Джон Швед - КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра)

• Название: КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра)
• Автор: Джон Швед
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Когда Пол Блей впервые услышал в каком-то клубе Орнетта Коулмена и Дона Черри, их никто не хотел слушать. Посетители один за другим уходили. Карла Блей сказала ему: "Эти ребята всё играют точно на четверть тона выше." "Я знаю", — ответил Пол. "Мы должны взять их на работу." "Зачем?" "Нам нужно узнать, как это делается."

И действительно — только вот этим "как это делается" я могу объяснить тот факт, что некоторые люди реально ч и т а ю т продукцию нашего скромного издательства. Что такого особенно интересного в книгах про маргинальных музыкантов? Как говорил Заппа — "что такого захватывающего в человеке, который целыми днями сидит и рисует на бумаге чёрные точки? Пусть лучше думают, что я безумствую." Жизнь музыканта (если отвлечься от иногда имеющих место оргий в гостиничных номерах) вообще скучна и однообразна — сочинил, записал, исполнил. Украл — выпил — в тюрьму, украл — выпил — в тюрьму. Романтика!

Если серьёзно, то самым интересным моментом во всём этом мне кажется то, каким образом явным — мягко говоря — чудакам удаётся не то что выжить, но и некоторым образом реализоваться в условиях практически полного отсутствия интереса к их творчеству со стороны и публики, и критики. Ещё более интересна сама механика магического акта творчества (именно благодаря которой люди типа Сан Ра превращают толпу чёрных бездельников в духовное сообщество единомышленников), но об этом в книжках не прочитаешь. Я это знаю не хуже остальных, и тем не менее продолжаю заниматься тем, чем занимаюсь — потому что не могу потерять надежду хотя бы приблизиться к осознанию этого непостижимого феномена. Моя работа, конечно, не лишена недостатков, но давайте скажем прямо — тем, чем занимаюсь я, не занимается больше никто. А уж хорошо или плохо получается — судить не мне. Чего же боле.

В связи со всем этим мне пришла в голову мысль, что я не имею никакого полного римского права лишать вас удовольствия выразить своё отношение к моей работе более ощутимым образом, чем обычно. (С социологической точки зрения это также будет небезынтересно.) Вся прошлая, настоящая и будущая продукция Cachanoff Fucking Factory была, есть и будет бесплатна, но если вдруг кому-то захочется поддержать меня материально, то для этой цели на яндекс-деньгах существует ящик 41001310308057. Всё туда положенное будет принято с благодарностью, а если вам будет угодно назвать своё имя, оно войдёт в раздел special thanks нашего следующего продукта. Сейчас же хочу сказать большое искреннее спасибо Дмитрию Сенчакову, Григорию Чикнаверову, Сергею Юшину, Майку Севбо, читателям cachanoff.livejournal.com и p2p-сообществу Soulseek.

ПК. 27 сентября 2011.

---

Прискорбно, что НЕ многие люди поймут этот трактат, который прекрасно мог бы быть соглашением при посредстве Ахнеатонического варианта звука (тона), если бы многие не были привязаны к Христову завету, который утверждает, что лишь Немногие приемлемы для жизни, так что для того, чтобы не оттолкнуть от себя Церковь, только те, кто имеют, что-нибудь получат. Закон состоит в том, что те, кто обладает знанием, поймут наши слова, которые являются пропуском в Жизнь.

Тайные Ключи к Истолкованию Библии, Ведущему к Вечному Бытию -

ЧИСЛО 9

1 10 19 28 37 46 55 64 73 82 91

2 11 20 29 38 47 56 65 74 83 92

3 12 21 30 39 48 57 66 75 84 93

4 13 22 31 40 49 58 67 76 85 94

5 14 23 32 41 50 59 68 77 86 95

6 15 24 33 42 51 60 69 78 87 96

7 16 25 34 43 52 61 70 79 88 97

8 17 26 35 44 53 62 71 80 89 98

9 18 27 36 45 54 63 72 81 90 99

АХНАТОН

«РА»

Предупреждение: Этот трактат предназначен только для Мыслящих «Существ», способных постичь негативные черты Пространства-Времени, выраженные в Есть, Суть, Быть и переосмысленном «ЕСМЬ», которые для посвящённых представляют — символ «Нет» или «Нон»: Разумеется, идея состоит во Времени для Жизни, потому что если ты есть, ты суть, а Ре-Есмь более уместно, чем Я ЕСМЬ (который, согласно библии, есть ни что иное, как Дохлый Пёс).

В этой ранней публикации уже заметны многие интересы и методы Сонни: тщательное изучение языка при помощи игры слов и исследования гомофонов или почти гомофонов (God / good / cod / code; Phi Beta / far better; sine / sign / sin / без [латынь]; Teutonic / two-tonic; Akhneaton / a-not-tone), а также этимологии (treatise / treaty), особенно в отношении этих слов к музыке; эффектов звучания слов (независимо от значения); толкования Библии в сочетании со скептическим отношением к традиционному пониманию христианства; перекрёстные ссылки между народной и поп-культурой («только те, кто имеют, что-нибудь получат»); тайны и божественный порядок чисел; а также значение дуализма, тайного знания и власти (свидетельство, пропуск) и заявление о торжестве жизни над смертью.

Сонни часто ходил в Вашингтон-Парк, центр общения чёрных, а также политической и религиозной вербовки — именно там за несколько лет до того Ричард Райт сделал важное добавление к своему образованию:

Будучи в Чикаго, я всегда слушал, как чёрные люди обсуждают разные предметы. Я был в парке при разговоре Чёрных Мусульман. В этом парке собирались все. Это было чудесное место в Чикаго. Все выражали свои мнения. Истинная демократия в чёрном сообществе.

Там он говорил с любым, кто хотел его слушать, и обсуждал вопросы первостепенной важности с другими встречавшимимся там группами — гарвеитами, коммунистами, религиозными фундаменталистами всех оттенков (у всех у них были в парке свои места встречи). Сонни часто привлекал к себе больше внимания, чем другие, т.к. предлагал ответы на все библейские вопросы. Однако его ответы были столь грозные, что дискуссии иногда приобретали весьма яростный характер, так что Абрахам вместе с их исследовательской группой тоже шли туда, чтобы защитить его. «Некоторые люди расстраивались», — говорил Абрахам, — «и осуждали взгляды Сонни, приговаривая: «Вам ещё не хватает только сказать, что вы сами боги!» Мы отвечали, что так и есть — мы боги в процессе развития.» (Позже, к их восторгу, им попалось двухтомное сочинение, озаглавленное Боги в становлении.) «Мы говорили о космосе и науке, о способности человека быть кем угодно и и делать всё, что он хочет. Однако мы также говорили, что человек не в ладу с Природой, у него нет ни уважения к самому себе, ни веры в себя.»

В этой группе Сонни наконец нашёл людей, которые поняли смысл его серьёзности, поняли задачи, которые он ставил перед собой, и которые были способны понять, кто он такой на самом деле.

Ибо у Ра было много имён, но великое имя, давшее ему власть над богами и людьми, знал только он один.

(Сэр Джеймс Фрезер, Золотая Ветвь)

Я слышу, как моё чёрное имя звенит вверх и вниз по линии.

(Лайтнин Хопкинс)

На протяжении многих лет Сонни пытался отречься от имени, данного ему при рождении. Подобно ещё одному уроженцу Алабамы, бейсбольному подающему Сэтчелу Пейджу, вся семья которого изменила написание своей фамилии с "Page" на "Paige", дабы отделиться от их отца, Сонни старался стереть все свои сомнительные родственные связи, чтобы освободиться от прошлой жизни. Как и Пейджи, он, приехав в Чикаго, произвёл небольшую перемену в написании своей фамилии ("Bhlount"), потому что это, во-первых, отделяло его от имени, ассоциированного с ним, а во-вторых, было похоже на написание древнеегипетских слов; наконец, такое написание фамилии "Blount" было известно в Алабаме. Когда же он начал подписывать свои композиции, то иногда использовал написание "H. Sonne Bhlount" — это был каламбур на слова «Сонни» и son («звук» по-французски); следовательно, как говорил он, «Божий сын (son of God) — это звук Бога (sound of God)». Сокращение H. добавляло имени некую чинность и элемент тайны. («Так поступал Флетчер Хендерсон. Он кое-что делал под другим именем.») То, что другие настоятельно считали его «настоящим» именем, для него было проклятием. Он начал хоронить своё имя, как врачи, дающие латинские названия и хромосомные коды физическим состояниям, которые в обществе считаются ненормальными. Как-то раз он написал в Бирмингем запрос о своём свидетельстве о рождении и был вне себя от радости, когда ему сообщили, что оно не сохранилось.

В перемене имён среди чёрных американцев нет ничего необычного; это традиция, которая, с одной стороны, восходит к африканским прецедентам, когда человеку при рождении давалось множество имён, а с другой — это часть процесса получения, изобретения или обнаружения новых имён в процессе жизни. Эта традиция в чём-то является следствием сложных родственных отношений, а также подпитывается тем же самым импульсом, который побуждает новых иммигрантов — в США, Израиль, куда угодно — при перемене обстоятельств жизни менять и имена. Ещё один уровень сложности добавлялся, когда афроамериканские рабы брали (или получали насильно) имена своих бывших владельцев. Кроме того, на Юге имена и чёрных, и белых несут в себе немало информации — не только о твоих прямых родственниках, но и о более дальних; о твоём происхождении, а иногда и о вере.

На протяжении лет к этой традиции переименования обращались столь разные фигуры, как Фредерик Дугласс, Букер Т. Уошингтон, Джин Тумер, Илайджа Мухаммад, Ральф Эллисон, Джеймс Болдуин и Мальколм Икс — при этом все они указывали на общественную важность имени (или на цену его отсутствия). Фредерик Дугласс, обращаясь главным образом к белой аудитории, представил знание своих истинных семьи и имени делом политической важности, так манипулируя в своей автобиографии собственным именем, как будто она была фантастическим произведением. Букер Т. Уошингтон начал Восстание из рабства с заявления, что он понятия не имеет о месте своего рождения и имени, и уверен лишь в том, что он «когда-то где-то родился»; далее он гордо объявлял, что сам назвал себя (и сразу же добавлял, что при рождении мать назвала его Букер Тальяферро). Более поздний писатель Джин Тумер носил имя, данное ему матерью, но менял его много раз — иногда для того, чтобы признать родственную связь со своим дедом Пинкни Б. С. Пинчбэком (губернатором Луизианы в период Реконструкции), иногда — чтобы отказаться от него, создать новую личность или вернуться к старому имени. Илайджа Мухаммад писал, обращаясь к чёрной аудитории: «Мои бедные слепые, глухие и немые люди живут под неправильными именами, и до тех пор, пока вы не примете вашу истинную личность и имена вашего народа и нации, нас никогда не будут уважать — хотя бы только по этой причине.»

Как бы ни было распространено в среде афроамериканцев подобное переименование, в нём был и ритуальный элемент — признанное обществом чувство того, что человек изменился, что внутренние конфликты разрешились, что человек приобрёл новый статус. Иногда имя меняется при обращении в новую веру — так получились многочисленные Сожурнер-Труты и Отцы Небесные — и новое имя в этом случае выражает бремя духовности. Но даже при таких переименованиях перемена может быть более образна и аллюзионна, чем просто при религиозном обряде. До перемены имени фамилия Мальколма Икс была Литтл. Став Иксом, он одновременно заявил о разрыве с евроамериканцами (от этого биологического и социального наследия он желал отказаться) и объявил, что его настоящее имя — как у всех афроамериканцев — было неизвестной величиной; кроме того, этим выражалось, что он "экс-", экс-раб и экс-негр. Возможно, мусульманские переименования хоть косвенно, но подвергают ревизии ранний христианский символизм, связанный с именем Христа. В любом случае, Мальколм уже не был Маленьким (Little).

Ритуальные перемены имён — неважно, выдумывается при этом имя или открывается — являются общим местом в афроамериканской беллетристике; эта метафора часто становится столь важна, что занимает собой весь роман. Человек-невидимка в одноимённом романе Ральфа Эллисона теряет своё имя, и некое политическое Братство даёт ему новое — что приводит к его разрушению. Озабоченность Джеймса Болдуина своим статусом незаконнорожденного привела к тому, что он метафорически распространил его на всех афроамериканцев при помощи безымянного персонажа, созданного в его сочинениях (На улице нет имён, Никто не знает моего имени, «Незнакомец в деревне»), и применяемого для выражения его пророческой роли. Песнь Соломона Тони Моррисон — это форменная книга имён: «Имена они получали от стремлений, жестов, недостатков, событий, ошибок, слабостей. Имена служили свидетельством.» А сама Моррисон (Хлоя Энтони Уоффорд), как персонаж собственных романов, получила известность под чужим именем: «Я всё время пишу о неправильном наименовании.»