Борис Чичерин - История политических учений. Первая часть. Древний мир и Средние века

• Название: История политических учений. Первая часть. Древний мир и Средние века
• Автор: Борис Чичерин
• Жанр: Политика

Бори́с Никола́евич Чиче́рин (26 мая(7 июня) 1828, село Караул, Кирсановский уезд Тамбовская губерния — 3 (17) февраля1904) — русский правовед, философ, историк и публицист. Почётный член Петербургской Академии наук (1893). Гегельянец. Дядя будущего наркома иностранных дел РСФСР и СССР Г. В. Чичерина.

Книга представляет собой первое с начала ХХ века переиздание классического труда Б. Н. Чичерина, посвященного детальному анализу развития политической мысли в Европе от античности до середины XIX века. Обладая уникальными знаниями в области истории философии и истории общественнополитических идей, Чичерин дает детальную картину интеллектуального развития европейской цивилизации. Его изложение охватывает не только собственно политические учения, но и весь спектр связанных с ними философских и общественных концепций. Книга не утратила свое значение и в наши дни; она является прекрасным пособием для изучающих историю общественнополитической мысли Западной Европы, а также для развития современных представлений об обществе..

 Первый том настоящего издания охватывает развитие политической мысли от античности до XVII века. Особенно большое внимание уделяется анализу философских и политических воззрений Платона и Аристотеля; разъясняется содержание споров средневековых теоретиков о происхождении и сущности государственной власти, а также об отношениях между светской властью монархов и духовной властью церкви; подробно рассматривается процесс формирования чисто светских представлений о природе государства в эпоху Возрождения и в XVII веке.

---

Наконец, папа присвоил себе право отлучать императора от церкви и запрещать подданным с ним сноситься. Но это значит восстановлять народ на царя, возбуждать междоусобия, нарушать церковное единство. Св. Писание велит подчиняться предержащим властям; апостол о самом Нероне сказал: царя чтите. Поступая таким образом, восстановляя епископа на епископа, клир против клира, народ против народа, наконец, даже сына против отца и брата на брата, Гильдебранд и его приверженцы сами являются нарушителями церковных законов и отщепенцами от церкви. Папа ссылается на пример Амвросия, который отлучил Феодосия от церкви. Но Амвросий не запрещал вельможам и воинам сноситься с императором, даже когда имел дело с Валентинианом, покровителем еретиков. Отлучив императора от церкви, Гильдебранд преступил закон, запрещающий одному и тому же лицу быть вместе обвинителем, свидетелем и судьею. Он нарушил также закон, запрещающий низшему судить высшего, ибо царя как высшего судью кто дерзнет обвинять или судить? Священник должен быть здесь не судьею, а просителем, как показывают примеры отцов церкви. Один Бог держит в руке своей сердце царево и меняет царства; Гильдебранд же приписывает папе власть, принадлежащую одному Богу. Апостолам Христос велел устраивать церковь, а не царство. Он сказал, что пришел на землю, чтобы служить, а не принимать служение. Он удалился в горы, когда его хотели сделать царем. Гильдебранд и его епископы присвоили себе обе власти и через это сделались неспособны к обеим.

В этих доводах слышен голос ревностного защитника светской власти, который видел осуществление церковного единства, т. е. согласия верующих, лишь в подчинении князю, главе государства. С такою же силою восставали на притязания пап и целые соборы духовенства. Когда Пасхалий II разослал по церквам окружное послание, в котором он призывал верных к оружию против императора, люттихское духовенство отвечало:

«Римская церковь взывает к светскому мечу против своей дочери, желая ее уничтожить; но кто дал ей власть меча? Иисус Христос не знает иного оружия, кроме духовного. Следовательно, Пасхалий, проповедуя крестовый поход против христиан, действует не как преемник апостолов. Да будет нам позволено сказать при всем уважении к апостольскому чину: папа и его советники не знают, что делают. Что видели мы в Камбре? Опустение церквей, угнетение бедных, дикие грабежи и опустошения, убийства без разбора добрых и злых. Вот что готовят и нам. Разве это апостольские дела? Неслыханная вещь! Папа обещает прощение грехов, обещает небесный Иерусалим тем, кто совершит злодеяния! Напрасно ищем мы авторитета, чтобы оправдать войну, объявленную во имя религии мира. Христос проповедует мир, апостолы и их преемники проповедуют то же; встретив грешника, они его обличают, осуждают, но ограничиваются этими духовными наказаниями, оставляя Богу заботу о мести… В чем упрекают нас? — продолжает люттихское духовенство. — В том, что мы остались верны императору? Но папа забывает, что Христос и апостолы предписывают уважать власти и повиноваться им. Напрасно думают разрешить нас от присяги; нельзя сделать, чтобы клятвопреступление было делом похвальным. Отлучение царей от церкви и низложение их — предприятия новые, противные христианскому преданию. Не то чтобы князья не подлежали церковным наказаниям; но так как отлучение их от церкви возмущает мир христианства, то церковь должна соблюдать величайшую умеренность, когда нужно ниспосылать громы на светские главы христианского общества. Никогда отлучение князя от церкви не может разрешить подданных от клятвы верности, ни дать церкви права воевать против царей. Будь император еретиком, мы все же обязаны ему повиноваться, мы должны молиться за него, но мы не смеем поднять на него оружие. Никакой папа прежде Григория не употреблял материального меча против князей, Гильдебранд первый вздумал властвовать над царями. Учение его ложно, потому что оно противно постоянному преданию церкви. Мы предпочитаем следовать примеру святых, нежели нововведениям честолюбивого первосвященника»[93].

Люттихское духовенство, очевидно, повторяло доводы Вальтрама Наумбургского, доводы, которые в то время были в устах у всех приверженцев императорской партии. Примером Христа и апостолов, от которых происходила церковная власть, доказывали, что церковь не владеет светским мечом. Некоторые шли далее, отрицая у нее и право собственности. Вообще, императорская партия утверждала, что церкви как духовному союзу принадлежат только духовные права; если же она хочет иметь земли и княжеские права в империи, она должна получать их из рук императора. Право собственности установлено не Богом, а людьми; следовательно, в этом отношении инвеститура принадлежит князю. Развивая далее эту мысль, смелые умы XII века для исправления церкви хотели отнять у нее всякую собственность, ограничивая ее чисто духовным служением. С такою проповедью выступил знаменитый Арнольд Брешианский. Он, так же как Григорий VII, ратовал против развращенных нравов и светского направления духовенства, но лекарством от этого зла он полагал возвращение к апостольской бедности и ограничение духовенства церковным его призванием. К этому он присоединял демократические стремления. В это время началось сильное движение городских общин к самоуправлению. В Ломбардии, где проповедовал Арнольд, демократические начала находили благодарную почву. В Риме они подкреплялись преданием и юридическою фикцией о происхождении самой императорской власти от римского народа. Первоначально, даже перенесение Империи с греков на германцев считалось совершенным по воле римлян, и эта теория постоянно находила многочисленных последователей. Таким образом, если приверженцы императоров производили власть их непосредственно от Бога, то демократы, сторонники пап от апостольского престола, опираясь на римское право, могли утверждать, что власть установляется народом.

Арнольд прибыл в Рим, под его влиянием у пап отнята была светская власть и восстановлены республиканские формы. Римляне не хотели однако совершенно порвать с могучими германскими императорами, но они желали императора, ими избранного и от них зависимого. К Конраду III и Фридриху Барбароссе писались письма, в которых они призывались в Рим принять венец не от духовных лиц, которые ложно присвоили себе светскую власть и, забыв апостольские предания, захватили светское имущество, а от римского сената и народа, от вечного города, назначенного самим Провидением властвовать над землею. Подарок Константина Великого папе Сильвестру объявлялся сказкою, которой никто уже не верит. Утверждалось, что власть проистекает от народа, что без воли римлян никогда не правили князья и что никакие законы не могут помешать сенату избрать нового императора. Но эти демократические учения не могли находить сочувствия в императорах. Сами римляне, отлученные папою от церкви, отпали от Арнольда и возвратились к папскому владычеству. Вскоре после того Фридрих Барбаросса, вступив в Италию, выдал Арнольда на казнь римскому престолу.

Императоры крепко стояли за свои права, но они предпочитали призывать на помощь юристов, нежели демократических проповедников или своевольные города. У императоров была своя теория двух мечей, которую они противопоставляли папской. Они утверждали, что оба меча вручаются непосредственно Богом, один папе, другой императору. Эта теория, которая встречается уже в ответах Генриха IV Григорию VII, нашла себе выражение между прочим в «Саксонском Зерцале»[94]. При Фридрихе Барбароссе юристы Болонской школы стали приписывать императору власть или право собственности над всею землею (dominium mundi). Они отправлялись от тех же начал, как и демократы: на императоров считалась перенесенною власть, приобретенная по воле Провидения римским народом. Точно так же и перенесение Империи с греков на германцев юристы приписывали римлянам, утверждая, что папа не мог дать того, чего сам не имел. Но из этих фикций они не развивали демократических учений, а производили права императоров от законной преемственности престола, считая их наследниками древних кесарей. К императору прилагалось изречение римских юристов, что воля князя имеет силу закона. Выработанная таким образом теория императорской власти играет важную роль в истории средних веков. Мы подробнее рассмотрим ее впоследствии, когда она развилась в целую философскую систему.

Наконец, в XII веке встречаются богословы, которые, беспристрастно разбирая существо и значение обеих властей, отстаивали права князей и старались положить предел честолюбивым притязаниям пап. Сюда принадлежал монах Флерийского монастыря Гуго, который по поводу спора Генриха II с Фомой Беккетом написал трактат «О царской власти и святительском чине»[95].

Так же, как Вальтрам Наумбургский, Гуго начинает с опровержения писем Григория VII, хотя он не называет прямо папы. «Знаю, — говорит он, — что некоторые в наше время утверждают, будто царская власть имеет свое начало не от Бога, а от людей, которые, не ведая Бога, гордостью, разбоем, коварством, убийствами, одним словом, почти всеми злодеяниями, по наущению дьявола, вздумали властвовать над себе равными. Сколь легкомысленно это мнение, ясно из слов апостола „несть бо власти, аще не от Бога“. Из этого очевидно, что царская власть Богом установлена на земле». Мироздание, продолжает Гуго, везде представляет примеры единовластия. И небо, и земля повинуются одному царю и господину. На земле человек поставлен царем над всеми тварями. Наконец, чтобы мы могли познать этот закон в самом устройстве нашего тела, все члены подчинены голове. Но от единого Бога рождается Сын, который, властвуя вместе с Отцом, подчиняется Отцу. Точно так же и на земле установлены две главные власти: царская и святительская. Царь носит подобие Бога, Отца Всемогущего, епископ же подобие Христа, которого царство на земле есть союз святых душ, ибо, придя на землю, он сказал: «…царство мое не от мира сего». Поэтому царю должны быть подчинены все епископы его царства, так же как Сын подчиняется Отцу не по природе, а для порядка (поп natura, sed ordinе), дабы совокупность царства приводилась к одному началу.