Мария Чурсина - Проклятье

• Название: Проклятье
• Автор: Мария Чурсина
• Жанр: Ужасы и Мистика

В этом мире есть правила, которые нужно соблюдать, чтобы выжить. Не смотри в окна по ночам. Не наступай на седьмую ступеньку лестницы. Не слушай, как гудит вода в трубах. Сделай вид, что не различил тихих шагов в пустой кухне. Запасись кирпичной крошкой вперемешку с солью — в первое время это поможет. Здесь за тобой шаг в шаг ступают тонкий человек, шептун и стукач. Но не бойся — они безвредны, они истончатся и исчезнут. Гораздо опаснее Калека из чёрного дома, Пёс и Смертёныш. К ним не подходи близко — сожрут, и никто тебя не найдёт. Ты кормишь их своей кровью? Не носишь амулетов? Ты хочешь натравить их на своего врага? Считай, ты уже мёртв.

В этом мире, где они уже следуют за тобой шаг в шаг, присмотрись к человеку, который идёт рядом. Случается так, что люди куда страшнее не-человеческого. Бойся людей, которые пытаются стать тебе слишком близкими.

В этом мире есть хорошие и нужные правила, которые нельзя нарушать. Ах да. Не оборачивайся.

---

— Мифодий Кириллович, — извиняющимся тоном начала Маша, но он только мотнул головой: проходи, мол.

Она села, как обычно, у противоположного края стола, чтобы смотреть на Мифа через пустой аквариум. Но даже через аквариум оказалось страшно: там она Мифа ещё не видела. Пепельница в виде консервной банки была пуста, а фотография серьёзного человека пропала. Маша специально прошлась взглядом по стеллажам — может, завалилась за книги?

— Ты доделала статью? Давай её сюда.

Она отчаянно долго копалась в сумке, доставая и перекладывая тетрадки с конспектами. Смяла ненароком кусок миллиметровки, на которой чертила задание Максима, и со злостью подумала, что теперь придётся переделывать. Распечатанные листы оказались зажаты в самой дальней и тёмной части сумки — и чуть не оборвался отогнутый уголок.

Миф просмотрел страницы — Маша внимательно наблюдала за тем, не искривятся ли его губы. Миф подхватил со стола ручку, сделал несколько исправлений и отправил листы в сторону.

— Так, с этим всё в порядке. Есть, правда, неточности, но я сам их исправлю. Думаю, с тебя хватит.

Маша набрала в грудь воздуха, но так ничего и не сказала. Ей показалось, что в мутном стекле аквариума мелькнул плавник мёртвой-призрачной рыбы.

— Знаешь, ты можешь сердиться на меня, что я загонял тебя с этой статьёй, но пойми, без упорства и терпения в нашем деле каши не сваришь. Поздравляю, ты оказалась способной, хотя я уже начинал сомневаться. Но, видимо, я всё-таки не зря взял тебя. Теперь, думаю, нужно вводить тебя в курс дела. Как с учёбой?

— Нормально, — прошептала Маша сквозь сжатые зубы. Зубы никак не разжимались, челюсти как будто свело судорогой холода, хотя в комнатке под лестницей было тепло, и даже душно. Плотно затворённая, скучала форточка.

— Ну и отлично. Завтра когда освободишься?

Маша мучительно вспоминала расписание, как будто перелистывала намокшие страницы. Она боялась, что пока она вспоминает, Миф передумает, и от этого вспоминалось ещё хуже.

— Занятия с утра до четырёх, — выдавила она наконец, едва разводя челюсти. Призрак рыбы из аквариума задорно помахал ей хвостом. Маша дёрнула головой. Она сама себя ощутила рыбой в пустом аквариуме — отчаянно не хватало жизненного пространства.

— До четырёх, — повторил Миф отрешённо и тут же, сосредоточенно, снова, — до четырёх, значит. Ну хорошо, тогда встретимся здесь же. Форма одежды — рабочая.

Маша вылетела из кабинета, только на пороге припомнив, что забыла на столе мятую миллиметровку. Ничего, перепишет у Сабрины.

У неё было странное чувство, как будто получила подарок, за который никогда в жизни не сможет отблагодарить. И даже уговорить свою совесть, что так надо — не сможет. Ощутила и разозлилась на Мифа ещё сильнее. Неужели он сегодня не мог хоть раз назвать её бездарностью?

Сабрина ждала её у входа, подставив лицо осеннему ветру. Маша выскочила к ней, не чувствуя этого ветра, вообще ничего не чувствуя. Она даже куртку не надела — так и несла в руке.

— Ну что он? — спросила Сабрина, не оборачиваясь — она узнала звук Машиных шагов.

— Он принял мою статью. И обещал взять с собой на полевую работу. И вообще, он почему-то стал добрым.

Сабрина, обернулась к ней, сияя улыбкой.

— Правда? Это же замечательно.

Маша скривилась в ответ. Даже во рту стало кисло.

— Мне кажется, это странно.

— Брось. У всех бывают проблемы. Может, они наконец разрешились, вот Миф и подобрел. Ну, или решил, что ты не безнадёжна. Дай ему шанс.

Маша хотела возразить, но её заразила улыбка Сабрины, и ей так хотелось поверить в хорошее, что она поверила. И она не рассказала Сабрине о том, как странно выглядел Миф, о призрачных тенях, залёгших под его глазами. Маша ощутила вдруг запах осеннего ветра. Он пах яблоками. Вовсе не архивной пылью.

Она сунула руки в карманы форменной куртки и запрыгала по ступенькам вниз.

На большой перемене жизнь кафедры приутихла: Ли торжественно удалился в буфет, по делам сбежала Горгулья. Как только ушли эти двое, Аннет тоже не задержалась надолго — выключила компьютер, на котором тайно играла в морской бой, поправила волосы перед зеркалом и даже не попрощалась.

Миф измерил помещение шагами — от стола Ли до входной двери их было двадцать пять. Кафедра, разделённая шкафами, как надрезами на батоне, хранила следы своих обитателей.

Аккуратная стопка бумаг на столе Горгульи, рядом пара карандашей, как солдаты на параде. Творческий бардак у Ли — не удивительно, что у него вечно теряются то ведомости, то вопросы к зачёту. У Аннет возле компьютера свалены стопкой рефераты, которые она уже месяц не может проверить, времени нет. И сверху — одинокая серьга в виде ангельского крылышка. Миф поднял её, повертел в руках.

— Кхм, — послышалось за его спиной.

Миф обернулся: в углу, за вешалкой, сидел Максим. Прятался за ворохом чужих курток и рабочих халатов. На его мониторе висела какая-то таблица.

— Ты здесь, — удивился Миф. — Извини, не заметил.

— Она потеряла вторую. — Максим указал взглядом на серёжку.

Он был маленький и тусклый. Не удивительно, что курсанты воспринимали его на равных и звали запросто, без отчества. У Мифа и то иногда возникало желание дать ему педагогический подзатыльник или ободряюще погладить по голове.

— Что? А… Тогда она точно не будет против.

Облокотившись на шкаф, Миф достал из кармана кольцо, на которое вешают ключи, только у него на кольце целой связкой висели брелоки. Гремящая и звенящая на все голоса связка. Максим неотрывно наблюдал за ним.

В ящике стола лежали маленькие плоскогубцы — ими Миф перекрутил швензу, так что ангельское крылышко оказалось плотно прицепленным к кольцу. Поднял связку на уровень глаз и потряс. В солнечном свете стало видно, как почернела девичья подвеска в виде ласточки, тёмный налёт покрыл пушистую белку.

— Требует регулярного обновления, понимаешь ли.

Взгляд Максима метался от Мифа к связке и обратно.

— Зачем вам это?

Миф посмотрел на него поверх очков.

— У тебя наверняка висит на ключах какая-нибудь безделушка.

Связка его ключей лежала рядом, на столе. Самый длинный, с чёрной головкой — от кафедры. Чуть поменьше, тонкий, из серого металла — от лаборатории напротив. На кольце повис замусоленный тряпичный заяц с глазами-пуговицами.

— Давай-давай, — сказал Миф, — тебе не принципиально, а мне жизненно важно. Ты же отстранён от полевой работы, правильно?

Странная тогда вышла история. Говорили, что в заброшенных катакомбах на Максима выпрыгнула аномалия первой категории, и после этого он начал бояться темноты, громких звуков и крутых лестниц. Ещё болтали, что однажды вечером на тихой улочке Максим нос к носу столкнулся с энергетическим вампиром, а это тварь та ещё. С тех пор Максим мало с кем разговаривал, от незнакомых и вовсе шарахался. Так говорили, по крайней мере, и Миф не знал наверняка.

Ошарашенный Максим принялся снимать зайца с кольца. Несколько раз ноготь соскальзывал, и упругий металл становился на место. Миф выдернул зайца из рук Максима и прицепил к своей связке. Пуговичные глаза смотрели испуганно.

* * *

— Вот этот дом, — сказал Миф, кивая на обычную пятнадцатиэтажку, бело-оранжевую, вырастающую на холме, как исполинский пограничный столб.

Осень проредила жасминовые кустарники в палисадниках, зажгла огоньки бархатцев на клумбах. В песочнице на площадке возилась малышня. Обычный дом, ничего особенного. Ни глубоких трещин в стенах, ни тучки над домом-свечкой — ясное небо.

Сумерки чуть-чуть подпустили в ветер холода и аромата реки.

— На первый взгляд обычный, — сказала Маша, потому что ей нужно было что-то сказать. Миф стоял в шаге справа и как будто ждал её реакции.

Она тут же догадалась, что её реакция никому не нужна — Миф был занят собственными размышлениями, и Маша пообещала себе больше не высовываться. Достаточно на первый раз. Он обернулся.

— Пойдём.

Она специально отстала на шаг, но подростки, притихшие на скамейке у подъезда, всё равно проводили их взглядами. На домофоне Миф набрал код то ли из пяти, то ли из шести цифр — Маша не успела проследить за его пальцем.

Внутри оказалось на удивление светло. Она ожидала, что ёкнет сердце, что мурашки пройдутся от пальцев к плечам, как пишут в учебниках, но ничего такого. Квадраты света лежали на светлых бетонных ступеньках, на цветных плитках лестничных пролётов.

Маше хотелось спросить, что именно не так с домом, но она не решалась, боясь, что голос раскатится по этажам, подхваченный межлестничным эхом. Она неуютно чувствовала себя, как будто из-за всех дверей за ними подглядывали любопытные жильцы.

Миф проигнорировал лифт и зашагал наверх пешком. Выше пятнадцатого этажа вела узенькая крутая лестница на крышу, а чердачная дверь была заперта на пудовый висячий замок.