Шамиль Султанов - Плотин. Единое: творящая сила Созерцания

• Название: Плотин. Единое: творящая сила Созерцания
• Автор: Шамиль Султанов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Философия
• Год: 1996
• ISBN: 5-235-02209-6

Эта книга — первая отечественная биография одного из самых выдающихся философов, создателя уникальной диалектической системы, которая отражает метафизические, мистические стороны бытия и мышления. В этом смысле автор знаменитых «Эннеад» осуществил синтез восточных традиций мудрости и философской мысли эллинистического мира. Тень великого Плотина явно или незримо присутствует в мучительных исканиях человеческого духа вплоть до наших дней.

---

В 48 году до вашей эры Цезарь во главе одного легиона высадился в Александрии, чтобы принять активное участие в споре между Клеопатрой и ее братом Птолемеем. Последовавшее затем кратковременное правление царицы позволило городу несколько отдохнуть. Здесь был сооружен великолепный храм Цезаря, который соединялся со зданием царского дворца и библиотекой. Восторженными словами описал этот храм Филон: «Ничто не может сравниться с храмом Цезаря! Он возвышается напротив гавани, и столь лепообразен, величествен, что подобного нет! Наполнен он окладами и картинами, со всех сторон блистает золотом и серебром. Велик, разнообразен, украшен галереями».

В этот же период Антоний приказал перевести в Александрию Пергамскую библиотеку в 299 тысяч томов. Александрийская библиотека стала насчитывать уже до 700 тысяч папирусных свитков и пергаментов.

Эта крупнейшая библиотека тогдашнего мира состояла из двух частей — внутренней (или царской) и внешней. Первая находилась на территории дворцового комплекса. Ее организаторы поставили перед собой цель собрать в ней не только все произведения греческих авторов (из которых многие имелись здесь в нескольких экземплярах), но также все, что было переведено к тому времени на греческий с других языков (в том числе, например, септуагинта — греческий перевод Библии). Внешняя библиотека, основанная позже царской, помещалась в Серапеуме — на территории храма Сераписа.

Но новый подъем Александрии начался с 30 года до вашей эры. В этом году Египет был объявлен римской провинцией, а Александрия сделана местопребыванием римских префектов. Снова оживилась торговля. Через экспортный порт вывозили хлеб, папирус, плотные и тонкие ткани, благовония, «александрийские товары» (изделия художественного ремесла). Кроме того, это был и транзитный порт для снабжения всего Средиземноморья дарами Центральной Африки (слоновой костью, золотом, страусовыми перьями, черными рабами, дикими животными) или арабских стран и Индии (пряностями, ароматическими веществами, благовониями, шелком). Эти товары поступали в Александрию по каналу Нехо, караванным путем, по Нилу или по морю от Газы. Масштабность морских и речных перевозок с перегрузкой в Александрии объясняет развитие здесь и кораблестроения.

Освященные преданием помещения Мусейона снова наполнились учеными и художниками. Наступил серебряный период для Александрии, когда она сделалась вторым по величине городом Римской империи с населением 300 тысяч человек.

Но вскоре снова вспыхнули беспорядки…

…Я налил себе немного холодного кофе, но, так и не дотронувшись до чашки, стал вслух рассуждать:

— Плотин провел у Аммония в Александрии одиннадцать лет. Система его философии, хотя это нечто выше, чем «система» как таковая, в основном сформировалась именно в этот период. Правда, он ничего не писал в Александрии… Итак, его интеллектуальная модель конструировалась в школе Аммония Саккаса: с одной стороны, как результат интенсивных обсуждений и дискуссий с коллегами по школе и самим Аммонием, а с другой стороны, в ходе работы в знаменитых александрийских библиотеках с определенными философскими текстами. И все это на базе уже того, что у него было — тех интуиций, тех озарений, которые он вынес из детства и юношеского возраста. Правда, по классификации Пифагора, духовное развитие философа несколько иное: до двадцати лет — младенец, до сорока лет — юнец, до шестидесяти лет — юноша, после шестидесяти — старик.

И все же предположим, что моя гипотеза верна. Тогда надо сделать вот что: необходимо найти и представить краткий сопоставительный анализ лингвоматематических интерпретаций «Эннеад» Плотина. Я думаю, что они есть. Мы все будем благодарны, если соответствующими данными займется ХИП.

Я взял чашку и наконец-то сделал глоток. ХИП незамедлительно приступил к работе. Я сидел, откинув голову на кресло и закрыв плотно веки. Почему-то тоскливо щемило левый глаз. Вдруг я подумал о той загадочной серебристой тени: «Что это было? Какой-то периферийный эксперимент САО? Он единственный автономно подключен к голографическому дисплею. Или… или это новый способ взаимосвязи конструируемого информационного поля с каким-то неизвестным мне планом моего бессознательного?» В этот момент я услышал по-прежнему мелодичный, но и непривычно жесткий голос Сюзанны:

— Необходимо учесть следующий аспект: в рамках культуры, в которой развивался Плотин, отсутствовало благоговейное, сакральное отношение к некоему тексту или к его создателю. Некий определенный текст считался сакральным, поскольку когда-то в нем неким образом отразились Первоначала. Но он одновременно не являлся сакральным, ибо манифестация Абсолюта никогда не тиражировалась и являлась всегда уникальной. В этом смысле необходимо воспринимать и интерпретировать слова Плотина: «Лучше всего изучить наиболее ценное из мнений древних и посмотреть, соответствуют ли они нашим собственным».

Я посмотрел в окно, тень огромного черного с золотистыми проблесками облака медленно вползала в ущелье. «Интересная мысль… для Сюзанны. О чем она хочет предупредить?» Но я не успел додумать, включился ХИП:

— Используются следующие критерии классификации информационного массива: частота прямого цитирования данного мыслителя Плотином, частота косвенного, небуквального цитирования, использование Плотином специфических образов того или иного философа. Классификация иерархично построена по степени убывания.

Платон. Чаще всего Плотин обращается в «Эннеадах» к знаменитому диалогу Платона «Тимей» — 105 раз. Далее: «Государство» — 98 раз, «Федон» — 59, «Федр» — 50, «Филеб» — 41, «Пир» — 36, «Законы» — 35, «Парменид» — 33, «Софист» — 26, «Теэтет» — 11, «Горгий» — 9, «Алкивиад» — 8, «Кратил» — 7, «Послезаконие» — 5, «Политик» — 4, «Гиппий большой» — 4, «Ион» — 1.

В рамках данного анализа уместно и необходимо процитировать А. Ф. Лосева — крупнейшего знатока и Платона, и Плотина: «В связи с отношением Плотина к Платону необходимо затронуть один вопрос, который смущал умы в течение многих столетий: имел ли Платон какое-то особое „тайное“ учение, не выраженное в его диалогах, или не имел… Скажем сразу: у Платона было множество самых разнообразных принципов, больших и малых, которыми он обладал, как и всякий великий мыслитель, который, может быть, пытался так или иначе излагать в своих лекциях, но из которых, в результате шести — или семивекового развития античной философии действительно образовалось такого рода учение, что можно назвать „тайной“ его огромного философского горизонта. Если угодно, в классическом платонизме была своя „тайна“. Но эта тайна была только теми принципами, которые только у Плотина получили свой явный характер. Вся „тайна“ платонизма выразила себя в неоплатонизме».

Аристотель. Вторым по степени интеллектуального присутствия в «Эннеадах» является Аристотель. Практически нет ни одного трактата Аристотеля, которого бы Плотин не цитировал или, по крайней мере, выражениями которого в тех или иных пунктах своей системы не пользовался бы. Плотин достаточно критически относится к Аристотелю, хотя по некоторым очень важным направлениям он не только согласен с представлениями Стагирита, но и развивает его.

Первое и самое главное различие между Плотином и Аристотелем — это отсутствие у Аристотеля основной диалектической системы ипостасей — Единое, Нус, Душа, Материя. У Аристотеля есть только некоторые намеки на Единое. Плотин же утверждает, что «Единое есть мощь всего». Аристотель не приемлет особого мира чисел. Для Плотина мир чисел есть вполне божественный мир. Но в учении о наличии субъекта и объекта в уме, о существовании в уме собственной, чисто умопостигаемой материи, проблемы потенции и энергии Плотин и Стагирит близки. Что касается души, то Плотин аристотелевскую душу понимает как воплощение души в теле. Аристотелевский же индивидуализированный ум необходимо воспринимать как отдельную плотиновскую душу, бессмертную и с телом связанную только относительно. В сравнении с общим равнодушием Аристотеля к судьбе отдельных душ у Плотина учение о душепереселении и воплощении душ является одним из основных. Что касается материи, то Аристотель вполне ясно различает здесь несколько типов, начиная от негативномыслимой материи и кончая материей умопостигаемой. Но он не свел, не синтезировал все эти виды материи в одно целое. Плотин же со своей диалектикой сумел не только использовать все эти разнообразно и противоречиво действующие у Стагирита разновидности материи, но и сумел свести их в одно нераздельное, данное диалектическое целое.

Пифагор. В очень многих текстах Плотина отражено знание пифагорейской и орфической литературы разных периодов. Плотин был знаком и с экзотерическими, и с эзотерическими аспектами пифагорейской доктрины о числах. Система Плотина связана с учением Пифагора об индивидуальной душе, пифагорейской диалектикой, учением о вселенской гармонии, со специфической демонологией пифагорейцев. Аскетизм жизни Плотина словно демонстрирует аскетические принципы пифагорейского образа жизни.