Сергей Заяицкий - Внук золотого короля

• Название: Внук золотого короля
• Автор: Сергей Заяицкий
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1928

У самого богатого человека в Калифорнии, «золотого короля» Джона Рингана много лет назад цыгане украли единственного внука. Разгневанный старик после этого поклялся, что лишит наследства своего сына и невестку, которые «не уберегли ребенка».

Сын Джона Рингана, Томас, будучи по торговым делам в Москве, неожиданно встретил там мальчика с точно таким же родимым пятном, как у пропавшего ребенка. В голове прожженного дельца мгновенно родился план: представить мальчика старику как вновь обретенного внука — и вернуть расположение миллиардера…

*В FB2-файле полностью сохранена орфография бумажного издания 1928 года*

---

Индеец сидел неподвижно, приложив ухо к большой, причудливой формы раковине. Он словно прислушивался.

— Вот, вот... она приближается... Вот пролетела мимо великой Звезды Ягуара... Но она все летит... Она летит...

«Она» это была смерть.

Джон Эдуард Ринган вздохнул.

— И ничто не удержит ее полета? — проговорил он тихо и недовольно.

— О... кто же удержит ее? Нет того, кто бы мог удержать стрелу, пущенную с неба...

Ринган позвонил.

Испуганный лакей мгновенно появился в спальне.

За его спиной в дверях зала на миг показались любопытные лица.

— Сейчас мы начнем, — произнес Ринган.

— Она летит, она летит, — бормотал между тем индеец, продолжая прижимать к уху раковину.

Ринган посмотрел на него, и по этому взгляду никак нельзя было сказать, верит ли он тому, что говорит ему этот краснокожий колдун, или это просто одно из его обычных чудачеств.

Двери распахнулись...

Три лакея, ступая на цыпочках, толкали впереди себя три урны.

Сзади, сопровождаемые юристами, выступали представители. Колбасник Тфайс шел с искаженным от ужаса лицом, ибо на него вдруг, должно быть, от волнения, напала жесточайшая икота, и он сдерживал дыхание и зажимал рот рукою, дабы не осрамить и себя, а заодно и всех колбасников. Кроунс был мрачен и угрюм по обыкновению, а Джек только почесывал нос от удовольствия и любопытства, воображая, каким успехом будет он завтра пользоваться на базарной площади. То-то нарасскажет. Того гляди, в газете еще его рожу напечатают! Потеха!

Урны бесшумно подкатились к ложу умирающего.

V. Начало сенсаций

Молодая мистрис Ринган между тем пошла к себе в спальню. Там она могла на свободе предаться своему отчаянию. Она, словно разъяренная тигрица, ходила из угла в угол, мелькая в двух огромных зеркалах, отражение которых было настолько ясно и чисто, что, казалось, три одинаковых женщины ходят по разным направлениям, то сталкиваясь между собою, то снова расходясь. Все они одинаково потрясали кулаками и яростно закидывали назад голову. Вдруг все три схватили с трех столиков по статуэтке и бросили их на пол. Но, разбившись, зазвенела осколками лишь одна статуэтка. Те, в зеркалах, разбились бесшумно. Этот бессмысленный поступок словно успокоил на миг молодую женщину, но затем она в новом порыве отчаяния схватилась за голову.

— Пять миллиардов, — бормотала она. — Старый негодяй!

Внезапно за дверью раздались поспешные шаги.

Без предварительного стука дверь распахнулась, и в комнату не вошел, а вбежал ее муж Томас Ринган, таща за руку неизвестного ей мальчика. За ним следовал их друг Альберт Нойс.

— Жив? — крикнул Томас. — Жребий еще не вынимали?

— Не знаю... Кто этот мальчик?..

Но Томас ничего не ответил и даже не поцеловал жену, которую не видал больше пяти месяцев.

Он сразу побежал, таща мальчика через зал в спальню отца.

Альберт Нойс, ухмыляясь, поцеловал руку мистрис Ринган.

— Как же вы, мистрис Ринган, не узнали, кто этот мальчик?

— Понятия не имею.

— Да ведь это же ваш пропавший сын!.. Эдуард!..

* * *

Теперь нам нужно сделать шаг назад. Вернуться к тому моменту, когда Володя сел в автомобиль и, покачиваясь на мягких рессорах, помчался по московским улицам.

Он едва узнавал эти улицы, до того необыкновенными представлялись они ему из этого роскошного плавного автомобиля. Все они были, во-первых, очень коротки и почти мгновенно сменяли одна другую. Они не успели обогнуть сквер Храма Спасителя, как очутились возле Румянцевского музея. Моховую проглотили как-то сразу или ее вообще не было, потом вдруг появился Большой театр. Крутой поворот, и они остановились у высокого серого дома «Гостиница Савой».

Бритый господин повел Володю (тому было очень жалко расставаться с автомобилем) по широкой лестнице и затем по длинному коридору. Он втолкнул его в довольно большую комнату, где у окна сидел тот самый «другой» в круглых очках и с бородкой.

Бритый что-то сказал так странно, словно пролаял.

Потом показал Володе на стул.

— Мальчик, садийсь. Ти хорош мальчик!

Затем он умолк и долго раскуривал трубку.

Бородатый вдруг принялся хохотать и тоже что-то пролаял.

— Ау, уо, лай, бью, эуой!

— Уа, кэм, бьюоаукаиоу! — отвечал бритый.

— Оуаэй?

— Оуоаумью!

— Йес!

— Но!

— Олл райт! Вэри уэлл!

Затем оба опять умолкли.

Володя едва не фыркнул, слушая этот удивительный разговор. Но потом он сообразил, что смеяться тут нечего. Вероятно, это родной язык этих иностранцев. Ну что ж! А им, может быть, мой русский язык смешным кажется. Ничего не известно.

Бритый джентльмен обратился к Володе.

— Ти хочешь быть богат?

Володя опешил.

— Отчего же, — сказал он, — ежели, конечно, впрочем, без подлости... А то еще...

«Уж не жулье ли какое!» — подумал он.

— Ти честный мальчик!.. Харашо. Уэлл! Уэлл — значит харашо... Хочешь знать английский язык?

— Хочу.

— Я пуду тебя учить... Йес... йес... это «да»...

— Йес! — повторил Володя.

— Йес! Уэлл! Вери уэлл — очень харашо. Ти, значит, не хочешь бить домой?

— Дома мне делать в роде как... нечего.

— Ферно! Вери уэлл!.. Мальчик... Если ти хочешь быть богат... ти слушай меня и не перебивай и не возрашай... Слюшай... Тебя как совут?

— Володя Лазарев.

— Нет... ти — Эдуард Ринган...

— То-есть?..

— Молчи... Ти — Эдуард Ринган... Когда ти был вот такая маленькая (бритый незнакомец показал на аршин от полу) тебя украл цыгане, и ти пропадил. Эдуард Ринган пропадил... Никто не мог найти, ни папа, ни мама... а теперь я тебя нашел... Я узнал тебя... фот... по родимому пятну... здесь (он ткнул в то место, где было клеймо). Я — Томас Ринган. Я — твой папа... ти — мой син.

Володя смотрел на него, выпучив глаза.

Бородатый человек, отвернувшись, как-то странно трясся, не то хохотал, не то плакал, растроганный этой встречей отца с сыном.

— Как ваш сын? — пробормотал Володя, — папа мой был Лазарев Дмитрий Иванович.

— Но! «Но» — значит «нет». Но! Я — твой папа!

— Да право же!..

— И я тебя возьму с собой в Америку!

— В Америку?

Володя даже подпрыгнул.

— Только ти должен учить английский язык и знать, что я твой папа...

— В Америку... ого... да это что ж!

Володя ясно представил себе свой дом и свое возвращение туда после сегодняшнего скандала. Хоть на Марс удрать, не то что в Америку. Но внезапная мысль заставила его побледнеть даже.

— А вы не шутите? — спросил он.

— О, но. Ит из трю! Это ферно! Так едем в Америку. Я тебе куплю все... нофый костюм... федь ти мой син.

Володя потер себе лоб.

«Была не была, сын так сын», — подумал он.

— Так я с удовольствием.

В дверь постучались.

Служитель подал телеграмму.

Томас Ринган прочел ее, и вдруг лицо его изобразило сильную тревогу. Бородатый, стоя сзади него, читал одновременно с ним.

— Ауоэйоуэ?

— Оу, шоу, тайм, ауоэ.

— Фидишь... нам надо скорей ехать... Заполел твой дедушка.

— Дедушка?

— Ну да, мой папа...

Володя мысленно махнул рукой. «Дедушка, так дедушка». Он с обалделым видом глядел на беседующих джентльменов, стараясь только ясно понять, сон это все или действительность. Он даже исподтишка ущипнул себе здорово ляжку, но не проснулся. «Стало быть, не сон, — решил он. — Ну и здорово. В Америку! Ну, уж это действительно. Вот, это даешь!»

То, что произошло дальше, вполне напоминало чудный сон. Володе купили костюм в магазине Москвошвея, пальто, шляпу, башмаки. За всеми покупками ездили всё на том же мягком и быстром автомобиле. Потом через несколько дней помчались в роскошном вагоне скорого поезда, в котором со всех сторон слышались такие же непонятные речи: «ауэоау» и хорошо пахло сигарами.

Потом совсем перестала раздаваться русская речь, а они все мчались, мчались уже в другом поезде по Германии, деревни и города которой совсем были не похожи на русские. Совсем не видно было деревянных изб, а церкви были остроконечные, словно кто-то ущипнул их и потянул кверху.

От нечего делать Томас Ринган и Нойс (так звали бородатого) давали Володе уроки английского языка. Но Володю очень развлекало все то, что делалось за окошком, и он слушал учителя только одним ухом и в книгу смотрел только одним глазом.

Но самое замечательное началось тогда, когда они приехали в Калэ, французский город, расположенный на берегу моря, и перешли на гигантский океанский пароход под названием «Левиафан».

Володя, во-первых, поражен был бесконечным водным простором, открывшимся перед ним, но особенно изумило его неимоверная величина океанского парохода. Он ходил по палубе и никак не мог себе представить, что он находится на судне, среди океана. Ему все казалось, что это какой-то город, который одним своим боком, наверное, примыкает к суше. Только когда он увидел вдали такой же огромный пароход, величаво плывший им навстречу и обкуривавший небо из толстых высоких труб, он сообразил, что и сам он тоже плывет на таком же пароходе.