Виктория Хольт - Король замка

• Название: Король замка
• Автор: Виктория Хольт
• Издательство: Сантакс-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87455-035-6

Роман знаменитой английской писательницы Виктории Хольт «Испанский жених» продолжает серию жизнеописаний европейских монархов XVI–XVII веков. Филипп Второй, наследник могущественной империи, вынуждает королев и принцесс исполнять все, к чему обязывает положение императора — как на политическом поприще, так и на брачном ложе…

Судьба Филиппа неразрывно связана с судьбами других ярких исторических персонажей: английской королевы Марии Тюдор, прозванной Кровавой Мери, французской королевы Екатерины Медичи и ее дочери Елизаветы Валуи.

Увлекательный сюжет, интриги и коварство в романе «Испанский жених» и сильные страсти, бушующие в любовном романе В. Хольт «Король замка», несомненно, не оставят читателей равнодушными.

---

— Ты думаешь, я способен причинить ей зло?

— Нет, Жан-Пьер. Мне кажется, ты и наполовину не такой злодей, каким себя изображаешь.

— Ты плохо меня знаешь, Дэлис.

— Думаю, я знаю тебя достаточно.

— Если бы ты узнала меня по-настоящему, ты была бы поражена. Я разработал один план… Хотел увидеть если не себя, так своего сына хозяином замка.

— Как это?

— Видишь ли, у графа тоже был план, пока он не собрался жениться на тебе. Он решил привезти сюда свою любовницу и выдать ее за Филиппа. Она родила бы ему сына, который со временем унаследовал бы замок. Так вот, это был бы не его сын, а мой!

— Ты… и Клод?!

Жан-Пьер кивнул.

— Почему нет? Она злилась, потому что граф не обращал на нее внимания. Филипп — не мужчина, так что… Ну как, что ты об этом думаешь?

Но я прислушивалась к шагам в коридоре. И думала только о том, что происходит в комнате наверху.

В библиотеку зашли врачи. Их было двое, оба — из города. Вероятно, у них сложилось не самое лучшее представление о нас. Один из них уже лечил графа, когда Филипп стрелял в него в лесу.

Я вскочила, и оба доктора повернулись ко мне.

— Он… — начала я.

— Сейчас он спит.

Я смотрела на них с немой мольбой дать мне хоть слабую надежду.

— Его жизнь висела на волоске, — сказал один из них. — Еще бы несколько дюймов и… В общем, ему повезло.

— Он поправится? — Мой дрожащий от волнения голос прозвучал неожиданно громко.

— Он вне опасности… Если продержится эту ночь.

Я медленно опустилась на стул.

— Я могу остаться здесь до утра, — предложил один из докторов.

— О пожалуйста, останьтесь!

— Как это произошло? — спросил старший из них.

— Ружье, которое нес господин Филипп, случайно выстрелило. Его Светлость сможет дать разъяснения, когда поправится.

Оба врача кивнули. Интересно, были ли они здесь в день смерти Франсуазы? И тоже ждали, как граф объяснит трагедию? Но мне не было дела до той трагедии. Я хотела знать лишь одно: поправится ли он теперь?

— Вы — мадемуазель Лосон? — спросил тот, что был помоложе.

Я подтвердила.

— Ваше имя Дэлис, или что-то в этом роде?

— Да.

— По-моему, он пытался его произнести. Может, вы посидите у его постели? Разговаривать с ним вы не сможете, но если он вдруг очнется, ему, возможно, будет приятно увидеть вас рядом.

Я пошла в спальню и просидела там всю ночь, приглядывая за графом и моля Бога даровать ему жизнь. Под утро он открыл глаза и по его взгляду я поняла, что он рад меня видеть.

— Не умирай, — попросила я. — Ты не можешь оставить меня теперь.

Позже граф сказал, что именно эта просьба заставила его вернуться к жизни.

Через неделю стало ясно, что выздоровление графа — всего лишь вопрос времени. По словам врачей, он обладал исключительным здоровьем, ему чудом удалось избежать гибели, а теперь оставалось удивить всех и встать на ноги.

Граф дал разъяснения по поводу случившегося. Именно те, которые мы и предполагали. У него не было ни малейшего желания всем рассказывать, что его пытался убить собственный кузен. Филипп и Клод отправились в Бургундию, причем, когда кузены беседовали с глазу на глаз, Филиппу было приказано никогда больше не появляться в Гайаре.

Я была рада избавиться от необходимости видеться с Клод — особенно теперь, когда знала, что и она надеялась отыскать изумруды. Когда была расчищена надпись на портрете, в ней вдруг проснулся интерес к настенной живописи и возможно она догадалась, что я нащупала кое-какие нити. Они с Филиппом вместе следили за мной; он задержал меня на хозяйственном дворе, чтобы дать ей возможность обыскать мою комнату. Несомненно, это от Филиппа я убегала тогда в роще. Попытался бы он убить меня, если бы застрелил графа? Они хотели избавиться от меня и прилагали все мыслимые усилия, чтобы я уехала, — даже предлагали работу в другом месте, особенно, когда увидели, что граф стал слишком живо интересоваться мной. Ведь, если бы он женился, их планы потерпели бы полный крах.

Клод была странной женщиной. Наверно, одно время она даже жалела меня и старалась, отчасти для моего же блага, спасти от графа. Ей и в голову не приходило, что граф мог питать слабость к такой женщине, как я, когда даже ей, красавице, пришлось отступить, ничего не добившись. Я могла представить себе, как она пробовала сговориться то с Жан-Пьером, то с Филиппом — готовая удрать с первым, если он найдет изумруды или остаться со вторым, если счастье улыбнется тому.

Я радовалась, что Жан-Пьер избавился от нее; к нему я всегда буду относиться с теплотой.

Граф сказал, что подарит ему виноградники Мермоза.

— Это не самая большая награда человеку, спасшему мне жизнь.

Я не стала рассказывать ему о том, что было мне известно. Думаю, он сам все знал, поскольку даже не поинтересовался, что Жан-Пьер делал в подземелье.

Дни тянулись, полные тревог и надежд. Я обнаружила в себе недюжинные способности сиделки. Именно со мной врачи обсуждали состояние больного. Вполне возможно, что своей выдержкой и терпением я была обязана особому интересу к пациенту.

Временами мы сидели в саду и говорили о будущем. Или о Филиппе и Жан-Пьере. Вначале Филипп захотел, чтобы я осталась в замке, поскольку решил, что граф не обратит на меня внимания, а когда увидел свою ошибку, стал искать способ от меня избавиться. Посоветовавшись с Клод, он предложил мне реставрировать картины в доме ее отца, что потребовало бы моего отъезда из Гайара. Она, в свою очередь, тоже попыталась соблазнить меня заманчивым предложением. Затем планы моего устранения приняли более радикальный характер.

Что касается тайника, мы решили, что его соорудили в том месте, где много лет назад несчастный узник пробил ход из каменного мешка в темницу. Граф припомнил, как однажды его дедушка говорил об этом.

Изумруды вернули в сокровищницу. Может быть, когда-нибудь я надену их, но пока сама мысль об этом кажется мне неуместной.

Мне хотелось, чтобы все получило достойное завершение. В жизни, как и в работе, я стремилась к гармонии. Иногда я приходила в залитый солнцем сад и, глядя на башни замка с выступающими бойницами, чувствовала себя золушкой из чудесной сказки. Я была переодетой принцессой, которая спасла заколдованного принца. Чары рассеялись, и он вновь будет счастлив, счастлив на всю жизнь. Мне так хотелось в это верить — теперь, в пору бабьего лета, сидя на берегу пруда в саду, когда человек, женой которого я вскоре стану, выздоравливал и день ото дня набирался сил.

Но жизнь, увы, не сказка.

Жан-Пьер уехал в Мермоз; Женевьева ходила мрачная и угрюмая. Голова ее была полна самых невероятных планов. Чуда не произошло, и один благородный поступок не изменил характера Жан-Пьера.

Над моим собственным счастьем тоже витала мрачная тень. Смогу ли я когда-нибудь забыть первую графиню?

Уже всем стало известно, что я выхожу замуж за графа. Я замечала торопливые, украдкой бросаемые взгляды госпожи Латьер, госпожи Бастид, слуг в замке.

Это было настоящее чудо. Скромная молодая женщина приезжает в замок и становится женой графа!

Женевьева, подавленная потерей Жан-Пьера, не старалась выбирать слова:

— А вы отважная!

— Отважная? Что ты имеешь в виду?

— Ну, раз он уже убил одну жену, почему ему не убить другую?

Нет, красивой, гармоничной развязки просто не могло быть.

Меня стал преследовать образ Франсуазы. Я говорила себе, что не верю слухам, и действительно не верила им, но они угнетали меня.

Бывало, я дюжину раз на дню твердила себе, что граф не убивал ее. Тогда почему он не хочет открыть мне правду? Он сказал, что мы не должны друг другу лгать, и поэтому он не может дать мне никаких разъяснений.

Когда мне вдруг выпал шанс узнать обо всем самой, я не смогла устоять перед таким искушением. Вот как это случилось.

Однажды после обеда, когда весь замок погрузился в тишину и покой, я направилась в комнату Нуну. Меня беспокоила Женевьева, и я хотела узнать, как далеко зашли чувства девочки к Жан-Пьеру.

Постучав в дверь и не получив никакого ответа, я вошла в комнату.

Прикрыв глаза платком, старушка лежала на кушетке. Я поняла, что у нее опять приступ головной боли.

— Нуну, — тихонько окликнула я.

Никакого ответа.

Мой взгляд скользнул к буфету, в котором хранились заветные тетрадки, и я увидела, что в замок ящика вставлен ключ. Обычно Нуну носила его в связке на поясе. Странно, что, закрыв буфет, она тут же не повесила его обратно.

Склонившись над Нуну, я услышала ровное, глубокое дыхание. Она крепко спала. Я вернулась к буфету. Искушение было слишком велико, я должна была узнать правду. Показала же она мне другие тетради! — успокаивала я свою совесть. Отчего бы не заглянуть в последнюю? В конце концов, Франсуазы уже нет; и если ее записи могла прочесть Нуну, то почему нельзя мне? Я убеждала себя, что это исключительно важно. Я непременно должна узнать тайну последней тетради.