Джон Швед - КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра)

• Название: КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра)
• Автор: Джон Швед
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Когда Пол Блей впервые услышал в каком-то клубе Орнетта Коулмена и Дона Черри, их никто не хотел слушать. Посетители один за другим уходили. Карла Блей сказала ему: "Эти ребята всё играют точно на четверть тона выше." "Я знаю", — ответил Пол. "Мы должны взять их на работу." "Зачем?" "Нам нужно узнать, как это делается."

И действительно — только вот этим "как это делается" я могу объяснить тот факт, что некоторые люди реально ч и т а ю т продукцию нашего скромного издательства. Что такого особенно интересного в книгах про маргинальных музыкантов? Как говорил Заппа — "что такого захватывающего в человеке, который целыми днями сидит и рисует на бумаге чёрные точки? Пусть лучше думают, что я безумствую." Жизнь музыканта (если отвлечься от иногда имеющих место оргий в гостиничных номерах) вообще скучна и однообразна — сочинил, записал, исполнил. Украл — выпил — в тюрьму, украл — выпил — в тюрьму. Романтика!

Если серьёзно, то самым интересным моментом во всём этом мне кажется то, каким образом явным — мягко говоря — чудакам удаётся не то что выжить, но и некоторым образом реализоваться в условиях практически полного отсутствия интереса к их творчеству со стороны и публики, и критики. Ещё более интересна сама механика магического акта творчества (именно благодаря которой люди типа Сан Ра превращают толпу чёрных бездельников в духовное сообщество единомышленников), но об этом в книжках не прочитаешь. Я это знаю не хуже остальных, и тем не менее продолжаю заниматься тем, чем занимаюсь — потому что не могу потерять надежду хотя бы приблизиться к осознанию этого непостижимого феномена. Моя работа, конечно, не лишена недостатков, но давайте скажем прямо — тем, чем занимаюсь я, не занимается больше никто. А уж хорошо или плохо получается — судить не мне. Чего же боле.

В связи со всем этим мне пришла в голову мысль, что я не имею никакого полного римского права лишать вас удовольствия выразить своё отношение к моей работе более ощутимым образом, чем обычно. (С социологической точки зрения это также будет небезынтересно.) Вся прошлая, настоящая и будущая продукция Cachanoff Fucking Factory была, есть и будет бесплатна, но если вдруг кому-то захочется поддержать меня материально, то для этой цели на яндекс-деньгах существует ящик 41001310308057. Всё туда положенное будет принято с благодарностью, а если вам будет угодно назвать своё имя, оно войдёт в раздел special thanks нашего следующего продукта. Сейчас же хочу сказать большое искреннее спасибо Дмитрию Сенчакову, Григорию Чикнаверову, Сергею Юшину, Майку Севбо, читателям cachanoff.livejournal.com и p2p-сообществу Soulseek.

ПК. 27 сентября 2011.

---

Сейчас баптистское детство Сонни сплавлялось с прочитанными им книгами теософов, которые также поддерживали древние представления о космосе. Например, аристотелева идея о нескольких хрустальных сферах, окружающих Землю, была подхвачена Гермесом Трисмегистом (он говорил, что есть возможность подняться и пройти через семь сфер, если знать тайное слово, которое умиротворит демонов, управляющих этими сферами — если же ты достигнешь седьмой, огдоадической сферы, твоя душа будет выпущена в бесконечность), передавалась далее неоплатонистами XV и XVI веков, а позднее вошла в учения Блаватской и других «сочувствующих», типа Гурджиева.

Одна из самых причудливых и нечитабельных книг Гурджиева — это Рассказы Вельзевула своему внуку, насыщенное неологизмами многоязыковое повествование о Вельзевуле, существе с планеты Каратас, и его путешествиях в космическом корабле по вселенной в компании своего внука Хассейна. Во время их долгого путешествия Вельзевул отвечает на вопросы юноши о космосе — особенно о Земле, которая, как он объясняет, пришла в беспорядок из-за ошибки, сделанной властителями космоса. На протяжении повествования повседневные элементы земной жизни трактуются в ироническом ключе, как будто на взгляд антрополога с Каратаса они представляют собой нечто странное и экзотичное; даже самые фундаментальные модели поведения трактуются в относительных понятиях, как всего лишь некоторые из множества возможных во вселенной. Ученики Гурджиева понимали эту книгу как некий социологический этюд, часть его метода «самовспоминания», посредством которого можно получить возможность наблюдать себя объективно и таким образом пробудиться ото сна, которым поражены люди — рабы привычек. Например, Джин Тумер (который в молодости мечтал о космических путешествиях и делал их наброски), возбуждённый этой книгой, писал в своих комментариях:

У меня такое чувство, что наша земля, вместо того, чтобы оставаться моей родной планетой — с точки зрения мыслей и ощущений Джина Тумера — станет для меня странной, чужой и далёкой, и в то же самое время я всё сильнее буду чувствовать, что моя родина — это Каратас или Солнце-Абсолют. Это реальность факта, знания, социальной установки, понимания, а не просто пустые фантазии…

Рассмотрим, где живёт это далёкое существо Джин Тумер — что он делает, куда он идёт, какими вещами он пользуется и как вообще он живёт. Подобным же образом можно рассмотреть жизнь этих других далёких существ — двуногих, четвероногих, насекомых и т.д. — увидеть их как удалённых, далёких от моей родной планеты, друзей, коллег и окружающих предметов. Если я смогу удержаться в этом состоянии, в котором наша Земля — всё, Нью-Йорк, комната Тумера, его друзья в Нью-Йорке — действительно представляет собой далёкое место (тогда как Каратас — мой настоящий дом), тогда главной особенностью этого состояния будет желание одновременно покинуть это место и тосковать о нём; это будет желание добраться до Каратаса. И в этом смысле это может помочь моему возвращению.

Однако для открытия этого радикального отчуждения некоторым чёрным был вовсе не нужен никакой теософ. Тенор-саксофонист Джонни Гриффин в интервью с барабанщиком Артом Тейлором сказал:

Главное — я здесь потому, что я чем-то навредил своей планете. На самом деле я не с этой планеты. Я чем-то навредил своей планете и меня послали сюда, чтобы расплатиться с долгом. Мне кажется, что довольно скоро долг будет уплачен, и меня позовут домой, чтобы я мог спокойно отдохнуть.

Когда Тейлор спросил его, серьёзно ли он это говорит, Гриффин ответил:

Артур, я не могу быть отсюда. Здесь нет любви, а я люблю людей. Я вижу вокруг себя только ненависть… Вот в чём сегодня большой недостаток земли. На этой планете чёрные и белые, нет любви, одна ненависть. Я думал о том, чтобы почитать что-нибудь об анархии, потому что метод правительства — это сплошная «большая дубинка». Эти правительства рисуют границы между людьми, между племенами. Жёлтые против бурых, бурые против чёрных, чёрные против мусульман, мусульмане против христиан, христиане против индуистов. Что же это такое?

Я знаю, что я не с этой планеты; я не могу быть отсюда. Наверное, я из какого-то другого места во вселенной, потому что я совершенно сюда не подхожу. Я не могу ужиться со всем этим.

Джазовый вокалист Король Удовольствие (King Pleasure) в заметках к своему альбому 1960 года Golden Days предварил комментарии к песням "Moody's Mood For Love" и "Parker's Mood" объяснением, что когда он был шестилетним ребёнком Кларенсом Биксом в Оукдейле, Теннесси, то однажды проснулся с откровением, что он — «настоящий спаситель вселенной», «маленькое ядро планеты»; при помощи другого похожего откровения он узнал, что ему нужно изменить имя на Король Удовольствие. В нескольких остальных абзацах он обрисовал новую философию — «Планетизм» — в которой

Пространство совершенно (единое, одинаковое, полное, всеобъемлющее и т.д.).

Пространство — везде (вездесущее).

Пространство — это ядро, вокруг которого собирается вся «материя».

Все вещи происходят из «ничего» (пространства).

Именно эта среда даёт дифференциацию и различие между всеми вещами. Пространство включает в себя все вещи и одновременно противостоит всем вещам. Это отражение (разум, мудрость и т.д.).

ВСЕ вещи существуют, живут и действуют относительно пространства.

Сделав намёк о том, что Бог — это и есть пространство, дальше он ставит вопрос о неизбежности смерти, говорит, что себялюбие есть источник всех болезней и обещает в будущем открыть ещё больше.

Эти рассуждения о науке, пространстве, мистицизме, национальном статусе и духовности сходятся на неком странном перекрёстке, где встречаются пассивность Нового Века, агрессивность научной фантастики, хладнокровие математики, оппозиционность мистицизма и отголоски мифологии Нации Ислама. Кое-кто может назвать это чёрной научной фантастикой, сосредоточенной на взаимодействии тем свободы, апокалипсиса и выживания; или, может быть, «афрофутуризмом», в котором материальная культура афроамериканских народных верований используется как священная технология управления виртуальными реальностями. Настроенные менее благожелательно скажут, что это всего лишь намеренная попытка затуманить и мистифицировать смысл искусства ради управления доступом к публике и продвижения личных карьер. Но тут, безусловно, есть нечто большее, чем личная выгода и секретность.

Процесс художественного творчества предполагает поиск некой зоны, пространства, в котором можно было бы свободно творить; области, открытой для воображения и откровений. В своём поиске афроамериканские художники обнаруживают, что многие места уже заняты и закрыты для них, а открытые — ограничены, запятнаны, уже истолкованы; например, часто бывает так, что их работа представляется как чисто «социальное» дело, простое «функциональное» или «политическое» искусство. Одно из освобождающих пространств, до сих пор открытых перед ними — это древний Египет, поскольку из-за того, что история древнего мира лишь частично осознана и лишь в общих чертах обрисована, эта область продолжает оставаться открытой. Также из поля зрения афроамериканцев не ускользнула и та лёгкость, с которой учёные распространяли современное расовое мышление на древних, и это даёт им основу для попыток возрождения Египта (причём эти усилия парадоксальным образом воссоединяют их с западными историей и культурой).

Однако Сонни не ограничивался афроцентрической канонической мыслью. Египет — как он выяснил — уже был связан с галактиками благодаря усилиям Эдгара Кейса, Гурджиева и прочих сторонников теософии; в этом они шли по стопам Пифагора и герметиков. Такие исследователи-теоретики космоса, как фон Даникен, предложили и другой вариант контакта между пришельцами и древними египтянами. К началу 70-х народное воображение уже впитало в себя всё это. На обложках альбомов чёрных артистов — особенно Earth Wind & Fire — стало обычным делом изображать древний Египет как технологически развитую цивилизацию с корнями в космосе.

Собственные замечания Сонни относительно его сдвига от Египта к космосу показали, что этот сдвиг был умышленным; он не был — как однажды заметил критик Грег Тейт по поводу некоторых чёрных обозревателей научной фантастики — ошибкой «установки межпланетной телеги впереди египетской лошади»:

Мне кажется, что человек не достиг предела своих возможностей, потому что ему многое мешало — причём некоторые из препятствий были не только не человеческого происхождения, а даже не относились к нашей планете. Именно поэтому я искал ответов на эти вопросы, я искал решения в древнем Египте — а сейчас ищу ответов во всей вселенной, потому что хочу знать истинный потенциал человека. Я пытаюсь найти другой смысл, другую причину помимо музыки. Вот почему сейчас я интересуюсь потенциалом человечества, но не тем, что уже сделано, потому что тогда не остаётся особого места для того, что я сам хочу сделать.