Евгения Фёдорова - И время ответит…

• Название: И время ответит…
• Автор: Евгения Фёдорова
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Кто или что руководило этим человеком?..

Карма

Жизнь М. М. Потапова полна неожиданных, непредвиденных и крутых поворотов, ничуть не зависящих от его собственной воли.

Варшаву, — где он родился и где прошло его счастливое раннее детство — сменяет небольшой тихий уездный городок на Украине, Черкассы, родина его матери. Туда возвращается она с младшим сыном после смерти мужа.

В Севастополь Миша с матерью попадают по настоянию одного из его братьев буквально накануне революции 1917 г. Севастополь становится его любимейшим городом, любовь к которому — на всю жизнь, уступает только лишь любви к Древнему Египту.

В Севастополе проходит его отрочество и начало юности; здесь он берёт свои первые уроки живописи, хотя и без них, уже давно делает выразительные наброски египетских головок и пирамид. Здесь начались его первые серьезные занятия египтологией; увлечение литературой, — не только художественной, но и исторической, и философской. Литература поглощается в неимоверных количествах. Завязываются связи с интеллектуальными людьми, не только с севастопольцами, но и вне Севастополя; письменные связи налаживаются с крупными учеными-египтологами, в том числе и с американским египтологом, автором крупнейшего труда об истории Египта, — Джорджем Брэдстедом.

И наконец, Египетский отдела ленинградского Эрмитажа куда он попал по приглашению, с подачи друзей, для реставрации фрагментов настоящих египетских фресок, и где возникла реальная надежда вскоре увидеть и сам Египет, — попасть в одну из экскурсионно-научных групп тогда ещё изредка выезжавших за рубеж.

Вместо этого неожиданный арест и Пиндуши, о которых вы уже знаете… Потом война и ужасные годы в оккупированном Крыму… Потом женский монастырь вблизи Хуста; затем долгая нелёгая жизнь в хустской «голубятне», и вот теперь — переезд в Соликамск!

И все эти события происходили без малейшей инициативы со стороны самого Миши, а позже Михаила Михайловича!

На первых порах Соликамск преподносит М. М. немало неожиданных подарков. Поражает великолепная квартира с двумя большими, — каждая много больше хустской «Голубятни», комнатами и большим балконом. С газовой плитой и горячей водой в кухне, с ванной (!) и прочими «удобствами».

Всё это подробно описывает М. М. в своих первых письмах из Соликамска. Описывает со множеством восклицательных знаков… «Наслаждаюсь ванной, купаюсь чуть ли не каждый день. После убогой хустской комнатки такая квартира — просто дворец, — рай!»

С энтузиазмом занимается он покупкой мебели и «всего необходимого для жизни в такой квартире». Покупает всё, что ему по вкусу — старинное или оригинальное. Ведь деньги, полученные за «Эхнатониану» еще в 1981-м году не тронуты, лежат в сберкассе, и на устройство квартиры М. М. их не жалеет.

Находятся и новые друзья, помогающие делать покупки и устраиваться в квартире. Покупку вещей и устройство в новой квартире — всё это описывает М. М. с неподдельным восторгом, и радуется всему, как ребёнок. Мало того, он тут же Начинает роспись ванной комнаты в египетском стиле и превращает ее, поистине, в музейный экспонат: «Я начал её расписывать в древне — египетском стиле, с папирусовыми зарослями и болотными птицами на боковых стенах, с прудами с голубыми и розовыми лотосами на средней стене. А над прудом и лотосами — летящие дикие утки…

Всё это взято мною с древнеегипетских фресок. Получается красиво, — настоящий Древний Египет! Думаю такой ванной комнаты нет больше нигде во всем мире!»

Собирается расписать и кухню. Но одновременно уже начато несколько работ над «галереей деятелей Древнего Египта» и над серией египетских пейзажей, не говоря о том, что массу времени занимает довольно скучная и кропотливая работа над реставрацией картин, привезенных из Хуста, сильно поврежденных копотью и дымом…

Работоспособность этого человека — просто феноменальна!

Соликамск, на который в первый свой приезд, в 1981-м году, Михаил Михайлович не успел обратить особого внимания, так как был занят в музее экспозицией «Эхнатонианы», тоже радует неожиданностями. Оказывается, гористые улицы со ступенями, а то и целыми лестницами, напоминают любимый Севастополь. Масса деревьев, зелени и цветов — «так что порой кажется, что ты в Крыму!» Прекрасны и старинные церкви, хотя и не работающие, но внешне реставрируемые понемногу; на куполах сияют золотом кресты… И климат, не только что не плох, а вроде бы получше хустского. Пышная весна сменяется солнечным летом и М. М. пишет, что он впервые чувствует себя так хорошо; обходится без обычных простуд. И на рынке — представьте себе! — есть и овощи, и фрукты, даже… бананы, которых изумленный М. М. накупает — аж 5 килограммов! (вероятно забыв, что они быстро портятся).

Контакты с музеем, несмотря на «враждебную» директрису, тоже, вроде бы, налаживаются. «Эхнатониана», вытащенная из запасника, куда было её запрятала «вредная директриса» снова экспонируется в залах музея и по прежнему пользуется успехом; приезжают её увидеть даже экскурсии из других городов.

Хотя формально Михаил Михайлович с музеем никак не связан, (он не работник музея, и никакой «зарплаты» не получает), его постоянно приглашают встретить экскурсию, что М. М. делает весьма охотно. Рассказывает не только об экспонатах и о себе, но и читает лекции об истории древнего Египта. Вскоре и его квартира становится посещаема, как «филиал музея». Михаил Михайлович «гостей» принимает приветливо, всё показывает, отвечает на все вопросы, и гости уходят его восторженными почитателями! И с многими завязывается переписка. Но противоречива натура М. М.

Эйфория, охватившая его в первое время по приезде в Соликамск продержалась не слишком долго. Постепенно и неуклонно она угасает. Перестает радовать «великолепная» квартира. Кухня так и остается нерасписанной. Новые друзья кажутся «недостаточно искренними…» Письма от старых друзей приходят редко, а из Хуста и вовсе никто не пишет…

Возрастающая популярность и внимание к его творчеству не радует, или верней, он вовсе её не замечает. И сам Соликамск теперь уже представляется чуть ли не ссылкой, куда забросила его злая судьба «…заснеженный глухой городишко, где-то на севере страны, где он чувствует себя одиноким и никому не нужным!».. (подобно тому, как это было и в Пиндушах и в Хусте). И по-прежнему «единственной радостью остаются воспоминания о далёком детстве и юности в Севастополе, и… грёзы об обожаемой Прародине».

…Месяцы складываются в годы. Течение времени неотвратимо, и неуклонно подтачивает старческий организм. Болезни одолевают. Учащаются сердечные спазмы; постоянные простуды («вот и тут, как и в Хусте!») сопровождаются кашлем, насморком и головными болями. Самое страшное — ухудшается зрение в единственном зрячем глазу. Не раз уже приходилось ложиться в больницу, или вызывать скорую…

И, — НЕСМОТРЯ на всё, ВОПРЕКИ всему! — его творческая энергия, не только не падает, но всё возрастает! Жажда творить не покидает, а боязнь «не успеть» подхлестывает уходящие силы.

Вот что пишет М. М. в письмах, в середине 1980-х годов:

«…Портретная галерея близится к завершению; серия египетских пейзажей — закончена. Начаты копии с так называемых, фаюмских портретов, найденных на мумиях… Как видите, Евгения Николаевна, все эти новые работы представляют собой единое целое, и я не могу оставить их незаконченными…»

Из другого письма:

«…Вы удивляетесь моей энергии, дорогая Е. Н.? Увы, нет уже у меня никакой энергии. Я с трудом встаю с постели, изможденный полуслепой старик. Но я должен встать, и должен заставить себя взяться за кисти…»

И он берется за кисти; живописные работы не прерываются ни на один день, кроме тех, когда он лежит в больнице. Не прерываются и встречи экскурсантов в музее. А экскурсий становится всё больше…

Посещение «гостей» дома, тоже отнимает не мало времени. Он отвечает на многочисленные письма. Пишет и мне — длинные, и всегда интересные. И еще успевает читать! Он получает журналы: «Наука и знание», «Азия и Африка сегодня», начал получать новый журнал «Наследие» — «в нём печатают интересные воспоминания и размышления», — пишет мне М. М.

Он читает и перечитывает художественную литературу — особенно Толстого. Любит читать биографии великих людей.

«Письма художника Нестерова» привели его в восторг. В своих письмах он любит делиться своими впечатлениями от прочитанного. Массу помнит наизусть. Цитирует по памяти Пушкина и Лермонтова. Обожает А. К. Толстого и М. Волошина… И всё это на своём девятом десятке лет! Со своим единственным зрячим больным глазом?!

Откуда же берется время?.. Как будто минута для него — час. А час — неделя! Не чудо ли это?..