Эммануил Райс - «Хочется взять все замечательное, что в силах воспринять, и хранить его...»: Письма Э.М. Райса В.Ф. Маркову (1955-1978)

• Название: «Хочется взять все замечательное, что в силах воспринять, и хранить его...»: Письма Э.М. Райса В.Ф. Маркову (1955-1978)
• Автор: Эммануил Райс
• Издательство: Библиотека-фонд "Русское зарубежье", Русский путь
• Жанр: Разное
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98854-011-3; 978-5-85887-309-X

Эммануил Райс (1909–1981) — литературовед, литературный критик, поэт, переводчик и эссеист русской эмиграции в Париже. Доктор философии (1972). С 1962 г. Райс преподавал, выступал с лекциями по истории культуры, работал в Национальном центре научных исследований. Последние годы жизни преподавал в Нантеровском отделении Парижского университета.

С В.Ф. Марковым Райс переписывался на протяжении четверти века. Их переписка, практически целиком литературная, в деталях раскрывающая малоизученный период эмигрантской литературы, — один из любопытнейших документов послевоенной эмиграции, занятное отражение мнений и взглядов тех лет.

Из нее более наглядно, чем из печатных критических отзывов, видно, что именно из советской литературы читали и ценили в эмиграции, И это несмотря на то, что у Райса свой собственный взгляд на все процессы. Порой все же слишком свой, непопаданий многовато, но сама задача поиска была особая — выявить все наиболее интересное и новое, даже у самых что ни на есть твердокаменных советских авторов.

Именно постоянное устремление к самому что ни на есть новейшему в литературе постоянно играло с Райсом дурные шутки. Он предпочел бы, чтобы Нобелевскую премию дали Пильняку или Бердяеву, но не Бунину. Ахмадулину считал скучнее Юнны Мориц. Выражал искреннюю радость, если Марков не включал в очередную антологию стихи Бродского или Адамовича, и тут же сетовал, что за пределами антологии остались стихи Дмитрия Ковалева и Сергея Рафальского. Все это теперь выглядит смешно, но ведь то же самое регулярно повторяется и сейчас, однако поклонников новизны во что бы то ни стало ничуть не расхолаживает. Даже Марков, сам недаром слывущий пижоном и эпатажником, не мог себе позволить быть столь радикальным в своих суждениях и оценках.

Переписка любопытна еще и тем, что на этот раз известного эпатажника Маркова критиковали слева. Его, любившего закатить пощечину общественной России, пропагандировавшего самые по тем временам экспериментальные литературные образцы, теперь упрекали в том, что он чересчур банален во вкусах и идет на уступки вкусам широкой публики. Поначалу Марков непременно отговаривался тем, что это был нажим издательств, что тут скрытая ирония, но в конце концов и он вынужден был назвать Райса «загибальщиком».

Некоторые идеи, как видно из писем, были внушены Маркову Райсом (в частности, именно он обратил внимание Маркова на Кузмина, на Бальмонта, и спустя время Марков подготовил издания того и другого, заставившие многих изменить установившиеся мнения об этих поэтах). Он же был одним из тех, кто отговорил Маркова продолжать писать стихи, усиленно предлагая нажимать в первую очередь на критику, и в результате Марков вошел в историю литературы в первую очередь именно как критик.

При этом именно полемика с Райсом оказалась для Маркова наиболее плодотворной. В процессе переписки, и даже не без участия Райса, появилось основополагающее исследование Маркова по футуризму, были заложены основы целого направления в американской славистике.

Из книги: «Если чудо вообще возможно за границей…»: Эпоха 1950-x гг. в переписке русских литераторов-эмигрантов / Сост., предисл. и примеч. О.А. Коростелева. — М.: Библиотека-фонд «Русское зарубежье»: Русский путь, 2008. С. 553–694.

---

Там Вы меня сможете встретить почти наверняка, и мы с Вами условимся тогда о вечере или воскресном дне, который, надеюсь, не откажете в любезности провести у меня. Адрес: Ecole des langues orientales. Bibliotheque. 2 rue de Lille. Paris VIIе. Телефон, в те же часы: BABylone 0997. На циферблате надо сделать первые 3 буквы и все четыре цифры, потом спросить библиотеку.

Но перед приездом (если предпочитаете) уведомите меня о своих «координатах», и мы условимся. Я остаюсь в городе до последних чисел июля. Если Вы меня предупредите заранее о своем парижском расписании, я постараюсь приготовить для Вас всех (уже немногих) наличных парижских пиитов и прочих щелкоперов. Но единственный из них, связанный с футуризмом, это А.С. Гингер, для которого советую Вам заранее задержать Вашу среду вечером. Иначе его поймать трудно.

Полный комплект «Последних новостей» имеется в Париже в Национальной библиотеке. Если хотите туда попасть (что не просто, даже иностранному профессору, из-за недостатка места) и получить журнал вовремя, необходимо предупредить меня заранее, чтобы я успел все нужное Вам приготовить. Мне на это может понадобиться приблизительно неделя. Иначе Вы рискуете ту же неделю прождать даром. Консульство Вам тут мало поможет. Пошлите для этого мне Ваши 3 фотографии.

Старые сборники эмигрантских поэтов Вы ни за какие деньги в продаже не найдете. Но можете их получить в моей библиотеке или же в Национальной (не полно). М. б., кое-что сохранилось у Гингера.

Боюсь, как бы гореловские[155] переводы из Хлебникова Вас не разочаровали[156]. Но об этом подробнее, как их текст (в журнале «Iggdrasill» — в Националке) — устно. Если у Вас в Калифорнии имеется «Encyclopedic de la Pleiade. Histoire des litteratures», Vol. II[157] — то посмотрите там главу Горелого о советской литературе[158]. Это Вам уже многое скажет.

Я, увы, не уверен, получите ли Вы и это мое письмо. Вот почему. Вы пишете всегда свой адрес: «303 SO Westgate…» и т. д. Причем не ясно, это «303 50» или «303 S(буква s) О». Я пишу всегда нечто среднее. Иногда письмо доходит, а иногда нет. Так что лучше будет, если Вы это уточните.

Со своей стороны, я и сам этим интересуюсь — к Вашему приезду постараюсь собрать весь имеющийся в Париже материал о футуристах. Все, что есть в 3–4 главных библиотеках, я для Вас приготовлю.

С нетерпением буду ожидать Ваших новостей и нашей встречи.

Искренне Вам преданный Э. Райс

P. S. Ваши 3 карточки мне нужны для того, чтобы я мог изготовить для Вас вовремя входной билет в Националку.

Е. RAIS 5 r<ue> Gudin Paris XVIе.

21

Париж 22-V-64

Дорогой Владимир Федорович.

Ваше дело в Национальной библиотеке уже устроено. Когда Вы приедете, Вы туда явитесь со мной, и Вам немедленно выдадут разрешение на работу на все время Вашего пребывания здесь. Только они потребуют, чтобы Вы предъявили какой-нибудь документ, доказывающий, что Вы преподаете в университете. Пишу Вам об этом заранее, чтобы Вы им заручились.

По телефону Вы меня застанете в библиотеке Школы восточныхязыков (L’ecole des langues orientales, 2 rue de Lille, VIIе) каждый день от понедельника по пятницу от 4 до 7 пополудни. Номер: ВАВ 0991. Спросите Райс, а не Рэ.

В субботу я никуда не уезжаю из моей квартиры на 5 rue Gudin. Милости просим к нам на обед или на ужин, но в город я не поеду по религиозным соображениям (об этом мы еще с Вами не переписывались. Большинство моих других новосоветских друзей к религии, в лучшем случае, равнодушны). Зато, если захотите, пойдем с Вами гулять в недалекий от меня Булонский лес.

Все остальные дни недели я всецело в Вашем распоряжении.

Вижу, что о парижских футуристах Вы осведомлены лучше, чем я. Зданевич — тип не особенно симпатичный, хотя талантливый, но все-таки несерьезный, немного блефер (bluff). Лучшая его книга — роман «Восхищение», переведенный и на французский[159]. Лучший код к нему, если бы он отвиливал — все тот же Гингер, который, несомненно, будет Вам полезен. Зака[160] не знаю и еще не напал на след его адреса. Ларионов, увы, уже умер. Но его вдова[161], думаю, охотно предоставит Вам все имеющиеся у нее интересные материалы. Ее адрес я могу Вам достать. С. Прегель его имеет.

Знайте, что, во всяком случае, в Париже нет ни у кого «Весны после смерти» Т. Чурилина. Для Одарченко лучше всего снестись с Кириллом Дмитриевичем Померанцевым (Pomerantsev) 29 rue de l’Eglise, XIIе LEC 6248.

…А зачем Вам могила Г. Иванова? Когда приедете, расскажу Вам на этот счет забавный анекдот, который на самом деле имел место. По итальянскому футуризму смогу Вам кое-что показать из моей личной библиотеки, а также и библиографию, но по-итальянски. Во Франции, насколько мне известно, его не было. Зато он был в Польше, и весьма интересный. И на этот счет смогу Вам показать материалы по-польски, но кое-что (весьма, крайне немного) и по-русски.

Извините за поздний ответ, — был в разъездах по служебным делам, но сейчас, до августа, засел, по-видимому, прочно. Очень буду рад наконец с Вами лично познакомиться.

Искренне Вам преданный Э. Райс

Е. RAIS 5 r<ue> Gudin Paris XVIе.

22

Париж 24-IX-64

Дорогой Владимир Федорович.

В настоящее время Вы уже, наверное, дома и работаете над Вашей внушительной махиной о футуризме. Увы, вероятно, и она будет написана на английской мове, и с аппаратом, в которых Ваш блеск и талант рискуют сильно побледнеть. Но… во-первых, полезно — и не для Вас одного. Вашу диссертацию о Хлебникове и я порядком использовал. Если бы моя работа была напечатана (шансы есть, хотя и ничтожные) — то Вы бы могли увидеть, сколько я Вас цитирую.

Во-вторых — вот и я сам грешу — на безрыбье и рак рыба…

Видались ли Вы с Д.И. Чижевским? На старости лет и он взялся собирать материал о футуризме, и, говорят, собрал немало. Пишите ему на Гейдельбергский университет: Cyzevskyj Slavisches Institut. Hauptstr. 126 Heidelberg — авось он Вам что-нибудь и сообщит.

Теперь — другое. Помните — мы с Вами говорили в Париже о фотокопиях с Чурилина и др., которыми Вы располагаете[162]. Вы выразили тогда любезную готовность их мне сообщить. Только на месте я не смог дать Вам точные указания. Вот они:

1. Т. Чурилин — Весна после смерти

2…..»……….Льву барс

3…….»………..(Гусман[163] приводит в библиографии какую-то «Вторую книгу стихов». Если это не «Льву барс»[164], а отдельное издание, то, понятно, интересна и она)

4. Г. Петников — Книга Марии

5….»….Стихотворения, изданные в Киеве в 1935 году. Не знаю, были ли у него книги с тех пор[165]. Если да — то, конечно, весьма ими интересуюсь, если не считать переводов с украинского, сделанных для заработка.

6. Вагинов К. — если был сборник его стихов[166].

7. А. Ганин — Звездный корабль. Вологда. 1920

8……….»………….Сарай (поэма)

9……..»……………..Былинное поле. Москва. 1924

Затем привожу по английской книжке Завалишина[167] заглавия, мне вообще неизвестные:

М. Кузмин — The Trout breaks the ice[168]. 1929.

Крученых — Зудесник и еще мне неизвестные Федор Богородский[169], Н. Хабиас[170], Туфанов[171], Смиренский[172], Туляпов[173], Вячеслав Ковалевский[174]. Если, по Вашему мнению, и среди них есть интересные — или если Вы знаете интересных поэтов, Завалишиным не замеченных, — то все это тоже интересует меня, хотя и во вторую очередь.

Больше же всего меня интересуют Чурилин, Ганин и Крученых, которых тут нет ничего. Петникова есть только «Поросль солнца» — первый и наименее интересный из его сборников.

Заранее Вас благодарю. Охотно готов при первой возможности возместить Вам расходы по фотокопиям и пересылке. Или же — не менее охотно — готов исполнить отсюда любые Ваши поручения и доставить Вам любые издания, которые только возможно будет достать.

Жаль, что наша встреча в Париже была такой короткой. Надеюсь, в ближайшем будущем, на более обильное дополнение. Ваш визит оставил и у жены самое лучшее воспоминание. Сердечный привет Лидии Ивановне.

Искренне Вам преданный

Э. Райс

P.S. Пожалуйста, извините — после написания письма верхний край оторвался. А переписывать, к сожалению, нет времени.

23

Париж 12-XI-64

Дорогой Владимир Федорович. Выходит, что оказываюсь я по отношению к Вам свинтусом. И Ганина и Чурилина получил и сердечно Вас за обоих благодарю.

Но я сейчас в таком адском водовороте, не говоря о тысяче «нормальных» дел, что, как видите, я еще не успел не только вернуть Вам Ваши драгоценные материалы (а обещал Вам их вернуть «в кратчайший срок»!), но даже поблагодарить Вас за их присылку.

И все это не «цветы красноречия», обычные в случаях опоздания писем, но, к сожалению, подлейшая действительность, о которой мог бы, но не стану распространяться, чтобы Вам не надоедать.

Хотел я было сфотокопировать присланные Вами материалы, но это оказалось не по карману, не только мне, но даже Софье Прегель.

Так что приходится перекатывать с руки, для чего я использую все свободные минуты, которых, увы, так мало. Но я сейчас весь устремлен к тому, чтобы закончить все как можно скорее.