Валентин Гусев - Они были первыми

• Название: Они были первыми
• Автор: Валентин Гусев
• Издательство: Якутское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1984

Эта книга — коллективный рассказ о первых чекистах республики, о тех грозных и славных днях, когда в Якутии укреплялась Советская власть, шла гражданская война.

Написали ее чекисты, непосредственные участники событий, и журналисты.

---

Потом были бои за Кильдямцы, Никольское, Намцы, Чурапчу, Амгу и Усть-Маю, борьба с контрреволюционными выступлениями Артемьева и Ксенофонтова. За один из эпизодов в его боевой жизни тех лет Девяшин был награжден командованием части именной саблей.

Вот как это случилось.

Однажды под вечер Василий Кирович возвращался из разведки по узкой лесной дороге. Вдруг слышит сзади топот копыт. Не успел обернуться, как грянул выстрел, и, захрапев, повалилась под ним лошадь. Ловко отскочив в сторону, он вскинул винтовку (винтовка всегда в разведке была на боевом взводе), и, схватившись за пробитую голову, бандит слетел с седла. На дорогу из засады выскочил второй белогвардеец и в панике поскакал назад. И его догнала меткая пуля. Поймав коня убитого, красноармеец вернулся к своим — с секретными донесениями, оружием белобандитов.

Шло время. Сотрудник ОГПУ Девяшин зарекомендовал себя опытным, инициативным работником. И когда осенью 1929 года нужно было сопровождать до Новосибирска 80-тонный ценный груз, выбор пал на него. Экспортную пушнину, золото и мамонтовую кость доверило правительство чекисту. Несколько месяцев пробыл тогда он в пути, ни разу толком не выспавшись, не поев, в постоянном напряжении. Но задание было выполнено в срок. По возвращении же в Якуток его уже ожидал приказ о назначении в отряд по ликвидации белого мятежа в далеком Заполярье…

Василий Кирович славился как стрелок. Тут, скорее всего, дело было не в тренировке (хотя он с малых лет имел дело с оружием), а в своеобразном прирожденном таланте охотника. На уток Девяшин ходил с винтовкой, ему, например, ничего не стоила подбить самую быстрокрылую птицу влет.

В 1930 году чекисту пришлось продемонстрировать свое мастерство стрелка матерому немецкому шпиону Шнеуру. Тот похвалялся, что в состоянии убежать от любой охраны. Конвоирование его до Новосибирска, где находилась центральное представительство ОГПУ по Сибирскому краю, поручили Девяшину. В помощь дали только одного бойца. И вот пароход вышел из Якутска и взял курс на Усть-Кут. Проплыв километров двести, капитан остановил судно, чтобы запастись дровами.

Пассажирам было разрешено немного отдохнуть на берегу. Покинули пароход и Василий Кирович со своим «подопечным». Тут кто-то из знакомых чекиста предложил ему показать снайперское искусство. Поначалу Девяшин отказался, но потом решил, что Шнеуру, как говорится, не худо бы удостовериться в его меткости. Метрах в двадцати пяти поставили полено, начертили на нем кружочек с копеечку. Три выстрела из «кольта», и три пули в одно и то же место, то есть пуля в пулю. После этого случая Шнеур «успокоился» и уже до самого Новосибирска вел себя для арестованного просто образцово.

«Девяшин был метким стрелком…», «Девяшин был смелым человеком…», «Девяшин был инициативным сотрудником…» А ведь его знали еще и как очень доброго, отзывчивого человека. И не только близкие друзья.

Как-то довелось Василию Кировичу сопровождать большую группу колымских кулаков до мест поселения. Эти люди были справедливо осуждены народным судом и высланы из республики на разные сроки.

Вот добрались они до места. Сдал их под расписку чекист местным властям. Казалось, чего больше — езжай домой с чистой совестью. Но не такой он человек. Уехал только после того, как убедился, что все сосланные устроились на работу. Проследил, чтобы старым да слабосильным и работа попалась подходящая, кое-кого переустроил на другое место.

Ушел на покой ветеран в 1957 году. За безупречную многолетнюю работу в органах государственной безопасности он был награжден орденом Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды и шестью медалями. Неоднократно поощрялся вручением именного оружия. За успешное выполнение задании командования Василия Кировича не раз избирали депутатом Мархинского сельского Совета депутатов трудящихся.

1983 г.

Л. Жженых «ЗА ПРЕДАННОСТЬ ПРОЛЕТАРСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ»

В этом зале живет Память. Сколько бы раз ни приходил сюда, тебя всегда охватывает волнение.

Здесь слышишь, всем своим существом ощущаешь время, когда создавалась грозная для врагов революции ЧК…

В комнате чекистской славы Комитета госбезопасности республики бережно хранятся документы, боевые награды, именное оружие. Фотографии сохранили образы мужественных людей — чекистов, вставших на защиту молодой республики Советов на далекой северной окраине.

Какими они были, солдаты Дзержинского?

…На фоне бутафорских диковинных деревьев сфотографированы два бойца в потертых гимнастерках, в разбитых, не по росту больших сапогах. Совсем мальчишеские лица смотрят прямо в объектив. На обороте фотографии написано карандашом: «Два Ивана». Это сотрудники Якутгубчека Иван Новоселов и Иван Сумароков. Ровесники своего века, тогда им было по двадцать. Для Новоселова боевая жизнь в Якутии только начиналась — первые бои,, первые схватки с бандитами. Потом в его биографию войдут Монголия, Халхин-Гол, Великая Отечественная… Судьба его друга неизвестна.

…Весна 1922 года. Большая группа сотрудников ОГПУ снята у Красного знамени. В центре — Степан Аржаков. Взгляд у него сосредоточенный, усталый: он только что вернулся из Амги, где небольшой отряд красноармейцев выдержал почти четырехмесячную осаду. Аржаков возглавлял там особый отдел, руководил разведкой, был душой обороны Амги. Возвращение в Якутск с победой стало радостным событием для друзей-соратников, может быть, по этому случаю и сделана фотография.

Во втором ряду на ней — стройный светловолосый юноша. Черная косоворотка с длинным рядом белых пуговиц делает его больше похожим на гимназиста, чем на сотрудника ЧК. Это Владимир Антонович Константинов, о котором наш рассказ.

* * *

Осенью 1921 года обстановка на северо-восточной окраине молодой Республики Советов осложнилась. Захват белыми Охотского побережья приободрил недругов Советской власти, приунывшие было контрреволюционеры всех мастей зашевелились, повылезали из своих нор.

По вечерам, за плотно закрытыми ставнями особняков, произносились тосты за скорейшее свержение власти народа. Подогретые хмельным, клялись очистить от большевиков Якутский край белогвардейские молодчики. В глубокой тайне контрреволюционная организация белых офицеров готовилась к бегству из города и захвату восточных районов Якутии.

По городу мутным потоком потекли слухи о «зверствах» коммунистов и чекистов, все громче были призывы к вооруженной борьбе… Обстановка становилась взрывоопасной: казалось, одной случайной искры достаточно, чтобы начался пожар. Время требовало действий, быстрых и эффективных.

4 октября губбюро РКП(б) приняло постановление:

«…Предложить губревкому и губчека разработать и опубликовать приказ по беспощадной борьбе с элементами, сеющими смуту и ведущими контрреволюционную агитацию…»

Не спокойно было и в наслегах. Тревожные вести поступали из Намского улуса. В губчека еще с весны имелись сигналы о подозрительной возне кулаков, но вели они себя осторожно и сотрудникам никак не удавалось выявить их действительные намерения. Хорошо зная людей в округе, кулачье действовало хитро, расчетливо, посвящая в свои дела лишь надежных, проверенных. Это осложняло работу местных чекистов, и губернская ЧК решила оказать им практическую помощь.

…Жарким летним днем в Намцах появился молодой человек, которого интересовали продовольственные дела. Алексей Декселяхов так и представлялся при знакомстве: уполномоченный ревкома по продналогам. Жители замечали, что занимали его больше всего виды на урожай — до другого уполномоченному и дела не было.

Создав о себе такое мнение, Декселяхов, внештатный сотрудник губчека, мог успешнее выполнить другое задание, ради которого, собственно, и приехал. Имея некоторый опыт чекистской работы, он должен был из числа доверенных местного богача Ядрихинского подыскать человека, через которого можно было бы держать под контролем действия кулаков. Наиболее подходящей кандидатурой для этого казался бедняк Семен Аргунов, всю жизнь батрачивший на Ядрихинского и пользовавшийся, как было установлено, его доверием.

Декселяхова определили на жительство к Аргуновым. Веселый, общительный парень всем пришелся по душе. Когда вечером семья Аргуновых собиралась за ужином, квартирант охотно рассказывал о городских новостях, о неудавшейся попытке контрреволюционеров захватить власть. Весело подмигивая, он говорил:

— Скоро мы и с вашим кулачьем расправимся.

Хозяин дома, для которого главным образом предназначались эти вечерние беседы, в такие минуты хмурился и молчал. Намцы тогда были далекой «глубинкой», здесь лишь едва пробивались ростки новой жизни. Хотя Советская власть в улусе существовала больше года, кулаки были еще сильны и многие по-прежнему боялись их. Вот и Аргунов всю жизнь гнул спину на Ядрихинского, но оставался по-собачьи преданным ему. Надежда сделать Аргунова своим союзником и помощником вызывала сомнение.