Джон Швед - КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра)

• Название: КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра)
• Автор: Джон Швед
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Когда Пол Блей впервые услышал в каком-то клубе Орнетта Коулмена и Дона Черри, их никто не хотел слушать. Посетители один за другим уходили. Карла Блей сказала ему: "Эти ребята всё играют точно на четверть тона выше." "Я знаю", — ответил Пол. "Мы должны взять их на работу." "Зачем?" "Нам нужно узнать, как это делается."

И действительно — только вот этим "как это делается" я могу объяснить тот факт, что некоторые люди реально ч и т а ю т продукцию нашего скромного издательства. Что такого особенно интересного в книгах про маргинальных музыкантов? Как говорил Заппа — "что такого захватывающего в человеке, который целыми днями сидит и рисует на бумаге чёрные точки? Пусть лучше думают, что я безумствую." Жизнь музыканта (если отвлечься от иногда имеющих место оргий в гостиничных номерах) вообще скучна и однообразна — сочинил, записал, исполнил. Украл — выпил — в тюрьму, украл — выпил — в тюрьму. Романтика!

Если серьёзно, то самым интересным моментом во всём этом мне кажется то, каким образом явным — мягко говоря — чудакам удаётся не то что выжить, но и некоторым образом реализоваться в условиях практически полного отсутствия интереса к их творчеству со стороны и публики, и критики. Ещё более интересна сама механика магического акта творчества (именно благодаря которой люди типа Сан Ра превращают толпу чёрных бездельников в духовное сообщество единомышленников), но об этом в книжках не прочитаешь. Я это знаю не хуже остальных, и тем не менее продолжаю заниматься тем, чем занимаюсь — потому что не могу потерять надежду хотя бы приблизиться к осознанию этого непостижимого феномена. Моя работа, конечно, не лишена недостатков, но давайте скажем прямо — тем, чем занимаюсь я, не занимается больше никто. А уж хорошо или плохо получается — судить не мне. Чего же боле.

В связи со всем этим мне пришла в голову мысль, что я не имею никакого полного римского права лишать вас удовольствия выразить своё отношение к моей работе более ощутимым образом, чем обычно. (С социологической точки зрения это также будет небезынтересно.) Вся прошлая, настоящая и будущая продукция Cachanoff Fucking Factory была, есть и будет бесплатна, но если вдруг кому-то захочется поддержать меня материально, то для этой цели на яндекс-деньгах существует ящик 41001310308057. Всё туда положенное будет принято с благодарностью, а если вам будет угодно назвать своё имя, оно войдёт в раздел special thanks нашего следующего продукта. Сейчас же хочу сказать большое искреннее спасибо Дмитрию Сенчакову, Григорию Чикнаверову, Сергею Юшину, Майку Севбо, читателям cachanoff.livejournal.com и p2p-сообществу Soulseek.

ПК. 27 сентября 2011.

---

Реально с книгой в руках его видели немногие, так что люди понимали так, что он читает посреди ночи. Он читал быстро и с определённой целью, иногда открывая книгу где-нибудь посередине и начиная с мест, которые должны были активировать то, что уже было у него на уме; в других случаях он мог читать с конца к началу, применяя то, что он называл «восточным» подходом. Он помечал свои книги обильными заметками красным, зелёным и жёлтым цветами — обводя, подчёркивая, расставляя стрелки и отзываясь на прочитанное своими комментариями и перекрёстными ссылками, в которых иногда употреблял загадочные символы, взятые из разных религий мира.

Большая часть его чтения была так или иначе связана с Библией — ему всё сильнее и сильнее казалось, что именно там можно найти то, что он ищет. Но по мере погружения в Библию он начал понимать смысл слова «пересмотренный»: святое писание было отредактировано, из него были изъяты некоторые книги — и возможно, впервые это произошло на Никейском соборе, где, как утверждалось, были запрещены некоторые важные книги, соединяющие Египет и Библию. Теперь он читал и видел, что некоторые важнейшие места выглядят либо подозрительно ясными, либо, наоборот, безнадёжно непостижимыми. Он, как и Милтон, считал, что немалая часть Библии, похоже, была весьма плохо переведена — и, возможно, вполне намеренно — с некого неизвестного первоисточника. Вскоре он начал подозревать, что святое писание неправильно составлено и неправильно читается. Но тем не менее ключи к правильному прочтению, казалось, были погребены в самой Библии — «первые станут последними», «альфа и омега» — может быть, её тоже следует читать задом наперёд? Что, если Откровение Иоанна — на самом деле первая книга Библии, а Бытие — последняя? Он также увидел, что в Библии были смешаны, искажены и проигнорированы роли чёрных людей: Нимрода, Мелхиседека, и кроме того, все сыновья Куша и Хама были освещены без должного уважения и отодвинуты на обочину истории. Ему казалось, что для того, чтобы расшифровать истинный смысл Библии и вновь сделать её единым целым, потребуется знание древних языков и истории, а также эзотерических текстов, проникавших через канонические границы, утверждённые протестантскими церквями. Ему нужно было стать герменевтиком, толкователем — в самом буквальном смысле слова.

Когда Сонни было восемь лет, в Луксоре был открыта гробница царя Тутанхамона, и он — как и большинство людей в мире — слышал ежедневные подробности о медленном продвижении работы, которая привела к этому, о несчастьях лорда Карнарвона и его археолога Ховарда Картера. Сонни изучал журнальные фотографии богатств, обнаруженных в гробнице и раздумывал над проклятием мумии и странных обстоятельствах смерти лорда Карнарвона, после которой во всём Каире погас свет.

Он попал под очарование Египта — можно сказать, впал в одержимость. Но это была почтенная одержимость — её с ним разделяли Наполеон, Гегель, По, Деррида; такие европейские музыканты, как Рамо, Дебюсси, Верди, Моцарт, евроамериканские музыканты Джозеф Лэм, California Ramblers и Louisiana Rhythm Kings, афроамериканцы Сидни Беше, Кларенс Джонс, Дюк Эллингтон, Майлс Дэвис и Фароа Сандерс; такие оккультисты, как мадам Блаватская, Алестер Краули, Рудольф Штайнер и Эдгар Кэйс; тайные общества — франкмасоны, а также те, кого немилосердно называли «психами» — Уриэль (Руфь Норман), космическая леди Калифорнии, потратившая жизнь на подготовку своих учеников к главному дню Контакта, или Омм Сети (Дороти Иди), женщина из Лондона, считавшая себя перевоплощением трагической возлюбленной Фараона Сети. Опять же, Египет был предметом одержимости целых стран и служил символом античности, происхождения культуры, красоты, эзотеризма, вечной жизни, власти, идеи национального государства и общественного порядка. Он был источником стилей искусства и родоначальником периодов, во время которых Европа в воображении заново создавала своё прошлое: такие движения, как египтомания, фараонизм, Египетское Возрождение, Стиль Нила, египтофилия, новоегипетский стиль — интерпретировали, перерабатывали, «египтизировали» древний Египет, дабы заставить его резонировать с современной реальностью. Однако эта одержимость не была ограничена Западом. Люди в разных отдалённых местах — Индонезии, Перу, Африке — также попадали под очарование тайн Египта и также искали именно там свои корни.

В Чикаго признаки Египта были повсюду: в экспонатах Полевого Музея, в Институте Востока, в библиотеках, в книгах, которые продавали уличные египтологи на Южной Стороне. Прежде всего Сонни напал на популярные книги сэра И. Э. Уоллиса Баджа, а потом на трёхтомный перевод Египетской Книги Мёртвых, которая лишь несколько лет тому назад зажгла воображение Джеймса Джойса. В книге Баджа Осирис и египетское возрождение он прочитал, что с тех пор, как Осирис был возвращён к жизни ритуалом, которому обучил Изиду бог смерти Тот, египтяне начали думать, что мёртвых можно провести по пути Осириса и восходящего солнца к вечности. Затем, при помощи Словаря Египетских Иероглифов Баджа он начал учиться читать надписи на гробницах и пирамидах. Он верил, что иероглифы, подобно пирамидам и памятникам, хранят в себе тайны и составляют часть единой системы египетской науки.

Сонни изучил власть и порядок старшинства богов и почувствовал особую склонность к Ра (или Ре) из Гелиополиса — египетскому богу Солнца, возвышенного до уровня высочайшего божества во времена Пятой Династии; а также к Тоту, который, кроме всего прочего, был богом Луны и изобретателем письменности. Он увидел, что для древних египтян смерть нисколько не походила на те верования, которые так беспокоили его в христианстве: им были известны давно забытые тайны. «Возрождение» казалось неподходящим словом для того, во что верили египтяне. Даже слово «смерть» казалось неправильным. Они никогда не умирали, а лишь засыпали. Египетскую Книгу Мёртвых лучше было бы назвать Книгой Пробуждения.

Однажды какой-то едва знакомый человек дал ему тёмно-синюю книгу со странным изображением распятия на обложке — Бог Хочет Негра Теодора П. Форда (кто-то позже намекал, что, возможно, это был сам Почтенный Уоллес Д. Фард в одном из своих обличий); она была издана в 1939 г. в Чикаго и имела подзаголовок, напоминавший какой-нибудь том из XVIII века: Антропологическая и географическая реставрация утерянной истории американских негров, частично представляющая собой теологическую интерпретацию египетских и эфиопских культурных влияний. Форд начал книгу с заявления, что рабство в Америке создало бремя позора, тяготеющее как над белыми, так и над чёрными, и что Негр был «приведён в состояние замороженной бездеятельности стеной незнания, окружающей его.» Именно это состояние бездеятельности автор и предлагал «разморозить» с помощью открытий, сделанных им в современной антропологии и древних текстах. По мере продолжения чтения Сонни узнал, что чернокожие обитатели древней Эфиопии положили начало всем народам и нациям, что именно из этого центра по миру распространились все расы и культуры. Он прочёл, что древние народы Египта исчезли, когда пришла в упадок их культура — возможно, это произошло в то же самое время, когда чёрные народы Америки были обращены в рабство.

Форд писал, что антропологи бессознательно заложили в своё научное изучение рас метод, при помощи которого американские чёрные могли бы определить людей, только считающихся белыми; при его помощи чёрные могли бы даже распознать эти расовые черты в скульптурах и монументах, считающихся европейскими. Таким образом было бы возможно установить истинные корни американских негров.

Древние египтяне, писал он, были изгнаны из Египта серией разнообразных вторжений, и некоторые из них были вынуждены двинуться на юг, в Центральную Африку — там они были проданы в рабство менее развитыми народами, с которыми их обычно смешивают, и таким образом стали известны как так называемые негры. Однако не все американские чёрные были египтянами — сколько-то из них представляли собой «нежелательных» людей, проданных в рабство их африканскими предками и не вписались в американское общество из-за отсутствия у них «родовых представлений и народного воспитания.»

В другой главе, названной «Психоаналитическая этнология», Форд искал в чёрной народной традиции свидетельств — не африканизмов, а египетских и эфиопских влияний. Будучи этнографом, он — под видом колдуна — собирал статистические данные в старом «втором районе» Чикаго. Работая в своём выходящем на улицу «храме», он видел чикагских детей Египта в головных повязках суданского происхождения, слышал их «египетские суеверия» — поверья, в которых видное место занимали кошки, собаки, коровы, птицы, змеи и кролики; замечал заклинания и амулеты, двухголовых людей, числа, «дурной глаз»; он подметил, что они, подобно Маркусу Гарвею, говорили, что их предки пришли из «Божьей страны»; он наблюдал их отдалённость от традиционного христианства и веру в «религию старых времён» — религию, которая была у них, пока им силой не было навязано христианство. Форд видел всё это — речевые обычаи, похоронные ритуалы, веру в дух, силу и высшее начало рек — и записывал в свой блокнот.