Юрий Гулин - Кодекс звезды

• Название: Кодекс звезды
• Автор: Юрий Гулин
• Издательство: Аэлита
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013

1919–1939 годы. Тире между датами — это период жизни полюбившихся Вам героев, поместившийся на станицах новой книги. Много это или мало? По крайней мере, достаточно для того, чтобы подросло новое поколение Жехорских, Абрамовых, Ежовых, Берсеневых. За ними будущее, и именно им суждено стать главными героями последующих книг саги. Но всё это потом, потом, потом… А в этой книге главными действующими лицами повествования по-прежнему остаются их родители: Михаил, Глеб, Николай и Ольга. Им и их товарищам за эти годы предстоит построить на месте бывшей Российской Империи новое в истории Человечества государственное образование: СССР — буквы те же, а расшифровка уже несколько иная!

Будут на их пути испытания победами и поражениями. Одному из друзей даже предстоит пережить гибель любимого человека. Но куда бы ни забросила их судьба: на берега Вислы или Амура, на улицы Стокгольма или пыльные улочки древней Бухары — везде главным законом их жизни будет Кодекс Звезды!

---

— Насколько нам известно, Энвер-паша, в настоящий момент, ни о каком азиатском вояже не помышляет. Этот господин пребывает в глубокой депрессии, и даже, со слов знающих его людей, помышляет о суициде.

— Да поможет Господь осуществиться его намерениям, — цинично произнёс лорд Кёрзон.

Начали с Турции. Почему-то англичан этот вопрос волновал больше всего. Впрочем, может, и вы с ними согласитесь, если узнаете, что речь шла, ни много ни мало, о проливах Босфор и Дарданеллы, о передаче контроля над ними от Турции к России. Скажу сразу: ничего подобного на самом деле не было! А что было? Была большая политическая игра, или большой блеф, если вам так больше нравится. И затеяли эту игру я и Виноградов. А началось всё с маленького мозгового штурма. Когда Чичерин дословно передал содержание разговора с английским дипломатом, мы с Пашей долго ломали голову над одной фразой, смысл которой нам был не до конца ясен. Помните, англичанин сказал: «Только после того, как вы положили на сукно «карту турецкую». Сначала мы решили, что тот имел в виду установление дружеских отношений между Россией и Турецкой республикой. Но потом засомневались: где тут крупные козыри? Так, десятка-валет. Потом Павла осенило:

— А если англичане всерьёз решили, что мы склоняем турок отдать нам проливы?

Надо сказать, что такие слухи периодически печатались то одной, то другой европейской газетой. Мне казалось, чисто ради на денёк-другой поднять тираж.

— Да ну, — отмахнулся я. — Кто в такую чухню всерьёз поверит?

Паша тогда промолчал. Но дал указание Чичерину провентилировать вопрос, не в лоб, конечно, а ка к бы вскользь. И что вы думаете? Англичане действительно полагали, что мы (русские) буквально одержимы этой идеей. Вот тогда у нас с Павлом и возникло желание запастись к грядущим переговорам джокером.

Послушать нашу идею собрались: Ленин, Сталин, Шеф, Васич, Александрович, Бокий, кажется, тоже присутствовал. Слушания прошли при гробовом молчании. Потом Сталин достал изо рта трубку и произнёс:

— Чушь, конечно, полнейшая, но почему бы и не попробовать? Затрат-то почти никаких.

На том и порешили. Васич, отведя меня после заседания в сторонку, с присущей ему прямотой сказал:

— Ну, этот ладно, мальчишка, — кивок в сторону беседующего о чём-то с Александровичем Виноградова, — но ты-то? — После чего мой друг в отчаянии махнул рукой, и, трагически покачивая головой, удалился. А мы с Пашей на следующий день пустили в прессу большую утку. В интервью одной из центральных российских газет наркоминдел на вопрос о проливах загадочно улыбнулся (про улыбку было в газете) и сказал буквально следующее: «Если я сейчас скажу «нет», то вы, чего доброго, назовёте меня плохим дипломатом. Поэтому я просто промолчу». На следующий день это интервью перепечатали все крупные европейские газеты — и понеслось! А тут я со стороны НГБ эту утку печёным яблочком сдобрил. Если не забыли, немалую роль в улучшении турецко-российских отношений сыграл в конце Первой мировой войны Симон Аршакович Тер-Петросян, легендарный Камо. В память о заслугах был он на турецкой земле гостем желанным, правда, до сего времени так этим и не воспользовался. А тут, в самый разгар газетной шумихи, прикатил на один из турецких курортов (они тогда хоть и не в таком виде и количестве, что к концу века, но были) якобы на отдых, а для пущей убедительности и своё семейство прихватил: жену и двоих детей. Ага! На отдых! Так ему и поверили. А когда выяснилось, что была у него на курорте встреча с высокопоставленным турецким чиновником, то шум поднялся уже и в меджлисе. Пришлось депутатов самому Ататюрку успокаивать.

Но сначала вызвал он оскандалившегося чиновника. Посмотрел строго, спросил:

— Было чего?

Тот разве что на колени не пал.

— Ничего не было, мамой клянусь! Шашлык кушали, о погоде разговаривали, ничего не было!

— Ладно, иди, — отпустил чиновника Мустафа Кемаль и добавил со значением: — пока…

Чиновник уполз за дверь, а отец пошёл детей успокаивать («Ататюрк» в переводе с турецкого означает «отец народа»). И что? Успокоил! Но осадок остался.

В общем, прибыли мы в Стокгольм с джокером в рукаве, который на самом деле больше чем на десятку не тянул, правда, десятку козырную.

Погодите, — скажет дотошный читатель. У вас там сейчас что? Октябрь 1920 года? А Севрский мирный договор, по которому зона черноморских проливов объявлялась демилитаризованной, был подписан, если мне не изменяет память, в августе 1920 года? Так о каком козыре вы тут говорите? Дорогой друг! Память тебе не изменяет. Просто отношение она имеет к другой истории, в нашей реальности не существующей. У вас там было как? Россия, заключив позорный Брестский мир, после окончания Первой мировой войны в числе победителей не числилась, и к раздаче слонов, понятно, допущена не была. На Парижской мирной конференции она (Россия) отсутствовала и никаких мирных договоров не подписывала. Другое дело тут, у нас. Россия вышла из Первой мировой войны в числе стран-победительниц. На Парижской конференции сидела с гордо поднятой головой и участвовала в подготовке и подписании всех мирных договоров. Так вот, дотошный ты наш, на октябрь 1920 года мирный договор с Турцией ещё подписан не был, а значит, вопрос о проливах был открыт. Другое дело, Ататюрк выразился достаточно откровенно: ради союза с Россией мы готовы пойти на уступки, но только в одном вопросе. Решайте, что для вас важнее: Западная Армения или проливы? Дружеские отношения с Турцией плюс демаркация границы в Западной Армении против каких-то паршивых проливов? Мы и минуты не колебались! Только договорились с турками по-тихому, не посвящая союзников по Антанте в свои семейные дела. Так что козырь у нас был, правда, как мы и предупреждали, паршивенький.

Но Кёрзон сотоварищи про то не знали, перестраховались, и выставили против нашей десятки более крупную карту, в виде уступок в Центральной Азии и Польше. Проливы мы, конечно сдали. — Если, разумеется, можно сдать то, чего не имеешь. — И даже не без выгоды для себя. Договорились, что станут они (проливы) демилитаризованной зоной системы ниппель. То есть страны Черноморского бассейна могут гонять через них свои военные корабли туда-сюда сколько угодно, а все остальные государства имеют право держать в Чёрном море не более двух военных кораблей одновременно, но и не более состава самого большого военно-морского флота, принадлежащего Черноморской державе, по совокупности.

Вторым вопросом повестки дня стал Туркестан. Виноградов сразу насел на Кёрзона. Мы, мол, под вас в вопросе о черноморских проливах прогнулись, теперь, господа, ваш черёд! Англичане поморщились, и стали жутко торговаться, хуже чем на восточном базаре. Но выторговали они себе немного. В главном мы настояли на своём. В пределах границ государства Российского подданные иностранных государств могут находиться лишь с согласия и под контролем нашим компетентных органов. То же касается Бухары и Хивы. «Как Бухары и Хивы? — попытались изобразить изумление англичане. Они ведь вроде как независимые государства…» — «Господа, — урезонил их Виноградов, — оставьте это «вроде как» на наше усмотрение». Лучше и не скажешь. Даже лорд Кёрзон это оценил, усмехнулся мрачно и закрыл вопрос в нашу пользу. И тут же открыл вопрос о Гиляне. «Теперь уж вы побойтесь бога, — сказал. — Поддерживая сепаратистов, вы нарушаете статус-кво в Персии». — «В Гиляне нет регулярных российских войск», — возразил Виноградов. «Зато полно азербайджанских добровольцев», — парировал Кёрзон. После недолгих препирательств сошлись на том, что российские власти надавят на закавказских товарищей, чтобы они отозвали добровольцев из Гиляни. «Ну и, наконец, «Красный ислам»… — начал Кёрзон. Но Виноградов перебил его самым решительным образом. «Простите, — сказал он, — но данный вопрос мы обсуждать категорически отказываемся. Церковь в России от государства отделена. Церковь не вмешивается в дела государства — государство не вмешивается в дела церкви. А ислам, в какие бы цвета он не был выкрашен — это церковь и есть. Так что давайте так: мы решаем вопросы взаимоотношения церкви и государства на своей территории, а на своей аналогичные вопросы решаете вы!» Англичане принялись скандалить, мол, «Красный ислам» может перекинуться из Туркестана в Персию и Афганистан, мол, пожар легче потушить, пока он не разгорелся. Ничего не знаем, стояли на своём мы. Это дела веры, и мы в них лезть не хотим. Короче — не договорились. Англичане надулись и попытались наказать нас при обсуждении польского вопроса, но мы им показали фронтовые сводки, и польский вопрос был урегулирован за считанные минуты. Расходились, в целом довольные друг другом, передав черновики соглашений в секретариат — им, бедолагам, всю ночь трудиться.

Перед тем, как отойти ко сну, собрались в номере Виноградова — я, Шеф и Павел — обсудить итоги дня. В какой-то момент Павел заметил: