Николай Покровский - Евангелие в памятниках иконографии

• Название: Евангелие в памятниках иконографии
• Автор: Николай Покровский
• Издательство: Прогресс-Традиция
• Жанр: Религия: прочее
• Год: 2001
• ISBN: 5-89826-056-0

Книга Н. В. Покровского (1848–1917), историка искусства, профессора Петербургской духовной академии, директора археологического института, является фундаментальным и до настоящего времени непревзойденным исследованием евангельской иконографии. Можно смело сказать, что ни одна другая работа на эту тему не достигает точности и широты охвата материала, как этот труд.

В работе подробно разбирается складывание главных тем христианства на основе широкого круга самых ранних византийских и славянских памятников: живописи катакомб, икон, фресок, лицевых рукописей и т. п. Книга состоит из трех частей: «Иконография детства Иисуса Христа», «Общественное служение» и «Конечные события евангельской истории», в каждой из которых читатель обнаружит особенности появления и развития таких известных сюжетов, как «Благовещение», «Рождество Христово», «Сретение Господне», «Крещение», «Распятие» и др.

Данная книга остается главным пособием для каждого, кто обращается к изучению иконографии Евангелия.

---

Глава 2

ВХОД ИИСУСА ХРИСТА В ИЕРУСАЛИМ. ИЗГНАНИЕ ТОРГОВЦЕВ ИЗ ХРАМА

Торжественный вход Христа в Иерусалим (Мф. XXI, 1–9; Мк. XI, 1—10; Лк. XIX, 29–38; Ин. XII, 12–15) появляется впервые в скульптуре саркофагов не ранее IV в. Последовательного развития сюжета в этих памятниках нет, хотя и есть различие в композициях: на одних саркофагах изображение краткое, на других довольно сложное. Но не всегда краткое древнее сложного; нередко бывает наоборот. Объясняется это сколько личными намерениями художников, столько же и техническими условиями, зависевшими от объема поверхности, бывшей в распоряжении художника. Второе различие между изображениями саркофагов состоит в том, что одни из них передают общие черты евангельского рассказа, повторяемые всеми евангелистами, другие придерживаются рассказа ев. Матфея. Отличительным признаком в этом случае служит присутствие молодого осла вместе с ослицей, о котором упоминает один только ев. Матфей. К первой группе относятся восемь саркофагов[1704], ко второй пять[1705]. Самая простая композиция изображения на саркофаге Юния Басса (рис. 115): Спаситель едет верхом на осле: небольшой человек в тунике постилает перед Ним одежду; другой влез на дерево. Более подробно на латеранском саркофаге (Garrucci, CCCXIII, 4): Христос юный едет верхом на ослице, возле которой идет жеребенок[1706]; Его сопровождают два апостола; впереди небольшой человек расстилает на пути одежду; другой, взобравшись на дерево, срезывает и бросает на дорогу пальмовые ветви. Высшее оживление сообщено этой сцене на другом латеранском саркофаге (Garrucci, CCCXIV, 5): Христос юный, с благословляющей десницей, едет верхом; за Ним следуют два апостола с воздетыми руками для выражения восклицания «осанна»; впереди группа людей: иные расстилают на пути одежды, другие, с одеждами и пальмовыми ветвями в руках, выходят из ворот Иерусалима; какой-то человек сидит на пальмовом дереве и срезывает ветви. Такова совокупность композиций на саркофагах. Скульптура последующего времени — металлическая, и авории немного изменяют композицию саркофагов; таков миланский оклад с сокращенной композицией (рис. 27 на ар. 109)[1707]. Спаситель сидит иногда не верхом, а сбоку[1708]; в левой руке Его четырехконечный крест; позади Него идут люди с пальмовыми ветвями[1709]; остальное как на саркофагах. В скульптуре кафедры Максимиана перед Спасителем расстилает одежды женщина, означающая, вероятно, город Иерусалим; женщина в нимбе (по рисунку Гарруччи) представлена в воротах Иерусалима на окладе парижском: она олицетворяет тот же Иерусалим.

Памятники византийской миниатюры, вообще говоря, развивают значительно композицию саркофагов, хотя не все в одинаковой мере. В Евангелии Раввулы[1710] оно довольно кратко (л. 279; Христос без бороды, в багряной тунике, в сопровождении апостола; перед Ним один расстилает тунику и трое с пальмовыми ветвями в руках), но это зависело, как ясно с первого взгляда на рисунок, от недостатка места. Показателем полной византийской композиции входа Христа в Иерусалим может служить миниатюра россанского кодекса (рис. 11б)[1711], занимающая целый лист. Христос со свитком и благословляющей десницей, в крестообразном нимбе, едет на осле; за Ним следуют два апостола и рассуждают между собой; возле них пальма, на которой двое срывают ветви; впереди Христа большая толпа народа: двое постилают на дороге одеяеды; группа мужчин и женщин с пальмовыми ветвями в руках вышла навстречу Ему из городских ворот; тут же группа детей в коротких, украшенных клавами туниках, также с ветвями в руках. На заднем плане город Иерусалим, окруженный стеной; из окон городских домов выставляются фигуры людей с пальмовыми ветвями в руках. Торжество встречи выражено ясно и полно. Заметим, что здесь впервые появляются в изображении дети с ветвями. В рукописи Григория Богослова № 510 (л. 196; см. рис. 15 на стр. 71)[1712] Христос с благословляющей десницей едет на убогом осле; на лице Его, обращенном к Иерусалиму, печать грусти, что согласно с рассказом Евангелия о скорби и плаче Христа в это время; возле Него идет группа апостолов; впереди большая толпа народа, вышедшая навстречу Ему из городских ворот: мужчины, женщины и дети с пальмовыми ветвями в руках; мальчик постилает одежду на дороге. Позади город Иерусалим с боевыми башнями и высокими зданиями. В лицевых псалтырях изображение чаще сокращено применительно к специальным задачам псалтырных иллюстраций. В барбериновой псалтыри (пс. VIII): Христос едет без апостолов; перед Ним народ и город; на первом плане стоят дети, потому что миниатюра иллюстрирует сг. 2: «из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу». Несколько полнее другое изображение в том же кодексе (пс. CXVII): добавлены апостол, сопровождающий Христа, и пальма. В псалтырях Общества любителей древней письменности 1397 г.[1713] и угличской миниатюра шаблонная: Христос на коне (?) в сопровождении апостолов; перед Ним мальчик, расстилающий одежду, толпа людей и шаблонные палаты. Ландшафт гористый с неизбежной одиноко растущей пальмой. В ипатьевской псалтыри 1591 г. (л. 61 об.) сцена дополнена изображением идолов, падающих с городских ворот; очевидно, миниатюрист находился под впечатлением композиции бегства в Египет. Лицевые Евангелия. В Евангелии № 74 (л. 40 об. и 41): Христос посылает апостолов привести осла; они приводят оседланную ослицу и осленка; Христос едет в сопровождении трех апостолов; перед Ним город, из ворот которого выступает толпа народа. Видную роль играют дети: один держит ветвь в руках, другой постилает тунику с золотыми оторочками по вороту и подолу; двое детей на дереве. Внизу слева — озеро, на берегу которого стоят двое детей в туниках, объяснить это возможно только в смысле ландшафтной обстановки, не имеющей исторического смысла. То же в елисаветградском Евангелии (зач. 83). Другие три изображения входа Христа в Иерусалим (рис. 117) в этих кодексах (№ 74, л. 88[1714],151 и 193) представляют сокращения сейчас описанной миниатюры. В лаврентиевскам Евангелии четыре изображения: первые три обычного типа (л. 42 и 84); четвертое представляет вариант, применительно к тексту ев. Иоанна: сначала Христос и два ученика Его идут пешие в Иерусалим (Ин. XII, ст. 12); народ встречает их с вайями в руках; потом Христос въезжает в город на осле (л. 195). Повторение первого из этих изображений мы встретили еще в коптском Евангелии (л. 198); форма эта в последующих памятниках не удержалась. Типические изображения в Евангелиях гелатском (л. 64 об., 123, 204 и 256), афинском (л. 260), парижском № 115 (л. 92 об.: апостол ведет осла, на котором сидит Христос, афоноиверском № 5 (л. 443), императорской публичной библиотеки № 105 (л. 47: детей нет; то же, л. 166) и 118 (л. 125: детей нет), в давидгареджийской минее (л. 118), в Евангелиях коптском (л. 58 об.: Христос с книгой в руках), армянской публичной библиотеки 1635 г. (л. 9), сийском, ипатьевском № 1 (перед Ев. Марка) и ипатъевскам печатном 1681 г. (Мф., зач. 83). Евангелие национальной библиотеки № suppi. 27 представляет некоторые любопытные варианты: мальчик с веткой в руке сидит на земле; другой снимает с себя тупику, чтобы разостлать ее на дороге; над одной из башен Иерусалима, увенчанного византийским куполом, сияет четырехконечный крест. Отклонения, как видно, не принадлежат к числу удачных. Обычные изображения встречаем также в древних мозаиках Марии у Яслей[1715], палатинской капеллы[1716], в Монреале[1717], дафнийских (с.-з. столп)[1718], флорентинских[1719] и вифлеемских[1720]; на эмалевом облачении Ахенского собора[1721]; в позднейших стенописях греческих и русских: афонолаврского собора, параклисе Св. Георгия в Ксенофе, афонолаврской трапезе, в Ватопедском соборе и в трапезе, в Иверском соборе и параклисах Вратарницы и Иоанна Предтечи; в Афонофилофеевском соборе, в стенописях Спасопрео-браженского монастыря (собор) и церкви Иоанна Предтечи в Ярославле.

115 Вход Иисуса Христа в Иерусалим. Саркофаг Юния Басса

116 Миниатюра россанского Евангелия

Последние держатся строго византийской схемы; но греческие расширяют и оживляют ее·, толпа народа увеличивается и изящно группируется; дети со свойственной возрасту резвостью играют, рубят ветви с дерева и кормят ими осла; город получает роскошные формы (церковь Вратарницы[1722]; ватопед. трапеза). Подробности эти вполне соответствуют требованию греческого подлинника: укрепленный город; около него гора. Христос, сидя на осле, благословляет; позади Него апостолы; впереди на горе дерево. Дети рубят секирами ветви этого дерева и бросают их на землю; мальчик, влезши на дерево, смотрит сверху на Христа; внизу возле осла другие дети: одни приносят ветви, другие манят осла, иные бросают ветви под ноги. У ворот города евреи — мужчины и женщины с детьми на руках и плечах, с вайями; иные смотрят на Христа с высоты стен и городских ворот[1723]. На иконах и в произведениях шитья нет важных изменений; по большей части здесь изображение краткое; таковы: икона Академии художеств № 75 (греч. XV в.), Афоноандреевского скита (в ризнице), собрания Силина, киевского музея № 28 и 50[1724]; шитая эпитрахиль русской работы в ризнице Афоноиверского монастыря и др. Особую группу составляют иконы с подробным изложением события (икона из собрания Постникова); но и здесь центральное изображение следует обычной схеме, а подробности помещаются на полях иконы в виде отдельных изображений. На русских иконах осел по большей части заменяется конем. Миниатюры лицевых Страстей следуют обычной схеме, хотя текст страстей и имеет некоторые отличия от текста подлинных Евангелий (рукопии ОЛДП № CLXXVI, 91; CXXXVI, 1093; LXXIII С.-Петерб. дух. акад. № А 1/23).