Алексей Смирнов - Несостоявшийся русский царь Карл Филипп, или Шведская интрига Смутного времени

• Название: Несостоявшийся русский царь Карл Филипп, или Шведская интрига Смутного времени
• Автор: Алексей Смирнов
• Издательство: Ломоносовъ
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91678-153-3

Все беды, казалось, обрушились на Русь в Смутное время. Ослабление царской власти, трехлетний неурожай и великий голод, обнищание народа, разруха везде и во всем, интриги бояр, сменявшие один другого самозванцы, поляки и шведы, алчущие решить в свою пользу многовековые споры и под шумок прихватить то, что никогда предметом спора не было. До сих пор в событиях Смуты немало белых пятен. Одно из них связано с хитроумными комбинациями, которые должны были, по задумке их авторов, привести на русский престол шведского принца Карла Филиппа. Сторонником этой идеи — вот удивится читатель! — одно время был князь Пожарский, русский национальный герой. Книга историка и журналиста Алексея Смирнова являет собой редкое сочетание документального повествования с авантюрным сюжетом. Она написана с опорой не только на российские, но и на шведские источники, часть из которых никогда прежде не попадала в поле зрения российских историков.

возрастные ограничения: 6+

---

Ежедневно обе части города обстреливали калеными ядрами в надежде вызвать там большой пожар. 17 августа после сильной артподготовки шведы пошли на штурм женского монастыря. Со стен на нападавших лилась известь, слепившая глаза, опрокидывались чаны с калом, летели бревна и камни. Но монастырь не устоял. Некий Гаврилка Смольянин перешел в разгар сражения со своими людьми на сторону шведов, остальных защитников женского монастыря охватила паника, люди побежали в поле, становясь легкой добычей противника. Основные силы осажденных — 700 казаков — были изрублены, лишь нескольким десяткам удалось бежать на другую сторону реки, под защиту стен мужского монастыря. Но паника перекинулась и в этот последний оплот обороны. Часть казаков принялась седлать коней, чтобы покинуть крепость, но другие встали на их пути, рассекая саблями седла и грабя своих недавних товарищей. Потасовка едва не перешла в кровавое побоище, но воеводам удалось примирить стороны и внушить мужество трусам. Обороняющиеся поклялись стоять до конца, а к царским войскам послали гонцов с просьбой о помощи. В конце августа подошло около полутора тысяч казаков, которые начали строить острог — крепость из вбитых в землю кольев — неподалеку от Тихвина.

Но укрепление так и не было достроено. Благодаря еще одному перебежчику с русской стороны, Федьке Переславцу, шведское командование своевременно узнало об этом вспомогательном отряде и нанесло неожиданный удар по острогу. Его защитники бежали. Тихвин остался один. Пытаясь удушить город, наемники прибегли даже к такому трудоемкому и вместе с тем хитроумному способу, как строительство земляного вала, который они постепенно подкатывали к стенам, так называемой «тихой сапе».

Борьба шла на нескольких высотных уровнях — в том числе и подземная. Шведские минеры вели тоннели к стенам, а защитники крепости копали вертикальные штреки — слухи, в которые спускались дежурить «слухачи» с бубнами, усиливавшими любой подземный шорох. Установив, в каком направлении движется подкоп, тихвинцы вели в его направлении ров, укрепляя его вбитыми в землю кольями. В этом направлении враг подобраться к стене уже не мог. Силы небесные играли важную роль в сражениях того времени, и без них уж никак нельзя было обойтись при защите Тихвина, с двумя его монастырями и большим количеством монахов, находившихся в рядах защитников. Периодически устраивались крестные ходы вокруг стен с чудотворными иконами, проводились молебны, священники поддерживали дух православных, рассказывая о чудесах, помогавших избавиться от захватчиков. Бог показал свою силу, к примеру, в монастыре Святого Мины неподалеку от Новгорода. Въехали туда шведы на конях и тут же ослепли. В ужасе бежали злодеи из святой обители, а те, что оставались снаружи, так и не решились войти внутрь.

В Тихвине Господь пока отказывался вступиться за православных, но объяснение такой немилости Божьей вскоре нашлось. Простой женщине по имени Иулиания явились сразу два небесных посланца — Богородица со святым Николаем, — которые потребовали очистить монастырскую церковь «от многаго блужения и поганства», как гласит Новгородская летопись. Вся территория монастыря, в том числе даже церковная паперть, превратилась за время обороны Тихвина в место свального греха. Вокруг, в довершение картины упадка и разложения, лежали горы навоза и прочих нечистот, подступавшие к самой церкви. Воеводы, руководившие обороной, выслушали пророчество Иулиании и приняли ее слова как руководство к действию. Город вышел на уборку авгиевых конюшен. Бездельников и блудниц из монастыря изгнали, а все загаженное пространство вычистили. С этого момента воинская удача была на стороне осажденных. Вскоре запорожцы полковника Сидора переругались с другими шведскими наемниками и встали отдельным лагерем. А в середине сентября защитники крепости неожиданной удачной вылазкой окончательно сломили боевой дух оборванцев Монихофена, и без того низкий из-за начавшихся холодов и задержки оплаты их кровавых усилий. 200 солдат было убито, а остальные подняли мятеж и ушли от стен Тихвина, надеясь найти себе одежду и пропитание в окрестных селах.

Следом пришлось отпустить казаков Сидора, которым нечем было платить. Осада провалилась, и Делагарди отозвал остатки деморализованного войска в Новгород, на зимние квартиры. Объясняя провал осады Тихвина в письмах канцлеру Оксеншерне, он жаловался на обнищание новгородского края, где невозможно достать ни еды, ни одежды для солдат, совершенно раздетых и разутых. Если из Швеции не пришлют снабжения, иностранные наемники закусят удила, предупреждал Делагарди. В октябре 1613 года он писал канцлеру: «Воинов надо хоть как-то снабдить деньгами и одеждой. В противном случае я опасаюсь, что русские, согласно своей старой привычке, зашевелятся зимой, и мы ничем не сможем им ответить. Солдаты раздеты и разуты, и поэтому их приходится держать по домам и баням. Большая часть наемников, особенно из полка Монихофена — их удалось собрать до семисот человек, — настолько оборвались, что у них виден срам. Если солдат не приодеть, их нигде нельзя использовать».

Кроме Тихвина и Пскова шведам пришлось примириться с существованием еще одного очага сопротивления в своем тылу — Гдова, перешедшего к русским в начале июня. Внезапный налет отряда казаков из Пскова и разложение гдовского гарнизона из трех сотен финнов и емтландцев, бежавших из крепости при первых выстрелах противника, решили ее судьбу. Попытка вернуть Гдов в августе провалилась из-за тщеславия и глупости родственника шведского короля, герцога Саксонского Юлия Генриха. Этот 27-летний молодой человек, набрав в Германии отряд из трехсот всадников, поступил на службу шведской короне. Он был беден, мечтал о богатстве и славе великого полководца. Высокое происхождение, по его мнению, вполне заменяло отсутствие военного опыта. Подчиняться Делагарди или прислушиваться к советам опытных офицеров он не желал.

Путь к триумфу высокородного наемника должен был начаться под стенами Гдова. Герцогу были приданы несколько отрядов пехоты и кавалерии, а также пять пушек. 28 августа войско, едва превышавшее тысячу человек, приступило к осаде крепости. Сил для полного окружения Гдова и взятия его измором не хватало, поэтому искатель лавров Александра Македонского решил сломить сопротивление русских концентрированным ударом. Напротив места предполагаемого штурма был устроен шанец, в котором расположился полк шотландца Коброна с артиллерией. Кавалерия встала лагерем поодаль. Успех, казалось, был близок. После интенсивного обстрела участок крепостной стены длиной почти в 30 метров рухнул, но герцог замешкался с атакой, дав защитникам Гдова время для перегруппировки сил. Из Пскова между тем пришло подкрепление в шестьсот человек, ударившее по шанцу с тыла. Одновременно русские сделали вылазку из крепости.

Юлий Генрих не позаботился об устройстве укреплений со стороны Пскова, и теперь шотландским и английским наемникам Коброна приходилось за это расплачиваться. Не выдержав атаки с двух сторон, они бежали, потеряв двести человек убитыми. Вся артиллерия оказалась в руках русских. Кавалерия стояла так далеко, что не успела вмешаться в сражение. Герцог Саксонский бежал от стен Гдова с такой же решительностью, с какой он несколько дней назад двигался к победе.

Оставив ненадолго поля сражений, вернемся в Выборг, где с июля ждал решения своей участи юный Карл Филипп. Отгремели приветственные салюты и праздничные балы — потянулись унылые дни ожидания. Принцу смертельно надоело совершать бесконечные прогулки вдоль каменной крепостной стены и выслушивать однообразные заверения свиты, что посольство от всей России вот-вот прибудет. Кажется, сопровождавшие его комиссары и сами не верили в благоприятный исход дела. 7 августа 1613 года от имени принца в Новгород была направлена депеша на русском языке, проникнутая раздражением и подозрительностью: «Занеже мы ныне, свой поход в такой дальний и нужный путь до Выборга, по милости Божией, и произволением высокопомянутыя нашия велелюбительныя государыни матери, и государя брата, для всего Русийского государства пользы учинили, обретаем мы противно всего нашего чаяния, что ни ваши, ни всего Русийского государства послы наперед нас в Выборг никто не бывали, которым было нас встретити и принята, как своего государя царя и великого князя, и королевского величества нашего велелюбительного брата вельможного короля Густава Адольфа Карлусовича».

Новгородское посольство во главе с архимандритом Киприаном, настоятелем монастыря Спаса Хутыня, прибыло в Выборг лишь через семь недель после приезда туда Карла Филиппа. Послы объясняли свою задержку кораблекрушением, из-за которого путешествие растянулось почти на месяц.

28 августа в Выборгском замке герцог дал первую аудиенцию посольству. Гремели пушечные салюты, скромный зал приемов, дабы впечатлить падких на роскошь русских, шведы постарались украсить с максимальной пышностью, доступной в этих обнищавших от многолетних войн краях. Пол застелили английским сукном, трон герцога под золотым балдахином обтянули парчой, налево от трона поставили длинную скамью для комиссаров, покрытую красным бархатом. Карл Филипп занял место на троне, комиссары — на скамье, справа от трона выстроились свитские — секретарь герцога, гоф- и камер-юнкеры, а также старший королевский уполномоченный Генрик Горн.