Анна Ковальска-Левицка - Мавритания

• Название: Мавритания
• Автор: Анна Ковальска-Левицка
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1981

В своей книге польская исследовательница Анна Ковальска-Левицка в живой, увлекательной форме рассказывает о стране, расположенной на стыке арабского Запада и негро-африканского мира, об основных чертах ее населения и природы, истории и современной хозяйственной, общественной и политической жизни Читатель как бы совершает путешествие по городам, оазисам и стоянкам кочевников, посещает ксары и другие поселения трудолюбивых земледельцев долины Сенегала, знакомясь с их традициями и современным бытом.

---

Во время нашего путешествия, уже в самой Сахаре, как-то мы увидели приближающуюся, низко висящую над землей тучу. Характерный треск, который сопровождает ее приближение, заглушил шум мотора нашего автомобиля. Через минуту мы оказались в гуще низко летящей саранчи. Тяжелые тела больших кузнечиков разбивались о переднее стекло автомашины, другие попадали внутрь через открытые боковые стекла. Пришлось остановиться и переждать какое-то время, пока туча не пройдет. На земле осталось только небольшое число убитых и замешкавшихся насекомых, которые, видно, отстали от общей массы и теперь лениво цеплялись лапками за нашу обувь. Хотя в эту минуту они для нас не представляли опасности, трудно было освободиться от чувства какого-то первобытного страха перед этой массой. Непрекращающееся движение насекомых, сухое шуршание крыльев походили на какой-то дурной и навязчивый сон. Представляю, какое впечатление должна производить саранча там, где ее появление вызывает экономическую катастрофу и голод.

Уезжаем из Росо. С чувством облегчения мы покидаем тропическую долину Реки. Солнце только-только поднимается, но влажная жара уже висит над буйными зарослями. Воздух кажется липким, дышать трудно. Буквально через несколько минут езды природа совершенно меняется. Травы выше роста человека, колючие кусты, образовавшие заросли, сквозь которые до сих пор пробиралась наша машина, сменяются низкой высохшей травой и кое-где разбросанными кустами «баобаба шакала» с крупными бесформенными стволами и ветками, покрытыми неожиданными на этом фоне красивыми розовыми цветами. Это единственное цветовое пятно в окружающем нас однообразии.

Мы пересекаем море холмов с невысокими склонами. Эти песчаные дюны уже давно сформировались, они поросли травой и кое-где лесами акации. Между скупой растительностью проглядывает песок. Его естественный золотистый цвет «испорчен» примесью перегноя. Такое впечатление, что все вокруг покрыто пылью. Серо-зеленые редкие листочки акации, серожелтая высохшая трава, серо-золотистый песок. Только месяц назад кончился период дождей, а зелень уже утратила свою свежесть. Еще немного, и исчезнут последние ее следы.

До чего же относительны впечатления, которые производит на нас окружающая действительность. Те же самые места, когда мы проезжали их на обратном пути из Сахары, предстали перед нами в радостной зелени, многолюдными, полными жизни. Так воспринимают мавры окружающий их пейзаж. Им неизвестна сочная зелень умеренной полосы, поскольку большую часть жизни они проводят в пустыне. Для них территория Сахеля, пролегающая от границ Шеммамы, приблизительно от Нуакшота до Немы, — это край зеленых почти в течение полугода пастбищ, где можно увидеть редкие кусты и одиноко стоящие деревья. Кое-где растут леса. Они довольно далеки от того понятия, с которым связано наше представление о лесе. Большие массивы низкорослых акаций с невероятным количеством колючек (у отдельных разновидностей колючки достигают 12 сантиметров), спутанные с таким же колючим кустарником подлеска, образуют заросли, через которые не пробраться. Здесь гнездятся многочисленные птицы, среди них — известные нам цесарки. Благодаря серому оперению они почти незаметны на фоне такой же серой почвы. Время от времени стайки этих пятнистых подвижных шариков перебегают нам дорогу и исчезают в зарослях. Случается, что «лес» напоминает саванну, деревья стоят редко и между ними можно передвигаться… Здесь пасутся стада коров, овец и коз, которые ощипывают и без того чахлые веточки деревьев. В районах, близких к Реке, деревья выше, и на концах толстых веток качаются шарообразные птичьи гнезда, напоминающие большие темные капли. Самое зеленое пятно пейзажа — это кусты, выше человеческого роста. Они похожи на наш можжевельник, с маленькими, едва заметными зеленоватыми цветами и с запахом жасмина. Всюду, куда бы ни ступил человек, его подстерегает неприятность похуже, чем змеи и скорпионы. Это — крам-крам*, невзрачная на вид трава. Семена ее с острыми крючками цепляются ко всему, даже к сандалиям, не говоря уже об одежде и коже. Именно в это время семена дозревают и особенно агрессивны. Крам-крам всюду: в машине, в пище, они впились в наши одеяла. Мы с ног до головы ими облеплены. По меньшей мере еще месяц после возвращения в Дакар я вытаскивала их из нашего экспедиционного снаряжения и одежды. И все же некоторые из них добрались с нами даже до Польши, вызывая уже не раздражение, а самые приятные воспоминания. По мнению мавританцев, крам-крам определяет границу пустыни. Там, где кончается эта трава, начинается настоящая Сахара.

Предсахарская зона Мавритании когда-то изобиловала дикими животными, по сейчас она довольно густо заселена. Большие стада скота и охота (она приняла особенно широкие масштабы в годы последней войны, когда в стране временно находились сенегальские войска, которые использовались на строительстве дорог) послужили причиной уменьшения числа диких животных. Здесь еще живут, хотя и в небольшом количестве, львы, пантеры, гепарды и леопарды, гиены, шакалы, различные виды антилоп и даже стадо слонов, которое охраняется. Много также мелких животных, птиц и различных видов пресмыкающихся. Около Нуакшота встречаются кабаны, на которых с удовольствием охотятся европейцы, мавританцы же никогда не едят их мяса. По законам Корана кабан считается грязным животным.

Дорога из Росо в Бутилимит, а затем из Бутилимита в Нуакшот дает полное представление о Южной Мавритании. Мы проезжаем леса акаций, степь, превращенную в парк, дюны с редкой растительностью; их крутые склоны нависли над топкими озерами, которые сейчас покрыты коркой засохшей грязи. Минуем высохшие поля проса, колодцы и еще не высохшие естественные водопои — небольшие озера. Едем мимо ленивых коров-зебу, овец и коз, вдоль стоянок и временных селений. За стадами скота присматривают пастухи, чаще всего негры-вольноотпущенники.

Дорога, которую мы выбрали, отмечена на карте как «местная, без дорожных знаков». Сопоставление такого определения с действительностью позволяет задуматься и над другими данными, касающимися средств сообщения, которые содержатся в справочниках о Мавритании и в официальных отчетах.

Например, нас заверили, что в Шингетти имеется аэродром. При ближайшем знакомстве это оказался участок плоской графито-черной пустыни с «флюгером», показывающим направление ветра. Он грустно свисал с какого-то уродливого одинокого деревца. Вдобавок аэродром находился примерно в 40 километрах от селения, куда после посадки нам следовало доехать на верблюде или добраться пешком, поскольку никакого иного сообщения не было.

Возвращаясь к дороге Росо — Бутилимит, можно сказать, что легенда на карте была правдива лишь в отношении дорожных знаков, которых действительно не существовало. Но, как оказалось, не было и самой дороги. По широкому пространству дюн, степей и редких лесов расходились следы колес грузовиков, которые проехали здесь со времени последнего периода дождей. Расстояние между колеями порой достигало нескольких километров. Каждый искал более удобную дорогу, выбирал только одному ему известный кратчайший путь или сворачивал к знакомым стоянкам. Выбор правильной дороги в такой неразберихе был делом отнюдь не легким. Временами колеса «лендровера» то увязали в песке и машина с огромными усилиями проходила пять километров в час, то вновь оказывались на утрамбованном степном грунте и тогда можно было ехать со скоростью шестьдесят километров. В первом случае нам угрожало свариться внутри металлического кузова, нагретого не только солнцем, но и тяжело работавшим мотором, во втором — и машина и мы бывали исхлестаны колючими ветками деревьев и кустов, между которыми Бальде демонстрировал безумный слалом.

К счастью, этот район страны густо заселен, и через каждые полтора десятка километров мы встречали селение, колодец или пастухов. Здесь можно было расспросить жителей и проверить правильность выбранной нами дороги. Среди людей чувствуешь себя более уверенно. Рядом с палатками, боковые стены которых часто сделаны из циновок, нередко встречаются куполообразные опрятные шалаши. Их крышу венчает торчащий в небо пучок соломы. Во время обработки участков проса и в период засухи, когда стада отводят на юг, в шалашах живут, а в период дождей люди и животные отправляются в дальний путь на север, и шалаши пустуют до их возвращения. Нам встретилось селение, в центре которого стояли дома, покрытые гофрированной жестью и побеленные известью. Это была зоотехническая станция, одна из тех, которые молодое государство начинает строить в районах интенсивного животноводства. Ею руководит зоотехник, он помогает скотоводам и делает животным прививки. Здесь держат племенных быков и баранов для улучшения породы скота. Таких центров еще мало, капля в море, учитывая потребности развивающейся страны. По они свидетельствуют о происходящих изменениях.