Андреа Жапп - Полное затмение

• Название: Полное затмение
• Автор: Андреа Жапп
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-14-3856-8

Франция, 1304 год.

Вдова Аньес де Суарси чудом избежала гибели в застенках инквизиции. Но хоть ее мучитель и мертв, она по-прежнему в опасности.

Могущественный кардинал хочет смерти Аньес и ее ребенка, он нанимает прекрасную убийцу, которая сначала отправляется в аббатство, где от яда уже погибли несколько монахинь и мать-настоятельница.

Теперь никто не помешает украсть секретные документы. Отравительница не знает, что сама станет жертвой…

---

– Но почему вы подвергаете себя такой серьезной опасности, пытаясь мне помочь?

– Ради мадам де Суарси, графини, которая озарила мою жизнь, жизнь упрямого муравья. Ибо я чувствую, что она самая ценная из женщин.

Аньян потупил взор. Его маленькое лисье лицо еще сильнее сморщилось. Наконец он признался – голосом, ставшим от печали едва слышным:

– Понимаете, потому что я верил тем, кто сейчас заседает в зале, и им подобным. Верил всей своей наивностью и простодушием. Я верил в чистоту их намерений, в справедливость приговоров, вынесенных ими. Я верил в то, что они стремятся спасти заблудшие души, души грешников. Но сейчас я уже не ошибаюсь так сильно. Некоторые сеньоры инквизиторы, такие как Флорен, всего лишь подлые палачи, вышедшие из ада. Другими движет алчность. Они реквизируют имущество обвиняемых, они наживаются на их страданиях. Оправдание приводит их в отчаяние. А потом есть великое множество таких, кто оплакивает страдания Спасителя, но при этом испытывает презрение к страданиям слабых созданий Божьих. Мучить тело, пытать его до безумия или смерти – разве так можно спасти душу? Я больше не верю в это и презираю себя за то, что прежде верил им.

Слабая улыбка озарила его лицо. В заключение Аньян сказал:

– Если они подслушали наш разговор, я заживо сгнию в подземелье. Умоляю вас, лгите, защищайтесь, мсье. Ради графини, ради вашего сына. Рыцарь де Леоне сказал мне, что достойно сражаться можно только с достойными врагами. Эти же недостойные. Я отведу вас в зал ожидания. Они скоро вас вызовут.

Замок Отон-дю-Перш, Перш, сентябрь 1306 года

Стоя спиной к одному из окон своей опочивальни, Аньес пристально смотрела на мессира Жозефа. Ему казалось, что графиня стала еще бледнее, чем накануне. Темные круги делали еще более пронзительным взгляд ее серо-голубых глаз. И хотя Аньес держалась стойко, Жозеф чувствовал, что страх не покидал ее с тех пор, как она обнаружила под своей кроватью черный холщовый мешочек.

– Я старый человек, мадам, и повидал на своем веку много удивительных вещей. Но если их критически проанализировать, окажется, что ни одну из этих вещей нельзя объяснить властью злых сил. Речь идет о суевериях. А суеверия распространяются галопом, чему способствуют и тайны, которые наука пока еще не в состоянии прояснить. Наука же, как и все остальное, есть Бог, что бы там ни говорили те, кто затыкает ей рот, поскольку они боятся, и совершенно обоснованно, что знания подорвут их власть. Когда-нибудь мы узнаем, что такое на самом деле гроза, солнечные затмения. Когда-нибудь мы научимся бороться с болезнями. Когда-нибудь благодаря научному прогрессу невозможное станет возможным.

– И все же рассказывают такие жуткие истории… Уже и счет перестали вести свидетельствам тех, кто пострадал, если не умер, от колдовской порчи. Церковь приговаривает подручных сатаны к сожжению на костре… А Церковь не может ошибаться.

Жозеф из Болоньи взглянул на Аньес, но сдержал слова, готовые сорваться с его языка: ведьмы, внушавшие всем страх, оказывают бесценную услугу Церкви, которая выдает себя за единственную силу, способную разделаться с ними и защитить свою паству. Жозеф не сомневался, что графиня была умной женщиной и благоволила к нему. Но он был человеком другой веры, и охота на евреев* мало чем отличалась от охоты на ведьм и еретиков. Благодаря радушному гостеприимству графа Жозеф больше не опасался за свою свободу и жизнь. Но он не знал, сколь долго это продлится. Достаточно одного королевского ордонанса, и облава станет поголовной. Жозеф обошел острые углы:

– Некоторые из этих шарлатанов так уверены в своих… способностях, если можно так выразиться, что безропотно всходят на костер. И тогда легенды о них разносятся по всем уголкам нашего королевства. Все подхватывают и приукрашивают их, преувеличивая воображаемую доблесть этих предсказателей судеб.

– Значит, вы, мессир врач, нисколько не верите в чудеса? – спросила Аньес, потрясенная разумными доводами старика.

– Верю, мадам. Но чудеса – это Бог, даже если он делает своим посредником человека. Бог всемогущ. И когда он карает, наказание, ниспосланное нам, несет на себе божественную, а не человеческую печать.

– Вы…

От мучительной боли в животе Аньес согнулась почти до пола. Ей даже пришлось схватиться за занавеску, которой зашторивали окно на ночь, чтобы не упасть.

– Мадам… – разволновался мессир Жозеф, бросаясь к графине. – Умоляю вас, позвольте мне усадить вас в кресло.

Опираясь на руку старика, Аньес медленно пошла за ним. Пытаясь сдержать приступ рвоты, она закрыла глаза. Мессир Жозеф осторожно вытер пот, выступивший на лбу молодой женщины. Он терпеливо ждал, когда она немного придет в себя. Потом нежным голосом спросил:

– Не могли бы вы точно описать характер боли, мадам?

– Такая резкая, такая неожиданная… – срывающимся голосом ответила Аньес.

– Где именно вы ее чувствовали?

– Вот здесь, у пупка, – объяснила Аньес.

– Распространилась ли она затем на поясницу и бедра?

– Совершенно верно, – согласилась графиня д’Отон, внимательно глядя на врача.

– Как выглядели ваши недавние испражнения,[80] мадам?

– Честно говоря, вот уже несколько дней я испытываю определенные трудности.

– И когда же возникли эти трудности? Одновременно с усталостью, тошнотой и головокружениями?

– Да, вы правы. Или чуть позже.

– Вы чувствуете во рту металлический привкус?

– Неужели вы стали прорицателем? – попыталась пошутить Аньес.

– К сожалению, я всего лишь врач, – улыбнулся Жозеф.

Вновь став серьезным, он сказал:

– Я должен нарушить обещание, данное вам, и сообщить о вашем состоянии своему господину и его бальи, мадам.

– Умоляю вас… – прошептала графиня.

– Мне так не хочется расстраивать вас. Но я не могу исполнить ваше приказание. Дело принимает слишком серьезный оборот. Ваше здоровье внушает мне серьезную тревогу. Я не знаю, какой колдун решил вас сглазить, но это меня нисколько не беспокоит. Куриные перья, даже черные, еще никогда никого не убивали. Зато я знаю, что вы стали жертвой медленного отравления. Мне наконец удалось определить яд, хотя я до сих пор не знаю, как он попадает в ваш организм.

– Немыслимо! Но почему? – запротестовала Аньес, которую постепенно охватывала безумная тревога.

– На этот вопрос должен ответить бальи, мадам. Вы позволите мне немедленно откланяться?

Аньес кивнула. Услышав столь страшный диагноз из уст старого врача, она никак не могла привести свои мысли в порядок. Отравление. Самое гнусное преступление, которое вершат в глубокой тайне. Именно поэтому отравителей приговаривают к смерти без отпущения грехов и хоронят в неосвященной земле.

Врач ушел. Аньес осталась одна в комнате. Постепенно к ее страху примешивалось недоумение. Кто мог ее так сильно ненавидеть, чтобы желать медленной смерти? Какой ее поступок мог вызвать столь неумолимую ненависть? Вдруг она осознала всю глупость этих вопросов без ответа. Ничего. Она ничего не сделала, что могло бы объяснить эту мерзость. Причиной этого отравления стал бесценный для человечества пергамент. Другая кровь. Ее кровь. Та, которую она передала Клеманс, а она затем одарит ею свою дочь. Но человек, отдавший приказ, – а это был, несомненно, камерленго Бенедетти, – не знал, что маленький слуга, убежавший из Суарси, был на самом деле младшей дочерью Аньес. Камерленго полагал, что Аньес является последним носителем этой крови, которую больше никогда ни одна из ее дочерей не должна унаследовать. Значит, требуется, чтобы Аньес умерла до возможного рождения дочери. Как ни странно, но эта уверенность принесла Аньес успокоение. Никто не знал, что Клеман на самом деле был девочкой. Значит, на данный момент ее любимой дочери ничто не угрожает.

«Клеманс, моя Клеманс! Как мне тебя не хватает! И это причиняет мне невероятные страдания. Я постоянно думаю о тебе. Я смотрю на маленького Филиппа, которого люблю так горячо, что мое сердце замирает, когда я прижимаю его к груди. Он совсем на тебя не похож. Мой сын. Но, Клеманс, моя кровь бьется в тебе. Я прислушиваюсь к ударам пульса, которые связывают меня с тобой надежнее любого договора. Я чувствую тебя. Я ощущаю тебя. Ты где-то рядом, в этом я уверена. Ты моя плоть, моя душа. С тех пор, как ты исчезла, я жива лишь наполовину. Клеманс, я подарила тебе жизнь, а ты спасла мою, позволив мне выстоять, вести борьбу с хищниками, жаждущими нас уничтожить. Живи, моя Клеманс. Живи ради меня».

Мессир Жозеф, оцепенев от ужаса, слушал Ронана. Монсеньор д’Отон в сопровождении одного лишь бальи рано утром покинул замок и отправился в Дом инквизиции Алансона. Мадам графиня ничего не должна знать об этом.

– Это настоящая катастрофа! Я всего лишь человек науки. Причем старый человек. Разве я смогу бороться в одиночку?

Встревоженный Ронан спросил:

– С чем бороться, мессир?