Лоуренс Норфолк - Пир Джона Сатурналла

• Название: Пир Джона Сатурналла
• Автор: Лоуренс Норфолк
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-06167-5

Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском!

Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрика Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени древней легенды история невозможной любви, над которой не властны сословные различия, война или революция. Ведь первое задание, которое получает Джон Сатурналл, не поваренок, но уже повар, кажется совершенно невыполнимым: проявив чудеса кулинарного искусства, заставить леди Лукрецию прекратить голодовку…

---

Святой Клодок вышел на ведьму с факелом и топором. Он изрубил ее буковые столы, спалил ее дворец. Теперь ведьма вернулась. Но на сей раз ее поджидал здесь брат Тимоти. Он и Кэсси довершат дело, начатое святым Клодоком. Они подвергнут ведьму жестокому испытанию.

Кэсси знала толк в жестоких испытаниях. Она вытащила из чепца булавку, подсунула под почерневший ноготь и принялась, как всегда медленно, загонять острие в незарастающую воспаленную ранку. Ведьмы не чувствуют боли, напомнила она себе. Из них не истекает кровь. Когда на пол упала первая алая капля, девочка начала молиться.

Она благодарила Бога за жизнь, дарованную ей и ее близким, за старую жизнь в родительском доме и за новую жизнь с братом Тимоти, Клафами и всеми остальными. Она молилась, чтобы Абель и отец нашли путь к обетованному Саду. Чтобы все жители деревни нашли путь туда. И все до единого жители долины, от сэра Уильяма до Тома Хоба.

Время пришло. Так сказал брат Тимоти.

Когда умерла Мэри, Кэсси просила Бога забрать и ее тоже, но Бог не внял. Ведьма скрывается среди них, сказал брат Тимоти. Во искупление своих грехов Кэсси должна ее найти. Каждое воскресенье она молилась в буковой роще на краю луга и уже почти потеряла надежду, что Бог отзовется. Но наконец Он прислал того, кто был ей нужен.

Кэсси словно воочию видела его окровавленное испуганное лицо, вскинутое к ней от водяного желоба.

Боль ползла от коленей вверх, проникая в самые кости. По булавке, дрожа, стекала вторая капелька крови. Сегодня досчитаю до дюжины, решила девочка. С края луга она наблюдала за Джоном Сандаллом — крохотным пятнышком, снующим туда-сюда далеко наверху. Потом увидела женщину, пробирающуюся сквозь густой ежевичник и исчезающую в лесу Баклы. И тотчас все стало ясно. Вскочив на ноги и подобрав подол, Кэсси почувствовала, как воля Божья потекла у нее по жилам, побуждая скорее бежать к брату Тимоти.

Темная фигура нависла над ней. Мгновением позже рядом опустился на колени мужчина. Кэсси думала, что сгорит от стыда, когда он стащил с нее коричневое шерстяное платье. Он сурово отчитал за невоздержный язык и неразборчивость: ну допустимо ли разговаривать с сыном Сюзанны Сандалл? Но Кэсси снесла бы и сотню таких наказаний. Она — посланница Божья, сказал он. Теперь голубые глаза мужчины встретились с голубыми глазами девочки.

— Ты готова, сестра Кассандра?

Просто колыхание мрака, подумал Джон в первый момент. Надсадный кашель матери погнал его к ручью за водой. Он стоял на лугу, сжимая в руках кувшин. Высоко на склоне что-то двигалось. Мальчику почудилось, будто в темных зарослях бузины мелькнул изорванный белый вымпел. Кто-то спускался. Джон неподвижно стоял перед дверью хижины. Только когда фигура достигла самой нижней террасы, он узнал знакомый чепец.

По высокой траве луга шагала Кэсси. Но когда она немного приблизилась, Джон увидел ковыляющую походку и неуклюжие, дерганые движения. Внезапно девочка споткнулась и упала. Джон уронил кувшин и подбежал к ней, протягивая руку, но тут же испуганно отшатнулся.

На Кэсси живого места не было от ссадин и царапин. Ноги сплошь исчерчены багровыми полосами. Шерстяное платье изодрано в клочья. Руки до локтя иссечены в кровь, — верно, лицо прикрывала.

— Кэсси?

— Я знаю, кто ведьма.

Ее голубые глаза казались почти черными в сумерках.

— Пойдем к нам, — позвал Джон. — Мама тебе поможет.

Но она помотала головой, с трудом вставая с земли:

— Я видела, как она ходила туда. — Кэсси указала взглядом на темную стену леса над долиной.

— Туда нет пути, — ответил Джон. — Там повсюду непролазные колючки, помнишь?

— Они для нее не преграда. Я же говорила тебе. Ведьмы не кровят.

Сердце у него оборвалось. Он услышал призывное бренчание колокольчика на деревенском лугу внизу и ответные крики, приглушенные расстоянием.

— Бог послал тебя мне в помощь. — Кэсси, спотыкаясь и оступаясь, зашагала через луг. — Ты привел меня к ней, Джон.

— Кэсси, подожди! — взмолился он, устремляясь за ней, но девочка уже спрыгнула с откоса.

Они вдвоем полусбежали-полускатились к подножью. Поднимаясь на ноги около водяного желоба, он услышал знакомый голос:

— Давненько не видались.

Из кустов живой изгороди вышел Эфраим Клаф. Джон выпрямился и посмотрел в лицо своему давнему врагу. Эфраим взглянул на Кэсси:

— Эй, что ты с ней сотворил, ведьмак? — Он повернулся в сторону Двухакрового поля и проорал: — Я нашел ее! Сюда!

Внутри у Джона разлился тошнотворный холодок, знакомый и нежеланный. Но одновременно в нем вдруг вскипел и гнев на собственное малодушие. Несколько секунд он буравил взглядом толстощекую густобровую физиономию, потом с воплем прыгнул вперед. Первый удар пришелся Эфраиму по макушке: костяшки пальцев обожгло болью, а противник лишь удивленно крякнул. Зато второй, боковой удар оказался удачным: громко хрустнули носовые хрящи, Эфраим вскрикнул и схватился за лицо. В приступе головокружительной отваги Джон накинулся на противника, свалил с ног, и они покатились по тропинке, беспорядочно колотя кулаками и пинаясь. Клаф был крупнее и сильнее, но Джону придавал силы гнев. Краем глаза он видел, как Кэсси шатко бредет прочь. Слышал звон колокольчика вдали. Он бил снова и снова, не чувствуя ответных ударов. Наконец уселся противнику на грудь, крепко придавив коленями руки. Из носа Эфраима хлестала кровь.

— Давай-давай, ведьмин сынок, — с издевкой прохрипел он. — Посмотрим, как потом запоет твоя мамаша.

Его слова привели Джона в еще сильнейшее бешенство. Он занес кулак. Сейчас он хрястнет в ненавистную физиономию со всей мочи. И будет бить, бить, бить, пока Эфраим не затихнет. Но едва он собрался нанести первый удар, как кто-то схватил его за плечо и рывком оттащил назад. К нему вплотную придвинулось разъяренное лицо матери.

— Где тебя носит? — прошипела она. — Бежим, Джон! Скорее!

Они снова бежали, бежали во весь дух через темный луг к первому откосу, и высокая трава хлестала по ногам. Снова ночной воздух отдавал маслянистым дымом и грохот котлов и сковород смешивался с воплями селян. Снова Джон слышал жесткое, хриплое дыхание матери. Увесистая сума болталась между ними, билась о колени. Размахивая руками, они взобрались на первый уступ. Потом на следующий и на следующий, в лихорадочной спешке. Только когда их обступили призрачные заросли дрока и кустарника, они оглянулись назад.

Мерцающие огоньки плотным кольцом окружали их хижину: там собирались деревенские жители. Пока Джон с матерью смотрели, первый факел, брошенный из толпы, прочертил в темноте огненную дугу и упал на крышу. Трепещущие бледно-желтые языки пламени жадно лизнули солому и расползлись во все стороны.

В ночи взметнулся столб красного огня. Темная людская масса колыхалась вокруг хижины, то подкатывая, то откатывая прочь. Джону не было необходимости видеть озаренные факелами лица. Он и так знал, что там собрались не только молельщики во главе с Марпотом, но и все жители деревни: Фентоны, Чаффинги, Дейры, Кэндлинги, женщины, что всегда сидели на задних скамьях в церкви и столь часто стучались к ним в дверь после наступления темноты, — все они, со своими дочерьми и сыновьями. На лицах Сета, Дандо и Тобита словно бы оттиснулось угрюмое густобровое лицо Эфраима. Один только Абель, умирающий от лихорадки в своей постели, не отступился от него. Огонь охватил хижину целиком, и Джону почудилось, будто пламя побежало у него по жилам, разнося жар по всему телу. Я был прав, подумал он. Я и Эфраим, оба были правы. Они с матерью чужие здесь. Всегда были чужими.

Мальчик посмотрел на мать. Она стояла, зажимая ладонями рот, с расширенными от ужаса глазами. Внизу полыхала хижина, в воздухе густо пахло дымом. Джон потянулся к ней, взял за руку:

— Ма?

Но она смогла лишь потрясти головой.

Они стали подниматься дальше, и уже скоро густой ежевичник обступал их со всех сторон, вытягивал к ним толстые игловатые лапы. Едва заметной тропинкой они пробирались через заросли, и сума тяжело болталась между ними. Когда на самом верху склона перед ними встала последняя ощетинившаяся шипами преграда, мать обхватила Джона обеими руками — и в следующий миг вместе с ним ринулась прямо в колючую чащу.

«Сейчас меня шипами всего издерет, как Кэсси», — пронеслось в голове у мальчика. Он вздрогнул, когда по ногам шоркнули первые ветки… Но стебли и листья шелестели вокруг него, не причиняя вреда. Казалось, мать раздвинула ежевичник с такой же легкостью, с какой Моисей раздвинул море. Выбравшись из зарослей с другой стороны, Джон не обнаружил на себе ни единой царапины. Чудеса, да и только! Поймав его изумленный взгляд, Сюзанна взяла первый попавшийся стебель и пропустила сквозь кулак — шипы посыпались, точно горох из стручка.