Мария Николаева - Практика хатха-йоги: Ученик без «тела»

• Название: Практика хатха-йоги: Ученик без «тела»
• Автор: Мария Николаева
• Жанр: Спорт

Данная книга служит логическим завершением трилогии «Практика хатха-йоги», в которой ранее вышли книги «Ученик среди учителей» и «Ученик перед стеной». Если первая была посвящена практической ориентации среди многообразия современных стилей хатха-йоги, а вторая давала вариант построения самостоятельной практики, то в третьей речь пойдет об устойчивости при взаимодействии с индийскими духовными традициями, которые имеют пограничные области с хатха-йогой.

Здесь также развита концепция понимания хатха-йоги как «практической философии» или «философии тела», введенная в научном труде автора «Основные школы хатха-йоги». Книга написана на личном опыте контактов с представителями всех традиций в период проживания автора в Индии и снабжена множеством фотографий, на которых запечатлены уникальные учителя и храмы.

---

Конечно, достоверно констатировать полное прекращение пульса чисто тактильным методом довольно сложно. Однако подобные эксперименты со Свами Веда Бхарати, с которым я тоже лично беседовала в Ришикеше, проводились в европейских лабораториях при помощи самых новейших приборов. Направления дальнейших научных исследований в разнообразных медитативных состояниях намечены им в книге «Йог в лаборатории», вышедшей в 2006 году. Они опираются на отчеты о ранее проделанных опытах, таких как операции без анастезии, сознательное изменение мозговых волн (дельта и гамма) и т. п. В частности, лабораторные исследования его сознания проводились в Институте духовных наук, созданном астронавтом Эдгаром Митчелом после того, как на пути с Луны на Землю он получил в космосе незабываемый опыт вневременного и внепространственного состояния сознания. В 2004 г. Свами Веду пригласили для проведения экспериментов, во время которых он замедлял в длительной медитации дыхание до одного цикла в минуту и т. п. Точное измерение мозговых волн показало, что даже его обычное состояние глубоко медитативно, и подобный покой достижим средним человеком лишь в глубоком сне. Очевидно и влияние на физиологическое состояние человека, находящегося на расстоянии: стоило Свами Веде сосредоточиться на фотографии незнакомца, как у того сразу учащалось сердцебиение. В итоге, ученые признали, что он действительно обладает запредельными способностями, развитыми посредством медитации.

Уместно приравнять к сиддхам одну из наиболее впечатляющих демонстраций асан, данную на столетнем юбилее Шри Вишвагуру, основателем ашрама Вед Никетан в Ришикеше. Не только редкая способность завязывать ноги в «лотос», балансируя на голове, в столь преклонном возрасте, но и сам его внешний вид вдохновлял окружающих на занятия хатха-йогой. Без посторонней помощи он поднимался в комнату на третьем этаже, принимал всего один раз в день небольшое количество пищи, и даже в зимний период, когда все закутываются в шерстяные шали, продолжал носить лишь легкое оранжевое дхоти. Каждый вечер он давал своим преданным даршаны, лично беседуя с посетителями, иногда присутствовал на сатсангах, завершая их негромким отчетливым пением мантры. Еще в ранней молодости он принял санньясу от своего гуру Шри Хирананды Сарасвати, который был знатоком йоги и прожил 125 лет, посвятив жизнь самореализации. Под руководством учителя он предавался строгому аскетизму: жил в джунглях и пещерах, питался кореньями и фруктами, совершал паломничества к святым местам, а в результате стал мастером в хатха-йоге, добившись совершенства в практике. Он покинул тело три года спустя после своего столетнего юбилея (осенью 2007 года), напоминая живую мумию, но сохраняя память и ясность мышления.

Длительное пребывание в самадхи не относится к проявлению сиддх, а превосходит любые аномальные проявления. Как известно из «Йога-сутр», сиддхи служат вехами на пути к самадхи, но и препятствуют его достижению в случае увлечения ими. Самадхи признается высшей духовной реализацией как в классической йоге Патанджали, так и в адвайте-веданте. Однако, это именно чисто духовная реализация с окончательной отрешенностью от тела и отбрасыванием его безвозвратно при уходе из жизни. Далеко не все традиции признают самадхи последней стадией реализации: так, в хатха-йоге необходимо сделать далее переход к полному телесному преображению, а в буддийской випассане оно считается недостаточным даже для духовного просветления. В этом смысле, самадхи как таковое оказывается неким проявлением сиддх, то есть отрешенным, но не завершенным отношением к собственному телу. Мы вернемся к данному вопросу при рассмотрении традиций натхов и тамильских сиддхов, послуживших истоками хатха-йоги, а также в отдельной главе о випассане. Достаточно отметить, что суждение Патанджали в определении связи «сиддхи — самадхи» нельзя принимать за последнее слово в философии тела, как это подчас опрометчиво делают современные учителя йоги. Более того, заключение о том, что все духовные пути ведут к одной цели, тоже ставится под сомнение, ибо уже здесь вполне очевидно, что идеалы самореализации сильно рознятся.

Продолжением темы проявления сиддх может послужить пример выполнения особой «стоячей» садханы (практики непрерывного поддержания вертикального положения тела) на протяжении 14 лет махантом Маханирвани-акхары — одного из подразделения нага-баба, входящего в орден дашанами-санньясы Шанкарачарьи. Выполнение данной садханы проходило перед глазами Ракеш Пандея, о котором шла речь в предыдущей главе, поскольку он арендовал дом, принадлежавший данной акхаре, а махант был его покровителем вплоть до оставления тела. Сохранилось несколько архивных фотографий, на которых сам Ракеш Пандей запечетлен рядом с грузным стоящим старцем. Хорошо видно, что физическое тело последнего вовсе не обладало особой сверхпрочностью, и вся садхана выполнялась скорее силой воли, нежели дисциплиной тела. Каким бы нелепым ни казалось принятие подобных обетов современному человеку, именно подобные разновидности тапаса (подвижничества) находятся у самых корней хатха-йоги. В конце концов, это прототип Тадасаны (позы «скалы»). Напрашивается интересная аналогия со стоянием в «столбе», который считается в даосизме основополагащей практикой для дальнейшей работы с телом, как и Тадасана — базовой асаной в хатха-йоге. Кроме того, если вспомнить о «стоянии столбом» на христианской молитве, то оказывается, что старец выбрал «всеобщий путь».

Фото 3. Сгибание железного прута с упором в глаз (из архива Йогираджа Ракеша Пандея) Фото 4. Остановка пульса задержкой на кумбхаке (из архива Йогираджа Ракеша Пандея) Фото 5. Стоячая садхана маханта Маханирвани-акхары (из архива Йогираджа Ракеша Пандея)

Нага-баба — «покрытые пеплом»

Испокон веков отличительной особенностью всех нага-баба было хождение обнаженными и покрытыми пеплом, и хотя сейчас они избегают подобных крайностей, все равно их образ жизни остается исключительным даже для ордена санньясы, в который они входят. Ади Шанкарачарья не создал институт санньясы, а объединил разрозненные аскетические ордена в общую систему, распределив их по четырем монастырям (матхам) и десяти именам (даша-нами). Нага-бабы обычно принадлежат к одному из четырех имен: Пури, Гири, Бхарати и Сарасвати, но сохраняют свою внутреннюю систему акхар. Существует другая версия их происхождения: при создания ордена была острая необходимость противостояния буддистам вплоть до физических сражений, и для этого посвящали в санньясу людей не брахманского рода, принадлежащих к трем низшим кастам, и именно они составили отличительный разряд нага-баба. Разумеется, последняя версия не принимается самими нага-баба, а существует по отношению к ним внешним образом. Важно лишь подчеркнуть то обстоятельство, что санньяса санньясе рознь, и способы снятия телесности обусловлены определенным телесным выражением конкретного способа «ухода от мира». Имеется не только адвайтическая санньяса, но и тантрическая, вишиштадвайтическая и т. д. Их легко можно отличить по внешним признакам обращения с собственным телом, ибо в конечном счете отрицание мирского тела неизбежно остается инаковой формой восприятия телесности как формы ее принятия.

В данной связи чрезвычайно интересен опыт первого западного посвященного в орден Джуна-акхары — американца Рампури Бабы. Тридцать семь лет назад, еще совсем ным, после экспериментов с наркотиками от общей неудовлетворенности «светским» образом жизни он прибыл в Индию и остался там навсегда, полностью погрузившись в иную духовную культуру. Посвящение в самую древнюю и многочисленную акхару он получил во время Кумбха-мелы, впоследствии принимал участие в пятнадцати мелах, а во время последней возглавлял ряд Джуна-акхары. Мы встретились с ним в одном из его ашрамов (в Харидваре) и провели целые сутки в практически непрерывном общении, которое облегчалось для меня знакомством с его книгой о собственном опыте. Несмотря на полное вживление в индийский уклад жизни, он оставался в убеждении, что культура «бытия бабой» вырождается, ибо больше не остается индийцев, посвященных с трехлетнего возраста. Что же касается западных исследований индийской культуры, то здесь Рампури однозначно заявил, что подобные представления суть совершенно отвлеченные конструкты, не имеющие по большей части ничего общего с реальностью. Как реальный представитель традиции, во времена разрушительного воздействия общества на структуру ордена Рампури способен показать мир с обратной стороны — как чудесное наследие «генов» Даттатрейи.