Ютта Рихтер - Щучье лето

• Название: Щучье лето
• Автор: Ютта Рихтер
• Издательство: КомпасГид
• Жанр: Детская проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-905876-55-4

Когда солнце светит каждый день, кажется, что снег никогда не выпадет — и всегда будет лето, река, а в реке неуловимая серебристая щука.

В старинном немецком замке живут две семьи, и пока взрослые заняты своими делами, жизнь детей, Анны, Даниэля и Лукаса, идет своим чередом. И кажется, что так будет всегда. Но постепенно дети замечают, что с мамой мальчиков что-то неладно. Она все время устает, теряет волосы, а однажды ее забирают в больницу. И тогда ловля щуки становится для Даниэля последней надеждой — ему кажется, что если поймать щуку, то мама обязательно поправится. Повесть Ютты Рихтер рассказывает о том особом способе, который выбирают дети, чтоб справиться с проблемами и переживаниями, которые им не всегда по плечу. И о том, как могут взрослые помочь им с ними справиться. За «Щучье лето» Ютта Рихтер была награждена премией LUCHS (2004), Католической детско-юношеской книжной премией (2005), премией LesePeter (2005). На русском языке публикуется впервые.

Для среднего школьного возраста.

12+

---

— Гизела с Петером тоже придут, а для вас, дети, испечем хлеб на шампурах!

Восторг мой лопнул, как воздушный шарик. Взглянув на носок туфли, я закусила губу.

— Что-то не вижу радости, — сказала мама. — И не делай все время такое лицо!

Они пришли в семь. Петер принес мясо для гриля. Мама открыла вино. Потом обняла Лукаса и погладила Даниэля по голове.

Гизела сразу же села в садовое кресло, куда мама на этот раз положила дополнительную подушку. Гизела едва дышала, словно вернулась с долгой пробежки, хотя идти до нас было только пятьдесят шагов.

Меня отправили на кухню за стаканами.

— И захвати яблочный сок! — крикнула вдогонку мама.

Я не особенно торопилась.

Обернувшись, я увидела за собой Даниэля. Вздрогнула.

— Чего тебе?

— Хочу помочь!

— Сама справлюсь!

— Не будь дурой! — Даниэль попытался взять у меня бутылку с соком.

— Отпусти! — он потянул бутылку. — Отпусти! Я же все равно сильнее!

— Ничего подобного!

— Сильнее! — одним рывком он выхватил у меня бутылку. — Вот видишь!

Раскрасневшись, мы стояли друг против друга и вдруг прыснули со смеху. Так расхохотались, что я чуть стаканы не уронила.

— От тебя рыбой несет! — фыркнула я.

— А от тебя обиженной колбасой! — парировал Даниэль.

— Хотите, чтоб мы умерли от жажды? — прокричала снизу мама.

— Ага, — хихикнула я.

— Сейчас идем! — крикнул в ответ Даниэль.

Мы стали спускаться по лестнице.

— Смотри, бутылку не урони!

— А ты — стаканы!

Когда я поставила на стол стаканы, а Даниэль разлил сок, Гизела расцвела, и мама тоже улыбнулась, но от замечаний они, к счастью, воздержались.

Петер разжег гриль и принялся жарить мясо, а Лукас помогал отцу.

Они вспоминали — о том времени, когда еще был цел свинарник, о большом пожаре, о том, как однажды на Рождество графиня созвала детей в замок и дала каждому по подарку и пакетику с печеньем.

— Это было так давно, — сказала Гизела. — Так давно, что вас тогда еще и в помине не было!

Стемнело, и Петер зажег небольшие факелы. Мама поставила на стол свечи в стеклянных цилиндрах. Нам троим разрешили взять по факелу и погулять, и мы помчались по аллее каштанов до лягушачьего пруда. Одинокая сова безмолвно парила над нашими головами.

Даниэль достал из кармана брюк две пластмассовые палочки.

— Знаешь, что это?

Я покачала головой.

— Это неоновые огоньки. Их используют для ловли угрей.

— Как это?

— Угрей ловят ночью, сгибают эти палочки, и они начинают светиться. Огоньки привязывают к леске. Как только угорь клюет, он утягивает огоньки под воду, и становится видно, что он там делает.

Мы воткнули факелы в землю и отошли от них. Даниэль согнул палочку, и в ней действительно затеплился огонек. Она стала похожа на огромного светлячка.

— Дарю! — сказал Даниэль.

Когда мы вернулись, кресло Гизелы опустело.

— А где мама? — спросил Лукас.

— Пошла спать, — отозвался Петер. — Устала.

— Значит, и нам пора? — вдруг спросил Лукас необыкновенно тихим голосом.

— Нет, еще нет, — сказала моя мама. Свет от пламени свечей смягчал черты ее лица, рыжие волосы мерцали, и мне казалось, что выглядит она сногсшибательно.

— Хотите, можете сегодня поспать на улице, — сказал Петер, указав на широкую садовую скамью. — Вы, мальчишки, точно там уляжетесь.

Лукас запрыгал от счастья и издал оглушительнейший клич индейца, на который ему так же громко ответили павлины. Мы с Даниэлем молча улыбались в темноте.

— А ты устроишься на раскладушке, — сказала моя мама. — Несите свои постели, надевайте пижамы. И не забудьте почистить зубы.

— Чтобы в доме тише мыши! — предупредил мальчишек Петер. — Маму не будить!

Когда я, почистив зубы, снова вышла на улицу с постельным бельем под мышкой, мама сидела одна.

— А где Петер?

— Не скажу! — захихикала мама.

По голосу ее было слышно, что она немного пьяна.

Мне это не понравилось, хотя я знала, что все взрослые иногда пьянеют. С другими все обстояло иначе — дядя Фриц в подвыпившем состоянии любил травить анекдоты, а дедушка передразнивал кур. Под конец застолья они вечно затягивали народные песни: «Нет края лучше в этот час» или «Взошла на небе уж луна». Пьяный дядя Фриц доставал бумажник и протягивал мне пятак.

— Тебе нельзя так много пить! — сказала я.

— Ах, голубушка моя, — улыбнулась мама. — Не будь всегда такой благоразумной. Выпила я не много. Не бойся!

Она встала и натянула наматрасник на раскладушку, взбила подушку.

— Сегодня ты будешь спать, как у Христа за пазухой! — засмеялась она.

— Еще чего! — тихо проговорила я, сжав покрепче неоновую палочку.

После того как пришли Даниэль и Лукас, со стороны рва донеслись удары вёсел по воде.

— Ну, наконец-то! — воскликнула мама.

— Что это вы затеяли? — поинтересовалась я.

— На лодке покатаемся!

Мы с Даниэлем переглянулись.

— Чур, я с вами! — вмешался Лукас.

— Ни за что! — ответила мама. — Кататься на лодке будут только взрослые.

Она взбила мальчишкам подушки и расправила одеяла.

— А если вы утонете? — не вытерпел Лукас.

— Позовем на помощь, и вы нас спасете! — засмеялась мама.

Факелы погасли. Мы лежали под одеялами, смотрели на звезды и слышали тихие всплески, когда Петер опускал весла в воду. Где-то у забора чихнул еж.

Всплески становились все тише, изредка ветерок доносил до нас отзвук маминого смеха. Петера слышно не было.

Даниэль сложил ладони и заухал как сова. Прозвучало удивительно похоже. Когда-то мы собирались сделать этот крик нашим тайным опознавательным сигналом. Я тренировалась несколько месяцев, но все время делала что-нибудь не так, и в итоге мы отказались от этой идеи.

— Девчонкам это не дано! — заявил тогда Даниэль.

— Где они? — спросил Лукас.

— С другой стороны замка, — отозвался Даниэль. — Разве не слышишь?

— Не-а.

— То-то и оно!

Я напряженно вслушивалась в ночную тишину. Но слышала только, как резвятся красноперки. Ни смеха, ни равномерных всплесков, ни голосов. Сквозь сон крякала утка, и где-то далеко-далеко в лесу на уханье Даниэля откликнулась наконец настоящая сова.

Прямо над нами стояла Большая Медведица.

Пусть я не умела кричать совой, но с созвездиями у меня было все в порядке. Потому что звезды светились и на потолке над моей кроватью. Прощальный подарок отца. Эти звезды он подарил мне за три дня до отъезда. Часами стоял на стремянке с толстым атласом в руках и в точности скопировал звездный узор северного полушария. Вечером мы лежали бок о бок в темноте, звезды светили нам с потолка, и отец рассказал мне о каждой.

— Вот смотри, это — Кассиопея, а это — Большая Медведица, а повыше, на самом верху, — Полярная звезда.

Еще он рассказал о созвездии Южного Креста, которое видно только в другом полушарии и которое настолько красиво, что дух захватывает.

— Когда ты вырастешь, моя маленькая жемчужинка, мы оба туда отправимся, только мы с тобой, и я покажу тебе самое красивое небо на свете, обещаю!

Прямо над нами стояла Большая Медведица, и, быть может, отец сейчас тоже смотрел в небо, видел ее и думал обо мне.

Лукас уснул, задышал ровно и глубоко.

— Ты уже спишь? — прошептала я.

Даниэль промолчал.

— Эй, старина, я же слышу, что ты еще не уснул!

Слышно было, как он сопит.

— Что случилось? Ты плачешь?

— Не плачу! — всхлипнул Даниэль. — Я никогда не плачу!

— Хочешь, залезай ко мне.

Было слышно, как откинулось одеяло, и вот он уже рядом. Лицо его было всё в слезах, он обнял меня и прижался ко мне, а я не знала, что сказать.

Мне так хотелось рассказать ему об отце и о Южном Кресте, и о Большой Медведице, и о Звезде вечерней, но у меня бы не получилось. Утешали нас всегда матери. Клеили пластыри на разбитые коленки, держали обожженные пальцы под холодной водой и отгоняли боль разными заговорами. Я же была ребенком и могла лишь крепко обнять Даниэля.

И я не разнимала рук, пока он не перестал плакать.

Тут я отпустила его, и мы принялись смотреть на небо.

— Ты веришь, что там наверху — Бог? — спросил Даниэль.

— Не знаю. А ты веришь?

— Я молился, но молитвы не помогли. Мама уже не выздоровеет!

— Может, ты плохо молился?

— Лучше я не умею!

Я знала, что Даниэль говорит правду. Я тоже молилась, когда отец собирался от нас уходить.

— Всевышний Боже, — взывала я. — Всевышний Боже, сделай так, чтобы папа остался с нами!

Каждый вечер, изо дня в день.

— Всевышний Боже, пусть папа останется!