Майкл Бар-Зохар - Бен Гурион

• Название: Бен Гурион
• Автор: Майкл Бар-Зохар
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00414-7

Настоящая книга представляет собой самую полную биографию ставшего легендой создателя государства Израиль Давида Бен-Гуриона. Написанная на основе уникальных документов из личного архива Бен-Гуриона, она описывает не только вехи его биографии, но и общий хор драматических событий, разыгравшихся в Палестине после второй мировой войны.

Для широкого круга читателей.

---

Бен-Гурион резко встает, выходит из зала, прибегает в Главный штаб «Хаганы» и приказывает генералам подготовить все необходимое для отражения нашествия.

Отчет Голды Меир был не единственной плохой новостью, которую он узнает в течение этого напряженного дня, 11 мая 1948 года. Со второй половины дня и до самого вечера его нетерпение нарастает, он ждет возвращения Шарета из Вашингтона, где тот имел важную беседу с Госсекретарем Маршаллом. После строгого предупреждения, сделанного США с целью отложить на более поздний срок провозглашение независимости и подписать акт перемирия, Шарет сообщил американскому министру, что «Еврейское агентство», несомненно, не согласится на прекращение огня и что вероятность «соглашения между Абдаллахом и Еврейским агентством» очень велика. Но у него есть и другая, более серьезная причина отклонить предложения американцев:

«Мы бы чувствовали себя виноватыми перед историей еврейского народа, если бы согласились отложить провозглашение государства на более поздний срок, не будучи до конца уверенными, что впоследствии государство будет действительно создано. Правительство Соединенных Штатов проголосовало за нас, и мы этого никогда не забудем. Но свою войну мы вели сами, нам никто не помогал. США лишили нас оружия, военного снаряжения и даже стальных пластин для бронирования гражданских автобусов. Теперь мы не примем ничьей помощи. И просим вас не вмешиваться».

Маршалл ответил новым предупреждением:

«Я не собираюсь указывать вам, какую линию поведения выбрать, но как солдат хотел бы сказать следующее: не доверяйте своим военным советникам. Они опьянены собственными успехами. А что произойдет в случае длительного вторжения? Вы представляете, насколько это вас изнурит?…Я был бы счастлив, если бы вы провозгласили ваше государство. Но ответственность, которую вы на себя берете, слишком велика».

Шарет заканчивает письмо следующими словами:

«Мы придаем большое значение вашей точке зрения и если вы узнаете, что мы решили по-другому, вы должны знать, что это не потому, что мы не ценим ваших советов».

Это мужественное и полное гордости заявление рассеяло тревогу. Давид Хакоен, ожидавший Шарета в нью-йоркском аэропорту, потом расскажет:

«Он затащил меня в телефонную кабинку и прошептал: «Маршалл сказал, что говорит со мной как генерал, как солдат. Нас скоро раздавят!». Я не говорю, что Моше заявил мне, что не надо бы провозглашать государство, но он был страшно взволнован…».

Впоследствии Вейцман адресовал ему несколько ободряющих слов: «Не позволяйте им себя обескураживать. Или государство будет создано сейчас или — не дай Бог! — не будет создано никогда!».

Обеспокоенный Шарет садится в самолет. Во время полета он долго взвешивал все «за» и «против» и наконец выработал свою позицию: он последует совету Маршалла и порекомендует отложить провозглашение государства на потом. Поздно ночью он приходит к Бен-Гуриону, который позже вспоминал:

«Моше пришел ко мне и со всеми подробностями пересказал содержание беседы с Маршаллом. Он рассказал о его предупреждении, согласно которому нас просто раздавят, поэтому он советует перенести провозглашение государства на более поздний срок. В конце он добавил: «Мне кажется, что он прав». Я встал, распахнул дверь и сказал: «Моше! Я прошу тебя представить [в Центральный комитет Рабочей партии] полный и точный отчет о твоей беседе с Маршаллом, точь-в-точь, как ты пересказал мне его сейчас. Но ты не уйдешь отсюда до тех пор, пока не пообещаешь, что не скажешь Центральному комитету пять последних слов, которые ты произнес при мне [Мне кажется, что он прав]». Моше согласился».

Этим же вечером многочисленная толпа собирается в зале. Члены Рабочей партии, проявляя сообразительность, с нетерпением ждут выступления Шарета, слухи о котором распространились с молниеносной быстротой, особенно насчет давления, оказанного на него в США. Его появление вызывает необычайное волнение у присутствующих, но, когда он поднимается на трибуну, в зале воцаряется глубокая тишина. «Он не только сдержал свое обещание, — пишет Бен-Гурион, — но и произнес краткую речь в поддержку создания государства». Дело в том, что это краткое выступление было очень уравновешенным. Вначале Шарет подчеркнул реальный риск того, что США не придут на помощь еврейскому государству в случае военного вмешательства арабской стороны. Но внезапно резко изменил позицию:

«Риск, который повлечет за собой провозглашение государства или независимости, на самом деле гораздо больше и приближается семимильными шагами… Нас ждет нелегкое будущее, но, похоже, у нас нет иного выбора, кроме как идти вперед».

Такая позиция вызывает полный ступор. Противники немедленного провозглашения независимости в один миг лишаются знамени, под которым мечтали объединиться. В нервной и гнетущей атмосфере дебаты длятся всю ночь, но явное большинство присутствующих высказывается в пользу установления государства. Выбирается комиссия из семи членов — пятеро за немедленное объявление независимости, двое категорически против — для составления выводов Центрального комитета, который возобновит свою работу завтра.

12 мая оказался нелегким днем. На рассвете Арабский легион идет в наступление, и хотя мандатные полномочия все еще в силе и британская армия по-прежнему оккупирует страну, взятый в кольцо блок Эцион подвергается штурму сотен легионеров при поддержке бронетанковых войск и тысяч вооруженных деревенских жителей. На этот отчаянный бой, в который вступает горстка защитников, взирает издалека бессильное еврейское руководство. Большую часть дня Бен-Гурион проводит в Совете тринадцати, которому понадобится прозаседать одиннадцать часов для того, чтобы принять решение, от которого будет зависеть будущее всей общины.

Голда Меир рассказывает о своих переговорах с Абдаллахом, затем Шарет излагает предложения американцев о перемирии. Многие члены Совета склоняются в пользу принятия этого предложения и предлагают до голосования заслушать доклад о военном положении. Бен-Гурион вызывает Игаэля Ядина и Исраэля Галили. Первый описывает ситуацию в самых мрачных тонах, подчеркивая опасность вторжения и возможные перемены, которые могут возникнуть после интервенции иностранных армий. «Будучи человеком осторожным, — заключает он, — я бы сказал, что в настоящее время наши шансы уравновешены. Но если говорить откровенно, то арабы обладают значительным преимуществом». Второй также подчеркивает превосходство врага в тяжелом вооружении. «Если столкновение произойдет на следующей неделе, то ситуация будет критической», — заявляет он и добавляет, что, возможно, после получения вооружения, закупленного за границей, ситуация изменится к лучшему. Глубоко потрясенный честными, но мало обнадеживающими докладами двух офицеров, Совет ждет выступления Бен-Гуриона, которому предстоит вернуть доверие людям, ставшим жертвой недоверия. Он долго анализирует боевую обстановку и понемногу подводит слушателей к неизбежному заключению:

«Если у нас окажется только то вооружение, которым мы располагаем сегодня, то наше положение будет крайне рискованным. Но мы можем быть уверенными, что в этом аспекте наша ситуация улучшится… Если бы нам удалось переправить из-за границы все, что у нас есть, а именно 15 000 винтовок и несколько миллионов патронов, пушки и базуки, боевые самолеты, оснащенные пушками, пулеметами и бомбами (и все это лежит на складе), то наше положение в начале сражения было бы совершенно иным. Мы смогли бы в самом начале нанести арабам сокрушающий удар и тем самым сломить их боевой дух».

Поздним вечером в Совет тринадцати начинает поступать поток сообщений с разных фронтов: военное столкновение на дороге в Иерусалим, новые нападения на блок Эцион, переговоры о капитуляции арабов в Яффе. Наступило время принятия решений. Бен-Гурион задает Совету нелегкий вопрос: принять или отклонить предложение американцев о перемирии. Принятие означало бы отсрочку провозглашения государства. Предложение американцев отклоняется шестью голосами, в числе которых Бен-Гурион и Шарет, против четырех, среди которых два руководителя Рабочей партии. Совет постановляет, что еврейское государство будет создано 14 мая 1948 года.

После этого исторического решения разворачивается не менее жаркая дискуссия о протяженности границ. Бен-Гурион уже мечтает о расширении территории и возражает против ее определения в декларации о независимости. Для большей убедительности он просит Совет обратить внимание на то, что декларация о независимости Соединенных Штатов не содержит указания территориальных границ, и поясняет свою мысль: «Если в этом деле ООН не является заинтересованной стороной и если арабы объявят нам войну, а мы их разгромим… то зачем себя связывать ограничениями?».