно превысит свои полномочия и сделает тот ложный шаг, за который будет смещен и наказан. Между прочим, то же делается и при дворе Абу-Сеида, где хвалы расточаются как ему, так и эмиру Чобану... Недалекие люди, впервые попав ко двору и видя там лесть, лесть и лесть, часто думают, что это происходит от желания придворных урвать себе лишний кусок. Увы – большинство из них льстят, выполняя спецзадания...

Эта стратегия и проводилась в последние годы при дворе Тимурташа. И что ж? Аллах снизошел к нашим молитвам! Действительность превзошла наши ожидания! Посеянное нами взошло! Мысль – цветок, слово – завязь, деяние – плод. Хатт и-шариф, в котором эта помесь гиены и паука объявляет себя махди, а христиан и яхуди смешивает с земной пылью, – это то, чего мы долго ждали и что тщательно готовили! Это смертный приговор, который Тимурташ подписал сам себе!

Завтра же этот хатт и-шариф будет оглашен на всех майданах и базарах бейлика. С нашими добавлениями – мы расскажем людям, если кто сам не поймет, что он отменяет и разрушает законодательство о зиммиях, которым христиане и яхуди дорожат пуще своего глаза. И, клянусь Аллахом, завтра же или послезавтра начнутся выступления народа против людей Тимурташа, этих волков в овечьих шкурах, которых он насовал во все представительные органы самоуправления. Им придется уносить ноги, отряхивая пыль с краев своих одежд! Кровопускания время от времени полезны, они веселят народ и не дают ему залежаться...

– Но мы должны поддерживать порядок! – заинтересованно возразил Орхан. – Разве можем мы позволить, чтобы преследовались и унижались ставленники верховной власти?

– В том-то и дело, что мы представим этот вопрос слишком сложным, чтобы нам решать его самим, и потребуем от муфтия Абу-Саида фетву по этому вопросу!

– Кто у него главным муфтием?

– Адуд уд-Дин ал-Иджи: его султан поставил кадием по ходатайству везира Гийас уд-Дина.. Завтра же и ему, и самому Абу-Саиду, и эмиру Чобану будут отправлены наши письма! Абу-Саиду, если он сам того не понял, мы растолкуем, что Тимурташ замахнулся на его власть. Поистине, два клинка не помещаются в одних ножнах, и там, где есть махди, нет места никакой другой власти – ни духовной, ни светской. Клянусь Аллахом, как только эти сведения дойдут до ушей ильхана, он отзовет Тимурташа, и хорошо для того, если отзовет не на казнь! А его людей, его глаз и ушей здесь уже не будет, сметенных волной народного возмущения! И нас в этом нельзя будет упрекнуть!

Будет ли новый ставленник или нет, но ему придется потратить много сил и времени, чтобы внедрить своих людей на те посты, которые мы очистим для себя завтра же!