Александр Бондаренко - Милорадович

• Название: Милорадович
• Автор: Александр Бондаренко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03106-7

Книга военного журналиста и историка Александра Бондаренко рассказывает о судьбе графа Михаила Андреевича Милорадовича — военачальника, озарившего славой побед два царствования, кумира солдат. Она освещает один из наиболее интересных и романтических периодов в истории России, предельно насыщенный событиями, среди которых Швейцарский поход Суворова, Аустерлицкое сражение, Отечественная война 1812 года, восстание декабристов… Милорадович был деятельным участником многих из них, ярким и блистательным исполнителем воли государя в мирное время или главнокомандующего во время войны — порой, при совершенно невозможных обстоятельствах, так что судьба России несколько раз воистину оказывалась в его руках.

Легенды, анекдоты и сплетни тесным кольцом окружили имя Милорадовича и в огромном количестве осели на страницах не только мемуарной, но и научной, исторической литературы. Автор книги, представляя различные точки зрения на героя и события со стороны как современников, так и историков, дает возможность читателю самому разобраться в хитросплетениях его судьбы и особенностях его личности.

---

Возможно, к реальным происшествиям кое-что добавила досужая молва — и все-таки… А вот иной пример благородства: «Между сими злополучными жертвами честолюбия случился один заслуженный французский капитан, кавалер Почетного легиона. Он лежал без ноги под лавкой. Невозможно описать, как благодарил он за то, что ему перевязали рану и дали несколько ложек супу. Генерал Милорадович, не могший равнодушно видеть сих беспримерных страдальцев, велел все, что можно было, сделать в их пользу. В Красном оправили дом для лазарета; все полковые лекари явились их перевязывать; больных оделили последними сухарями и водкой»[1285].

И опять-таки — удивительный характер Милорадовича. Только закончилось многодневное сражение, он «…решил отпраздновать свои именины. Нельзя было удачнее выбрать момент для общей радости. Милорадович пригласил к своему столу пленных офицеров. Особенность их положения ничем не была подчеркнута, и, если была заметна, то разве лишь по усиленному вниманию, которое было им оказано…

Из деревни, где Милорадович устроил свою главную квартиру, мы вернулись в Красный. Дома здесь были переполнены ранеными и пленными; вокруг бивуачных костров томились безоружные неприятельские солдаты вперемежку с русскими… Генерал Кретов[1286] на другой день очень живо и забавно рассказывал нам обо всем, что было ночью. Уснуть было невозможно: то и дело солдаты из корпуса Нея стучались в окна и спрашивали:

— Здесь, что ли, сдаются?

Получив утвердительный ответ, они собирались вокруг костров, и с этого момента не было более ни друзей, ни врагов»[1287].

«В ноябрьских боях под Красным неприятель потерял до 10 тысяч человек убитыми, от 19 до 30 тысяч пленными, 209 (по другим данным 266) орудий и 6 полковых знамен. Русские потери составили 2 тысячи убитыми и ранеными. Главные силы российской армии под командованием Кутузова в боевых действиях не участвовали…»[1288]

Неучастие это случайным назвать нельзя.

«Коновницын под Красным тщетно убеждал великого полководца перехватить отступление Наполеону. На одно из таких представлений Кутузов сказал Коновницыну: "Ты видал, когда осенью вставляют зимние оконные рамы? Обыкновенно между рамами попадаются мухи. Пожужжав и по-вертясь немного, они околевают. То же будет и с французами: все они скоро издохнут!" После сего ответа Коновницын выпросился у Кутузова в сражение…»[1289]

Однако именно за Красный светлейший князь Голенищев-Кутузов был наречен «Смоленским» и награжден орденом Святого Георгия 1-й степени.

И последнее: «Генерал Милорадович к одержанию победы в сих знаменитых сражениях употреблял от французов же заимствованный способ, которым однако ж дотоле никто у нас не пользовался. Способ сей состоял в сосредоточивании в большом числе артиллерии. Генерал Милорадович приказывал командовавшему всей артиллерией авангарда полковнику Мерлину[1290] ставить по 40 и более орудий вместе. Такие батареи наносили смерть целым неприятельским колоннам и понуждали их к скорой сдаче»[1291].

Но, опять-таки, бытовали и иные точки зрения. Денис Давыдов писал: «Сражение под Красным… может быть по всей справедливости названо лишь трехдневным поиском на голодных, полунагих французов. Целые толпы французов, при одном появлении небольших наших отрядов на большой дороге, поспешно бросали оружие. В самом Красном имел пребывание Милорадович. Толпа голодных французов, в числе почти тысячи человек, подступила к квартире Милорадовича. Появление этой толпы, умолявшей лишь о хлебе и одежде, немало всех сначала встревожило. Храбрый командир Московского драгунского полка полковник Николай Федорович Давьщов [1773 — после 1816], называемый torse [кривой] по причине большого количества полученных им ран, ворвался в средину французского батальона, которому приказал положить оружие. Утомленная лошадь его упала от истощения среди батальона, который тотчас исполнил его требование»[1292].

* * *

«Вчера перенесли мы знамена свои за древние рубежи нашего Отечества. Перейдя речку Мерейку, мы вступили уже в Могилевскую губернию. И так ныне уже ясно и никакому сомнению не подвержено, что одно постоянное продолжение сей войны увенчивает ее столь блистательными успехами»[1293].

Французы «…продолжали бежать из всей мочи. Вьюги застилали след их; только взрывы зарядных ящиков и фургонов, груды мертвых тел и издохшие лошади указывали авангарду путь за неприятелями. Пушки, обозы стояли брошенные на дорогах и местами заграждали проход войск. Все селения были превращены в кучи пепла; толпы отсталых валялись вокруг огней. Донцы кое-как умели находить себе продовольствие, но шедшая позади их пехота Ермолова терпела крайний недостаток. Солдаты и генералы все одинаково нуждались. Не было ни сухарей, ни вина. Вьюки отстали на переправах, где обыкновенно отгоняли их, очищая дорогу артиллерии. Если на привалах случалось кому-нибудь отыскать несколько картофелин, все бросались к тому месту, где он был найден, разрывали землю и часто, не имея терпения варить или печь, ели его сырой. Скоро перестали находить и картофель. Тогда несколько горстей ржи или овса, паренных в снежной воде, служили пищею»[1294].

17 (29) ноября последние части французов переправились за Березину. Русские войска не смогли помешать этой переправе.

«Намерение Главнокомандующего было припереть неприятеля к реке Березине до ее замерзания. Чичагов, выступивший из Молдавии… подвинулся форсированными маршами к Березине и занял Борисов, дабы преградить французам переправу; но авангард его, переправившийся через Березину, был внезапно атакован бегущим неприятелем и принужден обратно перейти за реку. Пока отряд французский отвлекал Чичагова, вся неприятельская армия, построив мост в другом месте, переправилась, встретив сопротивление только от небольшой части наших войск, которую Чичагов не успел подкрепить»[1295].

Причин неуспеха называют много, но главная из них состоит в том, что гениальный Наполеон сумел переиграть противника.

«Армии князя Кутузова не было надобности находиться при Березине — направленных туда сил было совершенно достаточно, и скопление массы войск не принесло бы пользы; кроме того, армия, выдержавшая генеральные сражения под Малоярославцем, Вязьмой и Красным, нуждалась в некотором покое, вот почему князь Кутузов и отрядил лишь Милорадовича, и если он, "крылатый", не поспел со всем отрядом к Стаховскому сражению, то когда бы подошла армия, двигавшаяся в бури и метели по проселочным дорогам?»[1296]

«Белоруссия представляла также мрачную картину разорения. Те же пожары, те же грабежи и вопль жителей, как и везде, означали следы бегущих врагов порядка и человечества.

Одни евреи принимали нас здесь с непритворной радостью. За верное узнали, что они, во время нашествия неприятеля, налагали на себя посты и молили Бога о ниспослании победы русским. На сих днях один еврей, будучи употребляем генералом Милорадовичем для важнейших поручений, исполняя в точности оные, отказался принять знатную сумму денег, предложенную ему в награду сим генералом, говоря, что он готов жертвовать даже самой жизнью для пользы государя нашего, не для корысти, но из единого к нему усердия»[1297].

«Милорадович… дошел до Борисова только 29 ноября, а затем проследовал проселками на Молодечно, где, выйдя на большой тракт, двинулся за Чичаговым и достиг Вильно 13 декабря. Главная армия Кутузова двинулась на Минск, а оттуда на Вильно, где 12 декабря она расположилась по квартирам»[1298].

«Перед въездом в Вильну Милорадович называл себя капитаном и ухаживал за польками. Каково же было их удивление, когда они через несколько дней увидели Милорадовича верхом перед войсками, вступавшими в Вильну, — в генеральском мундире с несколькими звездами и многими орденами»[1299].

11 декабря в Вильно прибыл Александр I. Армия наступала, неприятель был изгнан из пределов Отечества — и государь наградил героев по-царски.

«Все тщеславятся торжеством над неприятелем и не могут никак по сие время разрешить загадку сего чудного переворота. Впрочем, одна только бодрость, победы и национальный дух оживляют физиономии спавших с лица и весьма похудевших офицеров и солдат. Светлейший превыше всех превозносим ими. За ним Милорадович… Милорадович общую имеет к себе привязанность. Ему, сверх 2-го Георгия, дан 1-й Владимира. Генералы, коих засим хвалят, суть: Раевский, Коновницын, граф Орлов-Денисов, Саблуков[1300], Потемкин и еще несколько. Сказать должно однако ж, что интриг пропасть, иному переложили награды, а другому не домерили», — писал генерал от инфантерии Римский-Корсаков, ставший губернатором Литвы[1301].

Подтверждением его слов — письмо генерала Раевского, написанное в те самые дни: «Кутузов, князь Смоленский, грубо солгал о наших последних делах. Он приписал их себе и получил Георгиевскую ленту, Тормасов — св. Андрея, Милорадович — св. Георгия 2-й степени и высшую степень Владимира, а я, который больше всех, чтобы не сказать один, трудился, должен дожидаться хоть какой-нибудь награды!»[1302]