Лаванда Нимбрук - Теория и практика йоги

• Название: Теория и практика йоги
• Автор: Лаванда Нимбрук
• Жанр: Спорт
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-4085

Йога постепенно завоевала популярность у людей самых разных возрастов во всем мире. Но йога – это не гимнастика, не философия и не религия. Йога – это образ жизни.

В этой книге рассказано о теоретических и практических основах йоги – древней стройной выверенной системы совершенствования духа, ума и тела, целостного знания об окружающем мире и о самом человеке.

---

«Мудрец Аджаташатра сказал своему ученику Балаки: “Я поведаю тебе о Брахмане. Поистине Балаки, следует познать [что ты знаешь], Балаки?” – “Это все”, – сказал Балаки. Аджаташатру сказал ему: “Поистине напрасно говорил ты мне: “Я поведаю тебе о Брахмане”. Поистине Балаки, следует познать лишь того, кто творец этих пуруш, чьим творением [является все] это”. Тогда Балаки приблизился к нему с топливом в руках, [произнеся]: “Дозволь приблизиться к тебе [как ученику]”. Аджаташатру сказал ему: “Противным обычаю считаю я, что кшатрий примет брахмана в ученики. И все же я сделаю тебя знающим”. Взяв его за руку, он двинулся вперед, и оба они подошли к спящему человеку. Аджаташатру окликнул того: “Великий в белых одеяниях, царь Сома!”. Но тот остался лежать. Тогда [Аджаташатру] толкнул его палкой, и тот поднялся. Аджаташатру сказал ему: “Балаки, где лежал этот человек, где он был, откуда он возвратился?”. И Балаки не распознал этого. Аджаташатру сказал ему: “Балаки, [то место], где лежал этот человек, где он был, откуда он возвратился, – это артерии человека, которые называются хита и идут от сердца к перикардию.

Тонкие, словно волос, расщепленный на тысячу частей, они состоят из тонкого вещества – красновато-коричневого, белого, черного, желтого, красного (цветов). В них пребывает он тогда, когда, уснув, не видит никаких снов. Затем он и становится единым в этом дыхании. В него входит речь со всеми именами, входит глаз со всеми образами, входит ухо со всеми звуками, входит разум со всеми мыслями. Когда он пробуждается, то подобно тому, как из пылающего огня разлетаются во все стороны искры, так из этого Атмана разлетаются по своим местам жизненные силы, из жизненных сил – боги, из богов – миры. Это дыхание – познающий Атман – проникло в этого телесного Атмана вплоть до волос, вплоть до ногтей. Подобно тому, как нож скрыт в ножнах или огонь – в пристанище огня, так и этот познающий Атман проник в этого телесного Атмана вплоть до волос, вплоть до ногтей.

Эти Атманы привержены к этому (познающему) Атману, как родичи – к (своему) главе. Подобно тому, как глава питается вместе с родичами или как родичи питают главу, так и этот познающий Атман питается вместе с этими Атманами и так эти Атманы питают этого Атмана. И поистине пока Индра не распознал этого Атмана, до тех пор асуры превосходили его; когда же он распознал [его], то, поразив и победив асуров, достиг превосходства над всеми богами и всеми существами, самовластия, господства. И так же знающий это, отбросив [от себя] все грехи, достигает превосходства над всеми существами, самовластия, господства – [таков тот], кто знает это, кто знает это”.

Согласно индийским воззрениям, видимый мир можно уподобить радужной пленке на поверхности воды – спокойная вода, мы созерцаем одну картинку, подул ветерок – другую, налетел шквал – картина настолько искаженная, что мы не узнаем в отражении своего мира. Однако мудрец видит за пределами отражения настоящий мир, он понимает, что все движения, которые искажают этот мир, – иллюзии, порожденные сознанием. Конечно, Атман придал свойства и форму всему сущему, но поскольку человек стремится познать Атмана, он становится Атманом.

«Пусть не стремится [человек] распознать речь, – гласит Каушитаки-Упанишада, – пусть узнает говорящего. Пусть не стремится он распознать запах – пусть узнает обоняющего. Пусть не стремится он распознать образ – пусть узнает смотрящего. Пусть не стремится он распознать звук – пусть узнает слышащего. Пусть не стремится он распознать вкус пищи – пусть узнает распознающего вкус пищи. Пусть не стремится он распознать действие – пусть узнает действующего. Пусть не стремится он распознать удовольствие и неудовольствие – пусть узнает распознающего удовольствие и неудовольствие.

Пусть не стремится он распознать блаженство, любовную страсть, произведение потомства – пусть узнает распознающего блаженство, любовную страсть, произведение потомства. Пусть не стремится он распознать движение – пусть узнает двигающегося. Пусть не стремится он распознать разум – пусть узнает разумеющего. Таковы эти десять элементов существ, относящихся к существам. Ибо, если бы не было элементов существ, то не было бы и элементов познания; если бы не было элементов познания, то не было бы и элементов существ. Ибо благодаря лишь одному из двух не мог бы воплотиться никакой образ. Он не множествен.

Подобно тому, как в повозке обод колеса укреплен на спицах и спицы укреплены в ступице, так же и эти элементы существ укреплены в элементах познания и элементы познания укреплены в дыхании. Это дыхание – познающий Атман, оно блаженство, лишенное старости, бессмертное. Оно не становится больше от доброго действия, меньше – от недоброго. Ибо, воистину, оно побуждает к доброму действию того, кого хочет возвести из этих миров; оно же и побуждает к недоброму действию того, кого хочет низвести. Оно страж мира, оно – повелитель мира, оно – владыка мира. “Оно – мой Атман” – пусть [человек] знает это».

В знаменитом трактате «Аватангсака-сутра» идея иллюзорности мира сформулирована так: «Единая Истинная Сущность подобна сверкающему зеркалу, порождающему все явления. Сама она неизменна и представляет реальность, явления же преходящи и не имеют реальности. Однако как зеркало способно отражать все образы, так и Истинная Сущность обнимает все явления, и все существует в ней и благодаря ей».

В «Трипура-Рахасье» мудрец объясняет царевичу: «Цикл рождения и смерти, существующий с незапамятных времен, обусловлен невежеством, которое проявляется в виде удовольствия и боли, все же оставаясь только сном и чем-то нереальным. И раз это так, то мудрый говорит, что знание может положить этому конец. Но какое знание? Это мудрость, порожденная самореализацией: то есть “Я есмь То”. Невежество не может быть удалено простым опытом внекачественного расширения разума, как в нирвикальпа самадхи. Ибо такое расширение находится в гармонии со всем (включая невежество).

Оно подобно холсту, используемому в живописи; холст остается одним и тем же, какая бы картина ни была нарисована на нем. Внекачественное знание – это простой свет; объекты проявляются через него и в нем. Но невежество или заблуждение нельзя путать с состоянием савикальпа, ибо невежество – всего лишь изначальное загрязнение (то есть причина), продолжающееся как эффект, следствие. Изначальная причина заключается в знании совершенства высшей Сущности. Идея совершенства обусловлена отсутствием частей. Части могут появляться только благодаря времени, месту и форме.

Однако чувство завершенности появляется без этих факторов, подразумевающих стремление к ним, что порождает чувство нехватки и потребности. Во времени и пространстве возникают ограничения, и фундаментальная причина невежества проявляется как “Я есмь”. Это – эмбриональное семя, из которого затем появляется росток тела как индивидуализированной сущности (вырастающий далее до гигантского дерева в виде колеса рождения и смерти). Цикл рождения и смерти не прекращается до тех пор, пока не будет положен конец невежеству. Это может случиться только благодаря совершенному знанию своей сущности, не иначе».

Вкушаемое и вкушающий

Майтри-Упанишада сообщает, что Атман «поддерживает себя в двух [состояниях]: в том, которое дыхание, и в том, которое солнце… у него два пути – внутрь и вовне, оба они возвращаются и днем и ночью», поэтому солнце – внешний Атман, а дыхание – внутренний Атман; путь внутреннего Атмана измеряется вслед за путем внешнего Атмана. Данное утверждение опирается на изречение: «[Есть] некто, который просвещен, свободен от зла, надзирает над чувствами, чист разумом, стоек, обращает взор внутрь [себя]. Он – [Атман]… золотой пуруша, который в солнце, который из [своей] золотой обители взирает на эту [землю], он – тот, [который], обитая в лотосе сердца, поедает пищу».

Далее дается пояснение, что пуруша, который, «обитая в лотосе сердца, поедает пищу, это солнечный огонь, обитающий в небе, называемый временем, невидимый, который поедает всех существ, [словно] пищу». Под лотосом понимается пространство как таковое с четырьмя сторонами света. Восьмилепестковый лотос показывает четыре стороны света и четыре промежуточные направления, составленные лепестками цветка.

«Мыслящий пуруша находится в прадхане, он – вкушающий, [ибо] вкушает пищу, созданную пракрити. Поистине этот Бхутатман – его пища, прадхана – его деятельное [начало]. Поэтому состоящее из трех свойств подлежит вкушению, находящийся внутри пуруша – вкушающий. И вот очевидное свидетельство: ведь животные возникают из семени, и семя подлежит вкушению.

Так объяснено, что по природе прадхана подлежит вкушению. Поэтому пуруша – вкушающий, пракрити – вкушаемое; находясь в ней, он вкушает. Пища, созданная пракрити, вследствие развития в различении трех свойств, есть «тонкое» тело, начинающееся интеллектом и кончающееся различением [грубых элементов]. Таким образом объяснен четырнадцатичастный путь. Мир этот, являющийся пищей, зовется удовольствием, неудовольствием и ослеплением. Ибо не постигается сладость семени, пока нет потомства. И так в трех его состояниях существует природа пищи – в детстве, молодости и старости. Вследствие развития это становится пищей. Так совершается восприятие прадханы, движущейся к проявлению. Там возникают сладости – способность постижения и прочее – решение, представление, самомнение.