Майкл Бар-Зохар - Бен Гурион

• Название: Бен Гурион
• Автор: Майкл Бар-Зохар
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00414-7

Настоящая книга представляет собой самую полную биографию ставшего легендой создателя государства Израиль Давида Бен-Гуриона. Написанная на основе уникальных документов из личного архива Бен-Гуриона, она описывает не только вехи его биографии, но и общий хор драматических событий, разыгравшихся в Палестине после второй мировой войны.

Для широкого круга читателей.

---

В присылаемых из Вашингтона отчетах упоминается о переговорах с близким окружением Ибн Сауда, которые ведут Вейцман с соратниками, а также о совершенно иной трактовке Вейцманом Билтморских решений. Они также указывают на принятие позиций и заявлений, противоречащих мнению палестинских руководителей. Взбешенный Бен-Гурион обращается в Политический комитет Рабочей партии «Мапай» с жалобой на то, что Вейцман ведет дела Исполнительного комитета так, словно это его личное дело, и яростно критикует его поведение: «Если Вейцман не отойдет в сторону, он может либо для проформы оставаться председателем и не касаться политических вопросов… либо уйти со своего поста… Присутствие Вейцмана причиняет нам огромный вред… Сионизм — это не частное дело». И намекая о своей возможной отставке, добавляет: «Дни моей работы в Исполнительном комитете сочтены».

Большинство членов Политического комитета поддерживают Бен-Гуриона и решают вызвать Вейцмана в Палестину. Речь идет о проекте организации в Палестине Всемирной конференции сионистов; разумеется, Исполнительный комитет «Еврейского агентства» приглашает и Вейцмана. Однако председатель Сионистской организации категорически отказывается от приглашения, и в конце концов Конференция не состоится. В Лондоне Вейцман доверительно сообщает одному из своих близких друзей, что антипатия и пренебрежение, которые испытывает к нему Бен-Гурион, стали навязчивой идеей и добавляет: «Я никогда больше не буду заседать вместе с ним в одном Исполнительном комитете».

В конце июня 1943 года член британского кабинета Лео Амери сообщает вернувшемуся в Лондон Вейцману о создании правительственного комитета для формирования новой палестинской политики и что одним из рассматриваемых решений является установление еврейского государства не только в Самарии, но и в других регионах, на что Вейцман отвечает: «Слишком мало и слишком поздно». Бен-Гурион снова в ярости, поскольку его противник проводит в Лондоне собственную политику и встречается с английскими руководителями, в то время как Исполнительный комитет в Иерусалиме, держась в стороне, лишь изредка получает от него письменные отчеты. Тогда Моше Шарет и Берл Локкер отправляют Вейцману телеграмму с просьбой приехать как можно скорее. Он снова отказывается, веря, что центр сионистской деятельности снова находится в Лондоне; своим друзьям он объясняет, что «не хочет противостоять Палестине и никогда не сядет за один стол с Бен-Гурионом». Получив такой ответ, во время заседания сионистского Исполнительного комитета в Иерусалиме Бен-Гурион встает и заявляет о своей отставке. Этот поступок вызывает в Палестине настоящую сенсацию, отголоски которой доходят до Вейцмана. Он утверждает, что о причинах негодования Бен-Гуриона ему ничего не известно и приглашает палестинскую делегацию приехать в Лондон: «Чтобы ни случилось с Бен-Гурионом, с ним я сотрудничать не буду. Для меня это просто невозможно».

В течение двух последующих месяцев Политический комитет и Центральный комитет «Мапай» проводят ряд совещаний, на которых нападки Бен-Гуриона на Вейцмана становятся все более и более резкими. Впервые он прослеживает историю их бурных взаимоотношений и делает вывод: «Наилучшим решением было бы исключить его из любых видов политической деятельности, но не из сионистского движения». Даже Моше Шарет, который не согласен с выводами Бен-Гуриона, должен согласиться, что он справедливо оценивает ошибки Вейцмана. Однако Бен-Гуриону не удается убедить товарищей в необходимости нейтрализовать Вейцмана. Слабость его позиции объясняется его экстремизмом. В самом деле, он отказывается рассмотреть любой компромиссный вариант или попытку, способную принудить Вейцмана к сотрудничеству с коллегами. Видя, что Бен-Гурион упорствует в своем негативном к нему отношении, Каценельсон теряет терпение и старается его сдержать, умоляя взять назад заявление об отставке.

Такой поворот в борьбе против Вейцмана придает силы Бен-Гуриону, поскольку по сравнению с прошлым годом, он уже не чувствует себя в полной изоляции. Уступая настояниям своих лондонских коллег, Вейцман даже отсылает ему телеграмму с просьбой вернуться к своему решению. Если Бен-Гуриону пока не удалось поколебать преимущественное положение Вейцмана, он тем не менее нарушил равновесие сил, склонив чашу весов в свою пользу.

Но передышка длится недолго, и не проходит и недели, как он сталкивается с инакомыслием в своей партии. Официально созданная в конце 1938 года и состоящая по большей части из представителей движения киббуцов, авангарда социалистического движения, «фракция В» настаивает на яростной борьбе с Великобританией и создании еврейских сил самообороны. До этого она была объективным союзником Бен-Гуриона, противясь разделению Палестины, которому открыто предпочитала расплывчатый проект международных полномочий на всей территории страны. Она отклонила план Пиля 1937 года и считала, что Билтморская программа может привести только к дроблению. Окончательный разрыв произошел в марте 1944 года на конгрессе «Мапай», когда «фракция В» отделилась и приняла название партии «Единство труда», которую ранее основали Бен-Гурион, Каценельсон и Ицхак (Иосиф) Табенкин. Последний — руководитель «фракции В» — привел с собой многочисленных активных союзников Бен-Гуриона, самых уважаемых руководителей киббуцов, самых блестящих офицеров «Пальмаха», элиту «Хаганы». Испытания следовали одно за другим… Но самая тяжелая утрата ожидала его летом 1944 года…

Глубокой ночью 15 августа 1944 года его будит Давид Хакоен, известный деятель Рабочей партии, от которого он узнает о смерти Берла Каценельсона. От неожиданности он падает навзничь, затем встает с безумным взглядом. Внезапно лицо его искажает ужасная гримаса и он валится на кровать. Хакоен поражен силой его реакции:

«Укрывшись с головой одеялом, он стонал как раненое животное… Это было ужасно. Никогда раньше мне не доводилось видеть настолько страдающего человека. Он катался по кровати и бился головой о матрас, бормоча: «Берл, без Берла. Разве можно без Берла? Берл, как же мне жить без тебя?».

На заре он отправился в Иерусалим, в квартиру, где находилось тело Каценельсона. Там уже было много народа. Он молча оглядывает лица друзей и падает в обморок. Придя в себя, он просит оставить его одного. Друзья выходят из комнаты и уже в дверях слышат его ломающийся голос, обращенный к покойному: «Как ты смеешь это делать, Берл? Как ты можешь нас оставить?». Затем все стихло. Два часа он сидит рядом с бренными останками друга. Выходя, он говорит своему сыну Амосу: «Это был мой единственный настоящий друг».

Он тяжело переносит смерть Каценельсона, перед которым буквально преклонялся. Вспоминая о нем, он скажет, что «это был самый близкий для меня человек».

Однако кончина Каценельсона придала Бен-Гуриону еще больший политический вес. Теперь он был главный — почти единственный — лидер Рабочей партии.

В конце войны уже никто не должен был стоять с ним рядом и удерживать его импульсивные порывы или тормозить смелые решения; плечи его согнулись под грузом ответственности, а вокруг редели ряды крупных лидеров. Вейцман стал «старой гвардией»: больной, он уже не способен противостоять ему и подавлять своим авторитетом, как это было раньше. Табенкин замкнулся в своем сектантском фанатизме. Бен-Цви и многие другие основатели выдохлись и перешли на вторые роли. Каценельсона, «компаса» движения, не стало. Приобретя политическую зрелость, в полном одиночестве, без друзей, которым можно довериться и которые поймут, Бен-Гурион проведет еврейскую общину Палестины через еще более страшные испытания.

Годы войны окажутся для него наиболее тяжелыми. Кроме того, его личная жизнь уже долгие годы испытывает кризис. Отношения с Паулой зашли в тупик, она на грани отчаяния. Конечно, его нельзя назвать образцовым семьянином. Если он не в заграничной командировке, значит, поглощен своей общественной дёятельностью и даже не думает о домашних проблемах. Находясь в отъезде, он заказывает десятки книг и просит переслать их на домашний адрес, не думая о том, что жене придется оплатить эти 10–17 книг из своего месячного жалованья. Она делает все возможное, чтобы избавить его от финансовых проблем, допоздна готовит еду и стирает белье и частенько делает вид, что не голодна, чтобы он и дети могли поесть досыта. Позже врачи установят, что она страдала хроническим недоеданием. Когда Жеула выходит замуж, в доме нет денег не то что на мебель для молодых, но и на ткань для ее свадебного платья, в связи с чем «Еврейское агентство» высылает требование, чтобы Бен-Гурион, всегда гордящийся своими принципами, немедленно вернулся домой.

Кроме домашних хлопот Паула берет на себя ответственность за воспитание детей. Отец никогда не занимается ими, он никогда не поиграет и не поговорит с детьми, а просто запирается у себя в кабинете. Дети быстро поняли, что его нельзя беспокоить. Однажды он решает сыграть роль отца и зовет в кабинет Амоса, который в школе получил плохие отметки. «Когда я состарюсь, — говорит он, — я уже не буду на тебя сердиться за плохую учебу. Но сейчас я занят, Амос! И не могу этим заниматься, даже если уверен, что в старости это меня очень огорчит».