Бернет Воль - Холодный ветер в августе

• Название: Холодный ветер в августе
• Автор: Бернет Воль
• Издательство: Ладья
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1992
• ISBN: 5-7868-0007-4

В романе английского писателя рассказана история пылкой, трогательной любви прекрасной тридцатилетней женщины и шестнадцатилетнего юноши. Книга впервые издана в Англии, выдержала 14 изданий.

---

— Она должна была вернуться сегодня вечером, нет? — спросил Алессандро. — В какое время — поздно, рано?

— Поздно. — В голосе Вито зазвучал сарказм. — Самолет из Сен-Луиса прилетает в полночь. Он сказала, что будет здесь в час или в полвторого. Я не должен был ждать. Я должен был позвонить ей завтра.

— И что?

— Что? — Казалось. Вито размышляет. Затем его лицо стало решительным. — Я позвоню ей. Я поднимусь к ней и ударю ее по губам.

— Почему?

— Стыдно! Vergogna! — прошипел Вито.

Алессандро махнул рукой. Он понимал его. Он понимал ярость мальчика, его обиду.

— Хорошо. Итак, ты ее ударишь. Успокойся. А что потом?

— Что значит — что потом?

— Ты ее больше не любишь? Ты не хочешь ее больше видеть?

— Я… Я бы не хотел… Как она могла так поступить со мной?

Вот оно, подумал Алессандро, крик оскорбленного любовника. Бандит и льстец, а женщина втыкает булавку в его тщеславие, и оттуда исходит звук, подобный этому.

— Как раз не с тобой. — Он засмеялся. — Она так сделала, понимаешь, но не с тобой. Фактически, — ему пришла в голову мысль, — она пыталась защитить тебя. Она не хотела, чтобы тебе было стыдно.

— Ложью?

— Почему бы и нет? Она же не пыталась втереть тебе очки, нет? Вито обдумал это. — Нет, это не так, — сказал он наконец. — Я… Это отвратительно. Меня от этого тошнит. Стриптиз! Шлюха! Вот кто она. Со своей утонченной беседой и со своей изысканной одеждой, со своими богатыми друзьями. Вшивая, проклятая шлюха. Прости, — добавил он поспешно.

— Тебе не нужно извиняться передо мной, — ровно сказал Алессандро.

Вито посмотрел ему в лицо и покраснел.

— Прости. Я не знаю, что думать. Я… Я уже все передумал… Я не знаю.

Алессандро ничего не сказал. Он закурил черную тосканскую сигару и выпустил в комнату густой дым.

— Я не знаю, что сказать, — произнес он наконец. — Мне не нравится видеть тебя таким подавленным. Естественно. Ты же мой сын, нет? Но об одной вещи, может быть, ты сможешь подумать. Она исполнительница стриптиза, ладно. Ты знаешь. Может быть, она… Моет быть, она даже шлюха. Но я так не думаю. И все же, понимаешь, может быть, она действительно любит тебя.

— Ну и что?

— Что? Я не знаю. Что ж, какая разница? Но… Ты говоришь, что ты собираешься ударить ее по губам. Позволь ей сначала высказаться, хорошо? Затем ты ударишь ее. Если тебе все еще захочется ее ударить. Но сначала поговорите. Это же разумно, нет?

Вито смотрел себе под ноги.

— Ладно, па, я понимаю.

— Вот и все, что я хотел сказать, — произнес Алессандро, — и больше ничего.

Он украдкой посмотрел на сына, который сидел, тупо переворачивая страницы газеты, и так внимательно разглядывая их, как будто он изучал картину или покупал телячью лопатку. Без сомнения, мальчик красив. И также без сомнения, женщины будут щедро одаривать его. Итак, это вопрос не о щедрости женщин, они-то у него будут. Это скорее вопрос — какого рода дары, какого роды женщины.

— В Италии, — сказал Алессандро, неожиданно нарушив молчание — твоя мадонна, Вито, была бы важной женщиной. Возможно, она была бы глупой. Но у нее было бы уважение, обожание, любовь и кое-что еще — самоуважение. Она бы также знала, как любить. Здесь… — Он помолчал. — Она, конечно, красивая женщина, награда для мужчины. Но здесь у нее есть только деньги. Статус? Нет. Хороший муж — промышленник, сенатор? Нет. Нет — даже если бы она была крупнейшей кинозвездой. Просто быть красивой женщиной недостаточно. От нее бы потребовалось большее. И она бы требовала этого от себя — как, без сомнения, она и делает. Быть красивой женщиной, — добавил он, — это всегда быть одинокой. Но в этой стране это много, много хуже.

Вито непонимающе уставился на него.

— Я не понимаю, папа, что плохого в том, чтобы быть красивой женщиной.

Алессандро подумал, что лучше не пытаться объяснить, особенно когда все это, кажется, находится, за пределами твоих способностей.

— Ничего плохого, — сказал он неискренне, — за исключением того, что если ты собираешься ударить женщину по лицу, ударь уродливую — причинишь меньше ущерба.

11

Был уже почти полдень, когда Айрис проснулась. Почти сразу после пробуждения она потянулась за ручным зеркалом, лежавшем на ночном столике, и дотошно изучила свое лицо. Это лакмусова бумажка, подумала она, наклоняя зеркальце, чтобы поймать свет, и трогая кожу пальцами. Если я сейчас осилю эту вершину, сказала она себе, то я победила. Результаты изучения были более чем удовлетворительными и она начала улыбаться. Собственная постель в сочетании с таблеткой секонала дали ей десять часов сна без сновидений. Все события прошедшей недели и следы тяжелого пьянства исчезли с ее кожи.

Что это была за неделя!

— У-у! — застонала она. Пьяна каждую ночь, вдребезги. Похмелье не ранее четырех часов. Обед с Гарри, полумертвым. О, мой Бог! Бедный Гарри, я каждую ночь закатывала истерику. Ну, все это кончилось. Если я его никогда больше не увижу, мы сквитались. О, этот грубый театр! Она вновь застонала. Слава Богу, что Вито никогда не придется увидеть ее в подобном заведении.

Об этой проклятой долбежке можно сказать только одно — она безусловно приводит тебя в форму. Поспал ночь — и ты снова в порядке. Сейчас мне нужен только этот безумный мальчик. О, черт, еще один день — и я бы развлекалась сама с собой. Она потянулась за телефоном.

— Дорогой, — сказала она, улыбаясь в трубку. — Я дома. Как мой ангел? Как мой милый, обожаемый ребенок?

— Говори громче, я плохо тебя слышу… Громче, малыш. В чем дело, твой отец слушает? Ах, бедный мальчуган, ты стесняешься. Глупыш. Эй, приходи. Я еще даже не встала с постели. Я и не собираюсь вставать, только приходи. Скорее, скорее! Что? Что ты имеешь в виду — немного погодя? Ну так брось эти проклятые тарелки, что такое… Хорошо, хорошо, но сделай это как можно быстрее, ладно? Ты скучал по мне? Правда? Что — «правда»? Ох, Вито, малыш, почему я тебя так люблю? Ты становишься просто мужчиной… Меня это не волнует. Поспеши. Встретимся через час.

Ну, как вам это нравится, подумала Айрис, положив трубку. Вот тебе и королевский прием. Королевский — что?

О, перестань. Ты становишься просто невыносимо отвратительной. Ты похожа на Джули Франца, ей-Богу. Ну, мальчик немного смущен. И что? Может быть, его отец рядом. Едва ли можно ожидать, что он наговорит массу любезностей в трубку — в любом случае, ты знаешь, каковы мальчики.

Прими ванну и заткнись. Расслабься.

И все-таки он мог бы прийти сейчас, если бы хотел. Он не обязан мыть эти проклятые тарелки как раз в эту минуту. Было множество вариантов, когда…

О, перестань! К черту. Прекрати. Я злюсь.

Она вздохнула и улыбнулась себе в зеркале ванной, потрясла головой и подумала — ты чокнутая, нервная, экзальтированная, помешанная. Затем она стала наполнять ванну.

Почти час спустя, когда Айрис сидела за своим туалетным столиком, она услышала, как лифт поднялся на ее этаж. На ее лице был свежий макияж, свободно причесанные волосы падали на плечи. Ослепительно улыбаясь — и в предвкушении прихода Вито, и от удовольствия видеть свое собственное сияющее отражение, она запахнула халат, в последний раз мазнула горло холодком духов и встала с кресла. В это же время она услышала, как мягко отворилась входная дверь. Она прошла в комнату.

Глаза Вито немедленно нашли ее в дальнем конце комнаты. Он осторожно закрыл за собой дверь и сделал шаг вперед. Затем он остановился. Айрис была красивой, такой красивой, что он с трудом припомнил, что он имеет к ней какое-то отношение. Она казалась просто такой ослепительной, такой недосягаемой, такой внушающей благоговение, как в день их первой встречи. Он хотел подбежать к ней, зарыться лицом в благоухающую ткань ее халата, почувствовать жадность ее тела под его плотью, под своими руками, спастись бегством от этого пугающего великолепия, тесно прижимаясь к ней и позволяя покою и теплу наплывать медленными волнами. Он хотел укрыться в близости с ней, чувствовать ее руки на своем лице, отвечать ее губам, ее глазам, всему ее существу. Он хотел подбежать к ней. И все же что-то, что он с трудом помнил, удерживало его от этого порыва. Что-то удерживало его.

— Посмотри на себя, — сказала Айрис. Она прислонилась к дверной раме на другом конце комнаты, все еще держа расческу в руке. Ее голова была приподнята, щека прижата к раме. — Посмотри на себя, — повторила она. — Стоишь там, как будто ты не знаешь, какой ты красивый. Иди сюда.

Вито подошел к ней и остановился в шаге от нее.

— Привет, — сказал он, слегка улыбаясь.

— Привет, — сказала она, коротко засмеявшись и кивнув. Затем она шагнула вперед и обвила его руками. Она была босиком, и их головы почти на одном уровне. Она поцеловала его в губы, почувствовав, как он напрягся, и увидела, что его глаза вспыхнули. Потом она отняла губы и приблизила свое лицо к его лицу.