Лилиана Булатович - Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества

• Название: Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества
• Автор: Лилиана Булатович
• Издательство: ИХТИОС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-8402-0348-3

Герой эпического полотна Лилианы Булатович «Сербский генерал Младич» представлен объёмно, ярко и убедительно. Материал прекрасно систематизирован. Вы не читаете сухие документы, а постоянно «слушаете» рассказы о нём — будь то биография, военное досье или годы сражений. О генерале повествуют те, кто с ним жил и рос в родном Калиновике в Боснии и Герцеговине, кто учился военному ремеслу в академии, боевые друзья и соратники, учёные, иностранные и сербские политические деятели, военные, журналисты. Некоторые наговаривают непосредственно автору, другие позволяют опубликовать свои дневники или записи времён войны, третьи предоставляют неоценимые документы, такие как, например, записи телефонных разговоров генерала…

Книга написана во времена, когда о генерале говорить не разрешалось, когда даже написанную книгу ожидало полное замалчивание. В книжные магазины книгу не брали, приходилось распространять её на улицах, в кафе и парках. Уже напечатанная книга пережила трудные дни: её изымали во время обысков, запрещали презентацию по всей стране, разгоняя собравшихся силами полиции. Но о ней узнали в России, где она нашла своих почитателей.

---

— Шеф, у нас не получится!

Он заартачился:

— Если ты не можешь, пойду один!

Ну как это один? Куда он, туда и я.

Разулись. Он — в одних шерстяных носках. Мы двинулись через виноградник, зашли к ним с тыла. Он увидел винтовку, прислоненную к лозе: «Гляди: хороша! Таких у нас нет!» — и велел мне её взять.

Я ни в какую, что-то мне мешает. Так и не подошёл к ней. Когда на следующий день мы пошли на переговоры, владелец того виноградника, в котором засели усташи, зашёл в него и — остался без ноги! Усташи там оставили мины.

Тогда мы впервые в деревушке Цивляне увидели зарезанных сербов: 70-летнего старика и старуху. И осла. Стоял июль месяц, страшная жара. Пустая деревушка. Во дворе — заколотые старики и осёл!

Здесь жили очень богатые хозяева. По-настоящему богатые! Выращивали виноград, имели лучшие вина, копченый окорок…

Всё, что усташи не смогли съесть, выпить или унести с собой — всё это раскидали по улицам, дворам, дома разрисовали усташескими знаками. Всюду смрад, кровь, разрушения, ужас.

Думаю, всё это, да ещё воспоминание о том, как четники изнасиловали его мать, а усташи убили отца, определённо повлияло на Ратко. Для него — что четники, что усташи — один хрен! Но он был сербом, и именно это его поддерживало в борьбе! От начала и до конца войны. И до сей поры.

3 сентября 1991 г. Шпиро Никович уехал в Белград и больше не вернулся. После него к нам приехал один действительно опытный офицер, настоящий герой — Владо Вукович. К сожалению, погиб.

А усташи уже настолько окрепли, что нам приходилось вести с ними упорную борьбу. Вот тогда так и случилось, что Ратко Младич и нас пятеро взяли в плен Сплитский батальон Союза национальной гвардии — свыше 400 человек. Командиром у них был Златко Радовникович, капитан первого класса запаса. Мы их взяли в плен под горой Промина.

Летний день, духота и страшный зной. Получаем информацию, что где-то стреляют. Мартичевцы[48] и доблестные четники, все в меховых шапках с огромными кокардами, движутся в направлении Дрниша для борьбы с усташами. Ратко мне говорит: «Собирайся, поедем». На такой случай у нас был БТР. Тут же выехали. Нормально: на машине развевается югославский триколор с пятиконечной звездой! Движемся в том направлении, где по информации усташи захватили наше село. Смотрим по сторонам — нигде никого. Останавливаемся. Распределил этих четверых военных полицейских, а мы с шефом прошли ещё метров 400–500, обходим дома сербов, заглядываем в них, но нигде никого. Просто бродим.

А под горой — огромное плато, заросшее травой. Впереди — глубокий ручей. Пересох. Переходим его, за ним видим дома. Заходим, зовём — никого! Чуть дальше, среди кипарисов ещё один дом. Устраиваем обыск. В кухне на столе стоит кастрюля с тёплой фасолью, три тарелки, хлеб, помидоры… Хозяев нет. Куда ж они делись? Беспокоимся всё больше.

Но и где усташи не знаем.

Смотрим туда, где оставили БТР возле мостика, а солдат мне подаёт знаки, чтоб оглядывались почаще. Значит, мы уже среди них. Потихоньку продолжаем двигаться в том направлении, что нам показал солдат, и обнаруживаем группу из семи усташей. Они нас не видят, а мы их видим. Они внизу, в русле ручья, в кустах затаились. А позади них — масса людей! Вся долина сделалась черной от усташей! А нас только двое. Притаились за кучей кирпича — кто-то собирался строить дом. Отдаю шефу свой автомат, а сам с «кольтом» и гранатой решил спуститься к ним, чтобы разоружить. Шеф говорит: «Ну, давай, другого выхода нет!»

Спускаемся мы с одним солдатом, но так, чтобы зайти им с тыла. Когда подошли достаточно близко, я крикнул: «Усташи, сдавайтесь!» Среди них от неожиданности началась страшная паника, а я продолжаю орать. Должен же я был их как-то перепугать! Мне аж самому стало страшно. Кричу, что мы их всех перебьём и чтоб выходили по одному, чтоб все выходили. И эти семеро вылезают из кустов, из этой ямы. А я всё ору, чтобы выходили все, но сначала, чтоб бросили оружие. Они бросают — всё оружие китайского и венгерского производства, Калашниковы и т. д. Каждого, кто выходит, мой солдат валит на землю, и руки за спину. А связать-то нечем. Говорю, расставь их на два метра друг от друга и держи на мушке. Кто дёрнется — стреляй. Нет у нас другого выхода.

Спрашиваю усташей, все ли снизу вышли, один оттуда отвечает:

— Я не могу.

— Почему?!

— Ногу сломал.

Спускаются за ним, укладывают на старое автомобильное сидение от какой-то развалюхи, и выносят. Приказываю солдатам всех пленных связать тем, что есть под рукой: верёвкой, проволокой, ремнём от винтовки. Ратко подошёл и говорит:

— Не надо, брат, это же наши люди! Садитесь, ребята, поговорим!

Я даже растерялся: что это у него на уме?

Шеф спрашивает, знают ли они, кто он такой. Не знают. Он им говорит:

— Я — полковник Ратко Младич!

Они аж побелели от страха:

— Слыхали о тебе!

— А вы кто? — спрашивает их.

— Мы — бойцы элитного подразделения разведывательно-диверсионного отряда 4-й сплитской гвардейской бригады Союза национальной гвардии.

— Кто ваш командир?

— Резервист капитан 1-го ранга ЮНА Златко Радовникович.

Среди них его не было. Ратко поднимает свой мегафон, да как заорёт:

— Это Ратко Младич, полковник ЮНА. Мы — ЮНА, не стреляйте в нас. Приходите на переговоры, будем договариваться.

Сидят они в этой дыре, в чаще, в Богом забытом месте, и понятия не имеют, сколько наших их окружило. А с нашим «крутым» БТР-ом осталась всего пара солдат, которые потом к нам подъедут, и мы загоним туда этих горе-пленных. По радио мне удается связаться с командованием корпуса, чтобы мне из Книна прислали ещё полицейских. Хотя неизвестно, когда они доберутся, ведь до Книна — целых 40 км!

За это время к нам пришёл и этот Радовникович с несколькими офицерами, и несколько мужиков-сербов. Просто откуда-то возникли. К счастью, одного из них я уже знал. Знал, что зовут его Драган. Ратко ему приказал, чтоб крикнул, что он капитан Драган. Тот и давай орать во всю глотку:

— Я капитан Драган, сдавайтесь!

Он с одной стороны, Ратко с другой, а мы с двумя моими полицейскими так расположились, что усташи подумали, что они окружены.

Подходим к Радовниковичу, он здоровается за руку с Ратко. Я приказываю ему сдать оружие. У него был пистолет калибра 7,65 мм. Мужик позеленел, молча снимает ремень и даёт мне его с кобурой. Тогда я говорю, чтобы и все остальные разоружались! Они, ей-богу, все разом разоружаются, бросают оружие на землю. Но вижу — заволновались. Некоторые бы и сдались, а некоторые — нет. Вижу одного такого высокого, худого, молодого, который бурчит что-то типа: кому это — сдаваться? Пусть они стреляют, мы будем стрелять… Ратко мне подал знак глазами — мы друг друга поняли. Разоружили командование батальона, а будь у нас силы — всех бы взяли в плен и пригнали в Книн. Но уже наступают сумерки, мы не можем оставаться среди них, потому что нас сейчас всего-то десятеро.

Мы тут эту команду разоружаем, но им же Ратко ещё и свою речь должен произнести! Мне поясняет:

— Это моё воздействие на их моральное состояние, это поважнее, чем просто их разоружить.

Так оно и было — тогда и во все последующие годы войны, до конца. Так мы тех восемь человек командования батальона связанными и привезли в Книн. Ратко приказал мне вернуть Радовниковичу оружие. Больше он нам нигде на фронте не попадался. Как и никто из командования того батальона. Случалось, что мы захватывали по несколько раз одних и тех же людей из того разведывательно-диверсионного отряда, потому что как только их заставляли выступать против нас, они нам немедленно сдавались.

Когда мы усташей привезли в Книн, им в книнской больнице была оказана первоклассная медицинская помощь. Тот, у которого был перелом ноги — бедренная кость была сломана в двух местах — весил 120 кг. Молодой парень. Оперировали его лучшие врачи книнской больницы. Ратко его навестил. На следующий день состоялось что-то вроде обмена. По существу мы вступили в контакт с усташами и предложили им прийти за своими людьми. При обмене внизу в Сивериче присутствовали многие официальные лица и Хорватское телевидение. Потом случилось чудо: в новостях ХРТ[49] показывают сюжет с заявлением того самого раненого, который говорит буквально следующее:

— Что я могу сказать! Если бы не полковник Младич, мы бы все погибли, и я благодарю его.

И тут программа прерывается! Наверное, не успели смонтировать отснятый материал. Ну, хоть не вырезали эти кадры, и я думаю, то были исторические кадры, кадры настоящей правды на хорватском телевидении.

После освобождения Киево Ратко стал народным героем, всего через неполные два месяца после своего прибытия! Во время освобождения Киево он гарантировал местным хорватам, пожилым людям и всем, кто хотел там остаться, что ни один волос с их голов не упадёт. С теми, кто хотел остаться в своём доме на своей земле, ничего не должно было случиться. Так оно и было. Основной нашей целью на деле было снятие блокады с нашего взвода солдат, находящихся в селе Цивляне.