Тина Шамрай - Заговор обезьян

• Название: Заговор обезьян
• Автор: Тина Шамрай
• Издательство: VT — World Communication Agency
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-97119-0-8

Человека можно преследовать годами, и он готов вытерпеть все до конца. Но конца не видно. Стае гонителей мало изводить узника тюремным режимом, бессмысленным следствием и бесконечными судами, с ним хотят покончить раз и навсегда. Осталось только загнать в ловушку.

И тогда узник решается на отчаянный шаг — побег. Хотя и понимает — это совершенно безнадёжная и бессмысленная затея: он, заклеймённый и ославленный, не может рассчитывать ни на помощь, ни на сочувствие. Но он ошибался. Одни люди, встретившиеся на его пути, видели в нем только человека, другие — еще и человека. А это, оказывается, немало…

---

— Сердце? — встревожено всматривался он и, схватив за руку подопечного, стал считать пульс.

— Всё нормально… нормально, — вяло отбивался тот. Но и сам почувствовал, как на лице выступила испарина, как онемели руки…

— Слышь, тут есть одно местечко, давай заедем, переночуем. Я так думаю, на сегодня приключений хватит, а? Местечко глухое, Ургучан называется. А с утречка поедем на станцию и попробуем на харьковский… Как ты на это дело смотришь? — требовал Анатолий ответа.

— Тебе виднее, — глухо отозвался беглец. Пусть поезд будет завтра. Что уж теперь? Один день туда, один день сюда. Разбаловался, однако!

— От и я такой же! Не люблю, когда долго уговаривают, — рассмеялся компаньон.

А скоро дорога пошла на тягучий подъем, долгой лентой рассекая хребет. И вертолётчик всё боялся, что пропустит поворот на Ургучан. Не пропустили. И съехали с асфальта, и понеслись укатанной грунтовкой среди леса. Солнце напоследок золотило верхушки деревьев, и в открытые окна веяло не горячим ветром, а прохладой. Но скоро и лес, и сопки отступили, и в распадке, среди причудливых склонов, среди красноватых утесов возникли вдруг строеньица. И если бы у домов были островерхие крыши, то издали селение сошло бы за деревушку в Альпах. Но только издали. Серое бетонное здание и несколько крашенных деревянных домов — это и был курорт Ургучан. Деревенские избы живописно теснились по другую сторону. Интересно, в какой из них предстоит провести ночь? Снова прикидываться инженером Колей? Не нравится? Тогда надо было настоять, и поехали бы на станцию.

Машина вырулила на ровную площадку под деревьями недалеко от санаторных построек, и Анатолий, сняв перчатки, спрыгнул на землю и стал разминать ноги.

— Шо-то последнее время левая нога стала отниматься. Не знаешь, шо это может быть?

— Как ты догадываешься, я не доктор. Надо пройти обследование.

— Какое обследование, когда?

— Но это может быть чем-то серьёзным…

— Не пугай, сам боюсь! Ты как, тут побудешь, или на пару сходим? А пойдём, тут такая глухомань, — будто поддразнивал вертолётчик, кружа вокруг машины, то трогая борта, то стуча ногой по колёсам. Была у него, видно, неистребимая привычка пробовать транспорт на зуб.

— Но телевизор-то смотрят…

— От этой заразы спасенья нету. Ну, ладно, посторожи, а я на разведку…

И, запустив руку за ремень, разведчик поправил рубашку и, чуть отогнув наружное зеркальце, заглянул туда. И, что-то высмотрев, достал расчёску, выудил влажные салфетки и дезодорант, а ещё надорванную упаковку жвачки…

Надо бы отвернуться, пусть прихорашивается, но вот уставился и наблюдает. В камерах такие моменты пропускались мимо глаз автоматически, а тут почему-то любопытно: как это делает ровесник. К тому же Анатолия это, кажется, нисколько не смущает. Интересно, какие вершины он собрался покорять?

И скоро вертолетчик, вооружившись последними достижениями парфюмерии, подмигнул веселым глазом и двинулся на разведку. Но не к деревенским избам справа, а к домам, что были слева. Беглец дёрнулся: он что, с ума сошёл, проситься в санаторий?

Но тут и компаньон что-то почувствовал и обернулся, и сделал успокаивающий жест: мол, всё нормально, и припустил дальше. Но отмашка вызвала и досаду и тревогу. Вот только приготовиться к опасности не давала спина, её нельзя было отрывать от опоры, и приходилось сидеть откинувшись. А при таком положении тела только и остается расслабленно наблюдать: что будет дальше. Вот длинная фигура спасателя всё уменьшаясь в размерах, скоро скроется в каком-то из двух строений. Одно — серое и безликое выглядело бы бараком в зоне, если бы не унылые балкончики.

Неужели кто-то платит деньги, чтобы жить за этими серыми бетонными стенами? Он обретался точно в таком же бесплатно… Веселей и приветливей выглядел дом, что стоял ниже, деревянный и крашенный густой синей краской. Анатолий скрылся за коричневой дверью барака.

Нет, нет, место совершенно не подходит для ночевки. Новая машина наверняка вызовет интерес… Кто-то из персонала или охрана может поинтересоваться, что за приезжие… Должна же здесь быть какая-то охрана? Да и без охраны… Вон сколько отдыхающих бродит, сидят на лавочках — целых двенадцать человек. Это же сколько любопытных глаз!

Нет, летун совершенно не понимает как это опасно, тоже мне компаньон! Надо было ехать на станцию! Там до поезда можно было пересидеть в машине… Но, если он и впрямь всё усложняет, сам преувеличивает и статус своей особы, и степень монаршей раздражительности… Как там вертолёчик говорит, дурью мается? Да, может, его никто и не ищет…

Компаньон вынырнул из дверей неожиданно и, размахивая руками, припустил к машине. Ещё издали по его весёлому липу можно было определить: вопрос с ночлегом решён. И точно, влетев в кабину, он запыхавшимся голосом известил:

— Всё, нормально! Там медсестра, такая деваха, скажу тебе, и, шо характерно, Галочкой зовут! Все за пять минут решила…

— А на каких условиях? Ты уверен, что всем распоряжается медсестра… Должно ведь быть какое-то руководство, какой-то персонал…

— А ты про свой персонал богато знал? От и тут начальство уже сидит по домам, — показал рукой на пёстрые домики вертолётчик. — А на ночь остается токо дежурная медсестра. И запомни, в такие места пускают на условиях личной симпатии или материальной компенсации… А тебе шо, подтверждающий документ нужен, как тому маляру в Шилке? Думаешь, расходы оплатят?.. Я б тем обезьянам в обязательно порядке счёт предъявил!

— Каким обезьянам?

— Ну, тем, которые всё видят, всё слышат, всё знают, а не знают — от себя припишут. Это ж они себя скоко годов рекламируют: у нас всё чистое, у нас всё горячее… А шо в натуре? Глаза холодного копчения, руки и с бензином не отмыть, а хвосты в таком дерьме — осталось токо оторвать! Так не дают же!

— И после такой аттестации, ты предлагаешь мне с ними связываться? Хотя, поверь, и там есть приличные люди…

— Верю! Токо, если отбились от стаи…

— У тебя к ним что-то личное?

— Личное было у деда…

— Понятно… Ты лучше скажи: есть здесь какая-то охрана, участковый…

— Видел, машина навстречу попалась, ну, жигуль красный? Так то милиционер поехал на свадьбу… Всё понял? Народ, разойдётся, и мы двинем до хаты. В каждом монастыре свой воинский устав: попросили подождать — подождём. Давай перекурим. Я тебе сигаретки купил, ты говорил, «Парламент» куришь, от их и купил… — кинул на колени пачку вертолётчик. Закурили.

— Слишком людно… — показал сигареткой на фигурки беглец.

— А ты шо, каждому отдыхающему хотел представиться? Давай эту процедуру отложим, сделаешь это попозжа, договорились? Слушай, а с какого бодуна ты — Коля? Ты ещё б Ваньком назвался, — хихикнул развеселившийся вдруг компаньон.

А ведь секунду назад беглец был готов рассказать и про оловянинский сон, и про женщину, что назвала его этим именем. И рассказал, если бы не насмешливые вертолётные глаза. Пришлось застегнуться:

— А что, Николай — плохое имя?

— Ну, как скажешь, Коля! — с нажимом заключил вертолётчик и, потеряв интерес к теме, раскинул руки и потянулся. — Я тут якось весной был, так багульник цвел — красота! А воздух какой, чуешь? Там внизу и речка есть…

— Как называется? — зачем-то надо было знать и эту географическую подробность.

— Так и называется — Ургучан. Тут в тайге какого только зверья нет. И вода — родоновая.

— Странно как-то, что ни курорт, то рядом рудник с радиацией.

— А как ты хочешь? Тут только копни — разные металлы, как их называют? Редкие…

— Редкоземельные…

— Во-во! Цены этой земле не сложишь. Всё есть: золото, серебро, свинец, бериллий и всякая другая редкоземельная херня! А люди живут как последние… Ты раньше о таком и не догадывался…

— Ты думаешь, я раньше этого не видел?

— Откуда, Колюня, из окошка мерса? — ласковым голосом спросил вертолётчик.

— Из него, из него, — не стал спорить Колюня.

— Та я ж не вообще про жизнь, а про жизнь земляную, с огородами, навозом, с печкою и дровами, с курями и сортиром на улице, с мордобоем и матерщиной…

— Ты думаешь, она чем-то отличается от… «Знал бы ты в какую гущу жизни меня окунули!»

— …Отличается. Ещё как отличается! Ты когда в том изоляторе сидел, так вся Чита знала: токо в твоей камере окна были новые, пластиковые…

— Да, у меня там была замечательная жизнь! Только мало кто из сокамерников её выдерживал, некоторые бросались на тормоза… — начал беглец и замолчал. Действительно, что рассказывать? Зачем? Кому? Все уверены, что он был вип-заключённым, и это уже ничем не перешибёшь…

— Понятное дело, им открыточек никто не писал, за них с плакатиками никто не стоял, от они и бросались… Это иду я как-то по центру Читы, ну, знаешь, есть у нас площадь Революции, и, шо характерно, иду с дамой, и бачу: столы стоят, пироги раздают, шарики пускают и чужие женщины пристают: мол, день рождения… день рождения… напишите заключённому открыточку… поддержите политического узника! А я…