Валентин Гусев - Они были первыми

• Название: Они были первыми
• Автор: Валентин Гусев
• Издательство: Якутское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1984

Эта книга — коллективный рассказ о первых чекистах республики, о тех грозных и славных днях, когда в Якутии укреплялась Советская власть, шла гражданская война.

Написали ее чекисты, непосредственные участники событий, и журналисты.

---

Время шло. Пора бы прийти старику и мальчишке. Семенов вышел во двор. За ним мышонком выскользнул второй мальчуган.

— Слушай, дядя, — озираясь, зашептал парнишка, — тут полно бандитов! Сегодня у нас были!

И как бы в подтверждение слов мальчика со стороны леса донеслись голоса.

Дальнейшие события развивались так.

— Размышлять было некогда, — вспоминает Иннокентий Сафронович. — Бросаюсь в лес, залегаю за корягой. Вижу, на конях промчались двое. Они, видно, решили, что я подался в сторону реки.

Возвращаться в юрту было опасно. Услышал вдали удары топора, осторожно пробираюсь на звуки.

— А, учитель, — радушно встретил хозяин.

Завожу разговор о «братьях».

— Погоди, скоро придет Митя, от него все узнаешь.

Митя был своим человеком и возможность встретиться с ним меня обрадовала.

Он рассказал о силах неприятеля все, что знал. А потом, услыхав, где я был, ахнул:

— Вовремя утек от старухи! У нее сын подался к бандитам…

Добыв нужные сведения, я уже думал собираться в дорогу, но почувствовал страшную усталость. Разговор собеседников доходил до меня какими-то обрывками фраз. Я силился понять их смысл, но в глазах мерещился то всадник на моей белой лошади, то злая старуха, которая таскала за вихры юркого мальчонку.

— Э, дорогой, да ты спишь, — тряс меня за руку хозяин.

Находиться в юрте небезопасно и меня решили проводить к соседу. У того стоял на отшибе амбар, в котором можно было передохнуть.

Разбудила меня какая-то подозрительная возня за стеной. Сон как рукой сняло. Присмотрелся через щели — бандиты. «Ну нет, — думаю, — живым не дамся!» Начинаю через щели отстреливаться…

Очухались враги, когда я перебежал через алас, скрылся в соседнем ельнике. Пробираюсь к реке. На другом берегу вижу кулацкую усадьбу. Знакомые места. Надо бы бедняка знакомого разыскать. Только подумал — везет! — тот сам навстречу.

— «Ветку» бы, — говорю, — хоть какую-нибудь.

— Счастливый ты… Вон сын князя сеять пошел, а лодка в кустах…

Отвязываю большую, человека на четыре, лодку, хватаю какие-то палки (весла искать уже некогда) и выгребаю на середину реки. Только перевел дыхание, как с берега донеслись крики и тут же рядом с лодкой стали выплескиваться фонтанчики. Недолет… Еще раз недолет. А вот пуля просвистела мимо… Значит, у бандитов не только дробовики. Тут я вскидываю неестественно руки, валюсь на дно лодки и отдаюсь во власть течения. Маневр удался. Белые сочли меня убитым и догонять не стали…

Однажды, уже будучи начальником штаба, Иннокентий Сафронович с несколькими партизанами наблюдал с колокольни за противником. Из-за деревьев показался большой отряд. Партизаны приготовились к бою. Но, пройдя примерно с полкилометра, отряд повернул назад и скрылся в лесу… Странные были маневры. Позднее партизаны узнали, что командир бандитов, Павлов, собирал мужиков соседних наслегов, вооружал их кольями и палками и гонял строем для устрашения партизан…

Вскоре банды начали обстрел Нюрбы. Вот тут и пригодились тщательно вырытые окопы, в которых залегли дружинники.

Все мирное население Нюрбы, зная, что боев не миновать, заблаговременно расселилось по ближайшим деревням. Только одна смелая девушка, которую звали Таней, бесстрашно доставляла бойцам еду. Под градом пуль она пробиралась в окопы то с ведром похлебки, то с грудой оладьев.

Семьи многих партизан находились в деревне Антоновке, верстах двух от Нюрбы. Там оставалась и семья командира отряда Василия Ивановича Наумова. С ним были только сыновья Гурий и Александр.

На шестой день осады пришла из Антоновки сестра одного из партизан Таюрская. Она была послана бандитами с ультиматумом: партизанам предлагалось сдаться. Подпись под текстом гласила: главнокомандующий белогвардейскими отрядами Петр Трофимович Павлов. Ниже шли подписи командиров отрядов.

Ультиматум давал два часа на размышление. Но не прошло и этого срока, как Павлов первым возобновил стрельбу…

К вечеру на другом берегу Вилюя партизаны услышали выстрелы. Вовремя пришла подмога! Это был отряд чекистов под командованием Пястолова.

Банде новоявленного «главнокомандующего» пришлось несолоно хлебавши отступить в сторону Сунтара…

Так горстка смельчаков в сорок пять человек сумела сдержать противника, раз в пять-шесть превосходящего по силам.

Высоко оценил оборонительные действия партизан герой гражданской войны в Якутии И. Я. Строд.

«Добровольческая дружина в Нюрбе, — писал он, — плохо вооруженная, но сильная духом, в течение пяти дней выдержала натиск белых».

Долгие годы Иннокентий Сафронович был председателем исполкомов Вилюйского, позже — Мегино-Кангаласского, Горного, Булунского районных Советов депутатов трудящихся, возглавлял клуб революционной и трудовой славы в Вилюйске.

1967 г.

В. Бухалов КОЛЬЦО

Три не раскрывшие своей тайны буквы, пущенные рукой умелого гравера по ободку широкого золотого кольца, нет-нет да и всплывают перед глазами.

«Почему при встрече подследственный, нет, теперь уже осужденный, машинально перекручивал кольцо так, чтобы буквы не были видны? Может быть, в процессе этого долгого и напряженного разбирательства я стал чересчур подозрительным ко всяким деталям, мелочам? — размышлял следователь. — Но это пройдет, это должно пройти, угаснуть. Я утомился. Да, видно, устал… Отдохнуть, забыть все. Ведь как будто точки над «и» расставлены — группа бандитов понесла наказание за преступления, совершенные четверть века назад».

Следователь перевернул листки настольного календаря — двадцать семь дней тянулось расследование… На одном из них следователь нарисовал по памяти портрет владельца кольца, выделив характерные черты: скуластость, крутой помятый подбородок, узкие, обметанные морщинами потухшие глаза, слегка раздутые ноздри широкого и короткого носа. Привычка делать такие наброски осталась с первого самостоятельного расследования. Теперь набралось их много.

«Б. В. П…» А тот с кольцом — Захаров Иван Дмитриевич по прозвищу Хорохойдя… Общего мало…

Следователь с наслаждением подставил свою русую, с глубокими залысинами голову под холодную воду из ковша. Он считал, что это помогает приводить мысли в порядок…

В эту минуту он и решил: с владельцем кольца надо встретиться еще раз. Обязательно… Нельзя свои вопросы оставлять без ответа…

* * *

На площадь, обнесенную невысоким частоколом, насильно согнали почти весь улус.

Сбившись в круг, народ испуганно таращил глаза на цепочку людей в мундирах. Они шли по тропинке от дома, подталкивая впереди себя человека. Остановились неподалеку от толпы, развернулись веером, вытолкнули на свободное пространство полуживого, почти голого, в кровавых ссадинах мужчину. Толпа откачнулась, признав своего земляка Эверстова.

— Хамначиты! — обратился к народу ротмистр Румянцев. — У меня нет времени, чтобы толковать подробно. Вы меня и без того знаете как верного слугу отечества. Я беспощадно наказываю тех, кто идет против него!

Румянцев сделал шаг вперед. Толпа, словно камыш на ветру, качнулась назад. Отрядники предусмотрительно передернули затворы заиндевевших винчестеров. Румянцев оглянулся на солдат, коротко обронил:

— Не к чему это, ребятки!

Ротмистр ходил по узкому людскому коридору, и в тишине методично разносился хруст снега.

— Вот ты говоришь: белые — враги народа! Смешать их с землей надо! — Румянцев остановился подле Эверстова. — А ведь эти белые вели себя скромно, на хамначитов сильно не нажимали, брали провиант лишь тогда, когда в этом была крайняя нужда. Может, не так? Может, белые придумали разверстку, обложения, бумажные деньги, которыми рассчитываются с вами красные? — он хохотнул. — Они только и пригодны на то, чтобы справить нужду!

Улусные хранили молчание.

— Хорошо! Мне можете не верить, — Румянцев поднял воротник полушубка, передернул плечами.

— Но послушайте своего земляка Кыйчыкы, вернувшегося из Якутска.

Из-за спины отрядника выкатился коренастый владелец двух стад оленей.

— Большевики отобрали у меня добро, нажитое хребтом, — начал он. — Они расстреливают в Якутске наших братьев-якутов, и потому я буду против них! И всегда буду! Они установили свою власть и думают, что так и надо. Дудки! Теперь сверху нажимает Америка, а снизу придет на помощь Япония. И разбегутся большевики! И ничего от них не останется! Нам, улусным, надо держаться нашей власти!..

Под босыми ногами Эверстова колкий снег уже не таял. И все тело не чувствовало мороза. Клонило в сон, в голове хаотично мелькали картины короткого ночного боя.

«Предупредить бы опергруппу Белянкина… Но как?!» Эверстов поднял тяжелые веки и сквозь смерзшиеся ресницы, словно сквозь решетку, посмотрел на земляков.