Виктория Хольт - Король замка

• Название: Король замка
• Автор: Виктория Хольт
• Издательство: Сантакс-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87455-035-6

Роман знаменитой английской писательницы Виктории Хольт «Испанский жених» продолжает серию жизнеописаний европейских монархов XVI–XVII веков. Филипп Второй, наследник могущественной империи, вынуждает королев и принцесс исполнять все, к чему обязывает положение императора — как на политическом поприще, так и на брачном ложе…

Судьба Филиппа неразрывно связана с судьбами других ярких исторических персонажей: английской королевы Марии Тюдор, прозванной Кровавой Мери, французской королевы Екатерины Медичи и ее дочери Елизаветы Валуи.

Увлекательный сюжет, интриги и коварство в романе «Испанский жених» и сильные страсти, бушующие в любовном романе В. Хольт «Король замка», несомненно, не оставят читателей равнодушными.

---

— Вот мое настоящее сокровище, — медленно произнес он, и я знала, что он имеет в виду не изумруды.

Это было счастливейшее мгновение. Дальнейшее было похоже на падение в пучину отчаяния с заоблачных вершин счастья.

Железная дверь подземелья скрипнула, во мраке послышался шорох, и мы насторожились. Кому понадобилось следить за нами? Граф привлек меня к себе и крепко обнял одной рукой.

— Кто здесь? — крикнул он.

Из темноты выступила какая-то фигура.

— Значит, вы их нашли! — Это был голос Филиппа.

Взглянув ему в лицо, я ужаснулась. Озаренный неровным светом фонаря, он показался мне каким-то другим, незнакомым человеком. Да, у него были черты Филиппа, но куда подевалась его вялость и утонченная женственность? Перед нами стоял отчаявшийся человек. Было видно, что он на что-то решился.

— Ты тоже их искал? — спросил граф.

— Вам повезло больше. Значит, это вы, мадемуазель Лосон… Я так и думал, что вы их найдете.

Граф сжал мое плечо.

— Ступай наверх, а я… — начал он заботливо, но Филипп перебил:

— Стойте на месте, мадемуазель Лосон.

— Ты сошел с ума? — холодно спросил граф.

— Нет. Отсюда не уйдет ни один из вас.

Граф, все еще прижимая меня к себе, шагнул вперед, но Филипп вскинул руку, и он тут же остановился. Филипп держал ружье.

— Не будь дураком, Филипп, — сказал граф.

— На этот раз тебе не уйти, кузен, как тогда в роще.

— Отдай ружье.

— Нет, оно мне пригодится. Я хочу убить тебя.

Граф стремительным движением заслонил меня собой. Филипп хохотнул — его смех прозвучал как-то особенно зловеще в этом подземелье.

— Ты не спасешь ее. Я убью вас обоих.

— Послушай…

— Хватит, мне и так приходилось слишком часто тебя слушать. Теперь твоя очередь.

— Ты собираешься убить меня, чтобы завладеть моим имуществом?

— Правильно. Если бы ты хотел жить, тебе не следовало бы затевать женитьбу на мадемуазель Лосон и искать изумруды. Надо было оставить кое-что и для меня. Благодарю вас, мадемуазель, это вы привели меня к этим камням. Теперь они мои. Теперь здесь все будет моим.

— Ты думаешь, тебе удастся скрыть… убийство?

— Все продумано заранее, Лотер. Я хотел застать вас вдвоем… как сейчас. Вот только не ожидал, что мадемуазель Лосон будет столь любезна, что сначала найдет мои изумруды. Так вот, лучшего и желать нельзя: убийство и самоубийство. Не мое самоубийство, кузен. Я еще хочу пожить… пожить по своим правилам, без твоей тени за спиной. Предположим, мадемуазель Лосон взяла ружье в оружейной галерее и застрелила тебя, а потом себя. Ты здорово подыграл мне — твоя репутация говорит сама за себя.

— Филипп, ты идиот.

— Хватит болтать. Время действовать. Ты будешь первым, кузен. Все должно произойти своим чередом.

Я увидела, как поднимается дуло ружья, и попыталась заслонить графа, но он твердо держал меня за своей спиной. Невольно зажмурившись, я услышала оглушительный грохот и затем… тишина. На грани обморока, я открыла глаза.

На полу боролись двое мужчин — Филипп и Жан-Пьер.

Но я не удивилась и вряд ли даже поняла, что происходит. Я только знала, что не погибну в темнице, но потеряла все, ради чего стоило жить, ибо на полу, истекая кровью, лежал тот, кого я так любила.

12

Снаружи доносились звуки шумного веселья. Те, кто праздновал сбор урожая, даже не подозревали, что граф лежит в своей постели, а его жизнь висит на волоске от смерти; что Филипп спит у себя, приняв снотворного, которое ему дал врач, а мы с Жан-Пьером сидим в библиотеке и ждем.

Графа осматривали двое врачей. Они выпроводили нас за дверь и велели ждать. Ожидание этот казалось бесконечным.

Еще не было одиннадцати, а мне казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как я стояла в подземелье с графом и вдруг столкнулась лицом к лицу со смертью.

Жан-Пьер сидел рядом со мной, лицо его было бледным, а в глазах застыло изумление, словно он тоже не понимал, что здесь делает.

— Как они долго, — произнесла я.

— Не бойся. Он не умрет.

Я покачала головой.

— Нет, — чуть ли не с горечью продолжал Жан-Пьер. — Он не умрет, пока сам не захочет. Разве не всегда он…

Жан-Пьер усмехнулся.

— Сиди здесь, — приказал он, — ты ему не поможешь, если будешь ходить взад и вперед. Окажись я в подземелье хоть на секунду раньше — он был бы спасен. Я опоздал.

Манеры Жан-Пьера изменились. В этой комнате он вполне мог сойти за графа. Впервые я разглядела в нем черты де ла Талей. Не знаю, почему в ту минуту меня занимали такие несущественные мелочи.

Это он, Жан-Пьер оказался хозяином положения на месте преступления. Он послал меня за докторами и придумал, что следует говорить.

— Пока никто не должен знать о том, что произошло в подземелье, — предупредил он. — Граф сам решит, о чем говорить, а о чем — нет. Например, он может сказать, что выстрел произошел случайно. Скорее всего, граф не захочет, чтобы господина Филиппа обвинили в покушении на убийство. Вот и нам лучше помалкивать, пока не узнаем волю графа.

Я ухватилась за это «пока не узнаем». Стало быть, когда-нибудь узнаем! Глаза графа откроются, он будет жить.

— Если он выживет… — начала я.

— Выживет, — перебил Жан-Пьер.

— Если бы только знать наверняка…

— Граф захочет выжить. А как он захочет, так и будет. — На мгновение Жан-Пьер запнулся, затем продолжил: — Я видел, как ты ушла с праздника. Что мне оставалось делать? Господин Филипп тоже видел тебя… да, наверное, все видели и догадывались о вашем разговоре. Я пошел за тобой и спустился в темницу, как раз следом за Филиппом.

— Жан-Пьер, ты спас ему жизнь!

Он наморщил лоб.

— До сих пор не понимаю, зачем я это сделал. Я спокойно мог позволить Филиппу пристрелить его. Ведь Филипп великолепный стрелок. Пуля попала бы прямо в сердце, туда-то он и целился, я знаю. Я еще подумал тогда: «Вот и все, Ваша Светлость». А затем… я бросился на Филиппа и толкнул его под руку. Правда, секундой позже, чем следовало. Даже, лучше сказать, на полсекунды позже. Прыгни я на миг раньше, и пуля ушла бы в потолок, а на миг позже — попала бы ему в сердце. Хотя, раньше я не успел бы. Я был слишком далеко. В общем, не знаю, зачем я так поступил. Просто не думал об этом.

— Жан-Пьер, — повторила я, — если он выживет, то это только благодаря тебе.

— Довольно странный финал нашей родовой вражды, — подытожил он.

Мы помолчали. Я чувствовала, что мне нужно о чем-нибудь разговаривать. Мысль о том, что граф лежит без сознания и жизнь его понемногу угасает, унося с собой все мои надежды на счастье, была невыносима.

— Ты тоже охотился за изумрудами? — спросила я.

— Да. Я хотел найти их и уехать. Это не было бы кражей. У меня есть право на часть наследства де ла Талей. Теперь, конечно, я останусь ни с чем. Уеду в Мермоз и буду рабом графа всю свою жизнь… если он выживет, а он выживет — как раз благодаря мне!

— Мы никогда этого не забудем, Жан-Пьер.

— Ты выйдешь за него замуж?

— Да.

— Значит, тебя я тоже потерял.

— Я не нужна тебе, Жан-Пьер. Тебе просто хотелось лишить его того, что могло принадлежать ему.

— Как странно… Он всегда был рядом. Всю жизнь. Я ненавижу его. Иногда мне хотелось взять ружье и убить его… И подумать только, он будет жить благодаря мне.

— Мы не знаем, как поведем себя в тех или иных обстоятельствах, пока вплотную не столкнемся с ними. Этим вечером ты совершил благородный поступок.

— Это было затмение. Я бы не поверил. Я ненавидел его. Всю свою жизнь ненавидел. У него есть все, в чем я так нуждался! А теперь он стал еще богаче.

— Того же самого добивался и Филипп. Он ненавидел его так же, как и ты. Из зависти. Зависть — один из семи смертных грехов, Жан-Пьер, и, я думаю, он самый страшный. Но ты поборол его, и я рада за тебя. Очень рада.

— Но это произошло случайно. А может быть — нет. Возможно, я действительно не был способен убить его, даже когда думал об убийстве. Правда, изумруды я бы забрал обязательно, при первом же удобном случае.

— Но отнять у него жизнь ты бы не смог никогда. Теперь ты это знаешь. Возможно, ты даже женился бы на мне. Или попытался бы жениться на Женевьеве…

Выражение его лица на мгновенье смягчилось.

— Еще не все потеряно, — сказал он. — Как огорчится благородный граф!

— А Женевьева? Неужели ты сможешь использовать ее для своей мести?

— Она очаровательная девушка. Молодая и своенравная. Мы с ней в чем-то похожи. Но она дочь графа, и не думай, что у меня изменился характер после той глупости, что я совершил накануне. Насчет Женевьевы я ничего не обещаю.

— Она молода и впечатлительна.

— Я ей нравлюсь.

— Нельзя допустить, чтобы она пострадала. Ее жизнь и так нелегка.

— Ты думаешь, я способен причинить ей зло?