Бернет Воль - Холодный ветер в августе

• Название: Холодный ветер в августе
• Автор: Бернет Воль
• Издательство: Ладья
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1992
• ISBN: 5-7868-0007-4

В романе английского писателя рассказана история пылкой, трогательной любви прекрасной тридцатилетней женщины и шестнадцатилетнего юноши. Книга впервые издана в Англии, выдержала 14 изданий.

---

— О, — вздохнула она, — О, Боже.

Вито уткнулся лицом в ее волосы и закрыл глаза. Ее запах проникал в него, как сладкое масло. Он чувствовал, как этот запах лечит, врачует каждый нерв его тела. Она попыталась отодвинуть голову, чтобы вновь поцеловать его, но он крепко держал ее, зарывшись в волосы у основания ее шеи.

— Давай, — прошептала она.

— Через минуту.

— Нет, давай.

— Я… Я хотел… Я рад, что ты вернулась, — сказал он.

— О, я рада, что я вернулась, — прошептала она. Она вытащила его футболку из брюк и провела руками вдоль его спины, чувствуя под своими пальцами теплые ребра. Затем она мягко оттолкнул его и положила ладони ему на грудь.

— О, давай, — сказала она. Сейчас она наклонилась назад и прижалась к нему нижней половиной тела, почувствовав его ответ.

— О, да, — сказал он хрипло, — я тоже хочу. Да. — Она широко распахнула халат и приподняла его футболку, прижавшись к нему голой грудью.

Голова Вито лежала на плече Айрис, его глаза были как раз на уровне ее подбородка. Она лежала на двух подушках, поэтому ее голова была немного наклонена вперед. Она зажала его колено между своими бедрами. Он провел указательным пальцем по ее нижней губе и вокруг рта, повторяя его очертания. Потом, в ответ на движения ее губ, он прижал палец к ее рту, и она нежно поцеловала его.

— Я люблю твой рот, — сказал он. Его голос был низким и бесцветным. Как будто он дремал наяву.

— Это забавно, — продолжал он, — каким красивым может быть рот. Я никогда раньше этого не понимал. Твой рот — самый красивый, какой только может быть.

Она что-то пробормотала.

— Я собирался ударить тебя по губам, — сказал он.

— Что?

Он приложил костяшки пальцев к ее губам и слегка прижал.

— Я хотел ударить тебя как раз по губам. Это забавно.

— Вито! — Айрис, встревоженная, поднялась в постели. Поднимаясь, она вынудила и его поднять голову.

Сейчас, неожиданно отделенный от ее тела, увидев все ее лицо целиком, он почувствовал, что испуг и злость возвращаются. Он резко отодвинулся от нее и натянул трусы.

— Вито. Что ты делаешь? Что это значит?

Он натянул трусы, а затем повернулся к постели. Схватил простыню за угол и набросил на нее, и она натянула ее повыше, чтобы прикрыть ею грудь. Его лицо было жестким.

— Почему ты мне не сказала?

— Что, Бога ради?

— В любом случае, это… не имеет значения. — Он потянулся за брюками и начал их надевать. Потерял равновесие и упал на пол, брюки болтались вокруг лодыжек. — Я видел тебя в шоу, — воскликнул он.

— Я видел, как ты… голая… делала это, ты понимаешь что, на сцене. — Его голос был резким, полным напряжения.

— Уф-ф! — Айрис фыркнула и упала на подушки. Ее лицо стало белым, больным. Она провела по лбу и отбросила прочь волосы. — О, черт, — сказала она в потолок. Провела пальцами по щекам и потерла горло. — Это должно было случиться. Просто должно. Ну, — добавила она с коротким неуверенным смехом, — теперь ты знаешь. Ты видел это потрясающее зрелище, как мы говорим. Ладно, ладно. Что ж? Что ты собираешься делать сейчас, уйти? Не можешь выдержать мысли об этом?

— Ты меня обвиняешь? — закричал Вито. Он уже стоял на ногах, штаны болтались у него на талии. — Ты хочешь знать, что я чувствовал? Как бы тебе понравилось, если бы ты увидела меня…

— Ладно, — Айрис приподняла руку в предупредительном жесте. — Ладно, ладно, не выдавай всю программу. Я ее давно знаю. «Что такая хорошая девушка, как ты, делает в подобном месте?»

— Что?!

— Это то, что ты собираешься спросить, не так ли? — сказала Айрис. Она потянулась к ночному столику и закурила сигарету, а затем вновь откинулась на кровать. Простыня сбилась с ее груди, и она разъяренно сжала груди руками. — А что ты скажешь об этом, а, как тебе нравятся эти ма-асенькие сиськи? Как дрессированные тюлени, а? — она снова натянула простыню и упала на подушки. — Ладно, продолжай. Ты сказал…

Вито закрыл лицо руками.

— Это ужасно, — сказал он. — Это просто ужасно.

— Что ужасно? — Айрис наклонилась вперед, прикрываясь простыней. — Что так чертовски ужасно? — Сейчас она была в ярости.

— Любой мог тебя видеть. Любой во всем мире. Как будто бы тебя не волнует… Как будто бы тебя не волнуешь ты сама. Как будто ты какая-то пакость. Но ты ведь не пакость! Ты понимаешь? — Вито закричал. — Для меня ты не пакость. Я думал, что ты самая… самая… Я даже не могу высказать это.

— Ох, Вито! — голос Айрис был тихим. Она снова легла. — Я никогда… О, черт. Мне дурно, — сказала она почти про себя и слабо рассмеялась. — Это, должно быть, все эти пьянки. — Она медленно пыталась привести в порядок свои мысли.

— Это не значит, что я думаю, что я пакость, — сказала она медленно и затем остановилась. — Это они пакость. Зрители. Ох, мальчик, они действительно пакость. Но…

— Тогда почему же ты так показываешься им? Это неправильно. Почему ты хочешь, чтобы они смотрели на тебя? Почему ты предпочитаешь… это? Мне хотелось поубивать их. Клянусь Богом, — его едва было слышно. — Мне хотелось убить каждого мужчину в этом зале. Когда я думал о том, что Франки сказал о своем брате… О. мой Бог. — Он прислонился к стенке, высоко задрав подбородок и открыв рот, с трудом ловя воздух.

Айрис почувствовала, что гнев оставил ее. Его страдания успокаивали, в них содержалось обещание.

— Послушай, милый, — начала она. — Прости меня. Понимаешь? Поверь мне, это была не моя идея — чтобы ты туда пошел. На самом деле я собиралась сказать тебе об этом через некоторое время. Я просто никогда не распространялась об этом, вот и все. — Она пожала плечами. — Понимаешь? У большинства людей неправильное представление. Они думают, что только потому, что ты танцовщица, ты своего рода шлюха…

— Танцовщица! Это не…

— Ладно, ладно. Я показываю им спектакль. Кстати, чертовски хороший. Ты бы видел, какие мерзкие большинство из них. Ну и что? Это же на самом деле только спектакль, ей-Богу.

— Но как ты можешь показывать такое? Как будто ты и вправду… То есть, как мы, как мы здесь и я… Только это не я! — закричал он. — Это не я. Это все они. Это любой мужчина…

— Вито, говорю тебе, это только спектакль. — Ее голос начал повышаться.

— Но зачем?

— Слушай, женщины другие, вот и все, — сказала она устало. — Женщины должны все время играть. Половина женщин этой страны играет спектакль каждый раз, когда ложатся в постель со своими мужьями. В любом случае, это жизнь. А что ты хочешь, чтобы я делала, продавала трикотаж? Служила клерком, составляя картотеки? Почему я должна, черт возьми?

— Я… Я не знаю, — сказал он. — Я даже не знаю, как я мог сейчас… Я так хотел тебя, я забыл об этом, но когда это кончилось, я снова увидел тех мужчин в театре, увидел тебя на сцене, и меня тошнит. Я хочу дать им в морду. Я так злюсь на тебя, я клянусь, я мог…

— Тебе будет лучше, если ты меня ударишь? Ну, давай, ударь меня. Меня это не волнует. Я клянусь. Давай.

— Не сейчас. Мне стыдно.

— Почему?

— Я… Я чувствую себя глупо. Я… я только что был в постели с тобой.

— Это правда так? — Ее голос оборвался, как от удара.

— М-м-м?

— Ты не мог удержаться от того, чтобы лечь со мной, но как только ты получил, что хотел, ты становишься брезгливым!

— Нет. — Он поднял руку. — Не говори так. Это не так.

— Что не так? Разве я не мягкая подстилка для тебя, а? И у тебя ее не было все неделю, а ты привык ей пользоваться, не так ли. Поэтому ты подумал, что ты только попробуешь еще разок, просто в память о старых временах, не так ли? А затем, может быть, через несколько дней, когда ты станешь рогатым…

— Нет, пожалуйста, Айрис. Остановись. Не говори так. Не говори таких вещей. — Он выставил вперед обе ладони. — Ты не понимаешь, пожалуйста…

— Что понимать? — Она снова подтянула колени и сидела сейчас с расширившимися от гнева глазами и сжатыми кулаками, держа простыню у горла. — Я взяла тебя сюда. Я позволила тебе практически жить здесь. Ты это понимаешь? Я никогда не позволяла ни одному мужчине заходить в эту квартиру. Никогда. Я разрешила тебе войти сюда. Я кормила тебя. Я учила тебя — Бог знает, чему я тебя только не научила. Я учила тебя, как себя вести. Я возилась с твоей тупой неловкостью и твоей тупой невинностью — и для чего! Для чего! — кричала она ему.

— Айрис, я прошу тебя…

— О чем ты меня просишь? Ты хочешь еще раз это сделать, этого ты хочешь? Вот! — она откинула простыню прочь и раздвинула ноги. — Этого ты хочешь?

— Айрис! — закричал он. — Не говори как… как шлюха! Не будь такой. Айрис, ради Бога, пожалуйста. Не надо. — Он заплакал. — Ты возбуждаешь меня… Ты пачкаешь нас…

— Пачкаю? Это ты пакость. — Ее голос был низким и хриплым. — Это ты грязный маленький сопляк. Грузный, мерзкий, отвратительный, как и все остальные. Ты просто сопливый итальяшка, и больше никто!